Сила главного калибра - Алекс Орлов

Приняв настороженное молчание Джима за сомнение, Тони повторил:

– Я в порядке. Конечно, не в самой лучшей форме, но идти могу. К тому же вниз – это не вверх, сел да поехал.

– Да уж, – пробурчал Джим. После вчерашних подвигов с веревками и костылями одеревеневшие пальцы едва разгибались.

Они попили воды. Джим пил жадно, Тони через силу – глотать ему было больно.

– Побриться бы, – сказал он, ощупывая подбородок, где едва кучерявились несколько волосинок, – они с Джимом были не из самых волосатых и бриться могли раз в неделю.

– Побреемся еще.

Джим выбрался из ямы, вытащил подстежки и занялся поклажей. Второй молоток решено было оставить – только сильной вчерашней замороченностью можно было объяснить то, почему он тащил в гору оба. А вот вторая связка костылей оказалась кстати.

– Я возьму КПТ и кофр… – сказал Тони.

– Только КПТ, – отрезал Джим.

– Как скажешь, большой брат.

Пока связывал вместе все вещи, Джим придумал методику спуска.

– Подойди сюда, – сказал он и, когда Тони подошел, защелкнул карабин страховочной веревки на поясном ремне комбинезона напарника. – Сначала я буду спускать вниз тебя, а когда веревка кончится, стану съезжать вниз со всей этой байдой… – Джим кивнул на кучу пожитков.

– А кто тебя будет страховать?

– Сам. Молотком и костылем…

– Ну, давай попробуем.

Способ Джима работал. Стараясь сдерживать стоны, Тони сползал на двадцать метров вниз, закреплялся, а потом приходила очередь Джима. Пристегнутые к поясу ранцы тащили его по склону, а он контролировал скорость спуска, царапая наст поочередно то молотком, то острым костылем. Достигнув уровня Тони, Джим вбивал костыль на треть и повторял циклы – сначала уезжал напарник, потом он сам. К счастью, острые выступы на склонах остались в стороне и самое страшное, что угрожало напарникам, это крутые, почти отвесные спуски на некоторых участках склона, но их было немного.

Примерно на середине пути они сделали перерыв, и тут снова послышался шум винтов. Несмотря на довольно-таки плачевное состояние, Тони довольно быстро изготовил КПТ к стрельбе – выхода у них не было, если вертолет снова появится, его придется сбить.

Но пилот принял верное решение и на этот раз остался по ту сторону хребта.

– Ну и правильно, – сказал Джим, подбирая веревку и готовясь отправить Тони дальше. – Ты жрать хочешь?

– Хочу, – соврал Тони. Есть ему не хотелось, его тошнило и кружилась голова, однако он понимал, что Джиму тяжело и ему нужна поддержка, поэтому показывать слабость было нельзя. – Я бы съел кусок шоколада.

– Да? Ну держи. – Джим подал напарнику шоколад. – А я мясную плитку стрескаю, она похожа на фрикадельки из набора сухих супов.

– На что? – не понял Тони, осторожно откусывая шоколад.

– Я в детстве из шкафа доставал супы быстрого приготовления, вскрывал их и поедал сухие фрикадельки.

– И на что это было похоже?

– Полагаю, на сухой собачий корм, – пожал плечами Джим. – Ты посмотри, какая под нами долина, не то что на той стороне…

– Думаешь, тут нет кибберов? – Тони незаметно убрал шоколад в карман, продолжая для вида жевать.

– Если верить картам, здесь большой город – тысяч на сто жителей, пусти туда этих оборотней, такой шум поднимется…

– Но это еще не Рион.

– Не Рион, – согласился Джим и, зачерпнув снега, протер им лицо. – Кстати, у тебя харя немного опала. В смысле, стала не такая отечная. Ну ладно, давай вниз, нам до вечера желательно попасть в город.

– Так в чем дело? Вызовем такси, – попытался пошутить Тони, но Джим мягко и решительно подтолкнул его в поясницу – напарник заскользил по склону.

Через полтора часа они оказались у подножия этого странного горного хребта. Уровень рельефа продолжал понижаться, в каких-то полутора сотнях метров уже была видна довольно отчетливая граница, где кончался снег и начиналась пожухлая трава вперемешку с рыжим мхом. Еще через десяток метров трава становилась выше, сочнее, наливалась зеленью, и на этом зона холодов заканчивалась.

– Никогда не видел ничего подобного, – сказал Джим, отвязывая от пояса ремни ранцев.

– Мне надо отлить. – Тони поднялся и отошел в сторону, а Джим стал приводить пожитки в порядок. Он ужасно боялся увидеть новое подтверждение болезни напарника, но Тони мочился без крови, ну, может, чуть-чуть розоватой жидкостью.

– Эй, да ты идешь на поправку! – не удержался Джим.

– Вот уж не думал, что ты подглядываешь, – усмехнулся Тони.

– Что ты, я никогда еще не испытывал такого восторга!

Джим не врал, он уже подумывал о том, как будет выполнять задание в одиночку, и вот – Тони оживал.

– Давай мне ранец! – потребовал он.

– Может, пока кофр? Пушка и кофр – в самый раз.

– Нет, пушку возьми ты, а ранец понесу я.

– Хорошо.

Джим избавился от ставших ненужными молотка и костылей, потом, подумав, выбросил маршрутизаторы и минные сканеры; весили они немного, но все же… Остались лишь запасы еды, гранаты и сотен по пять патронов к «шмелю», а еще девятимиллиметровые автоматические пистолеты «хаунд», к ним подходили автоматные патроны.

– Двинули, – сказал Тони и сам пошел вперед, сначала покачиваясь, но понемногу все ровнее. Джим последовал за ним, увешанный кофрами и чехлами с винтовками. За напарниками оставались цепочки четко пропечатанных в снегу следов.

Звонок старшего дозорной группы застал майора Йони в его комнате. Йони уже два часа стоял у окна, следя за странной манипуляцией двух птиц. Они собирали в округе упавший с деревьев мусор и зачем-то складывали его на развилку веток, да так ловко, что мусор не падал, приобретая вид аккуратной кучки. Поначалу Йони хотелось списать такое странное поведение этих тварей на их глупость, но затем вспомнил, что когда-то то же самое думал и о людях, однако со временем был вынужден изменить мнение. Иногда их далеко не блестящие с его точки зрения ходы приносили совершенно неожиданные результаты.

– Некто лейтенант Гарв желает поговорить с вами, камрад майор, – доложил дежурный.

– Соедините…

– Соединяю, камрад майор.

– Это Гарв, камрад майор.

– Чем порадуете?

– Увы, камрад майор, нечем мне вас порадовать.

– Что? Что такое?! – Йони даже отвел подальше трубку, чтобы кричать громче. В своем стремлении быть похожим на человека он приобрел несколько некрасивых человеческих привычек – в числе прочего, Йони все чаще орал на подчиненных, и, что самое неприятное, не только на людей.