Ночные бродяги - Гарри Килворт

— Прости, но на самом деле он не так уж плох.

— Мне так не кажется. И почему он не носит очки, если действительно плохо видит?

— Думаю, что моноклем он пользуется просто для того, чтобы произвести впечатление.

— Это уж точно, — фыркнула Бриония. — Он делает все, чтобы произвести впечатление. — Потом она чуточку смягчилась. — Так или иначе, твоих приятелей я не видела. Надеюсь, впрочем, что с ними все в порядке. Зато я встречалась с крысом из канализации. Его зовут Тоддлебек. Настоящий придворный! Он то и дело раскланивался. Мы говорили об отопительной системе, которую строят под городом. О бомбах не было сказано ни слова. Может, Баламут раздумал взрывать город?

— Он никогда не отказывается от задуманного, — покачал головой Нюх. — Баламут не умеет быть гибким. Вот уж совершенно не наша фамильная черта.

— Неужели? — переспросила Бриония, поднимая с пола платье жабы.

— Ты можешь взять эту одежду, — щедро предложил Нюх.

— Думаю, лучше предложить ее джисс Хлопотуше.

— Поступай как хочешь. Знаешь, я не думаю, что стоит отправляться на поиски Плаксы и Грязнули. Я только еще больше все запутаю. Лучше подождать, пока они сами не появятся. Насколько я успел узнать Грязнулю, он непременно отыщет дорогу обратно. А ты ничего не узнала о пропавшем принце?

— Нет, а ты?

— Тоже ничего, кроме того, что на военную службу он не поступил. Весьма странно, что он вот так просто взял и исчез. Можно даже подумать, что его где-то удерживают силой…

В эту секунду в дверь забарабанили. Нюх подошел к окну и выглянул на улицу. Прямо под фонарем стоял полицейский в форме и с серебряным свистком на цепочке. Чуть подальше виднелась черная карета без окон, запряженная двумя мышами. Колокол на башне пробил час. Снова повторился стук в дверь.

— Кто-то стучит, — напомнила Бриония.

— Я знаю, просто я кое-что проверял.

Нюх подошел к двери и распахнул ее. На пороге стоял торжествующий шеф полиции. Он указал на ласку лапой, облаченной в черную кожаную перчатку.

— Ага!

— Прошу прощения?

— Я сказал «ага»! — повторил Врун слегка потише. — Это чтобы напугать тебя. Твоя карта бита, Серебряк. Ну-ка протяни вперед лапы, и я подарю тебе пару блестящих браслетов. Карета ждет, пора на бал. Тебе пора переходить на овсянку — привыкай к тюремному рациону. Если уж решаешься на преступление, будь готов и к наказанию. Все вы, преступники, одинаковы, думаете, что вас-то уж полиция не поймает, ан нет! Все вы в конце концов оказываетесь у нас в лапах. И нечего прятаться за даму. На этот раз ты не улизнешь!

— И в чем же меня обвиняют? — спокойно спросил Нюх.

— В убийстве! — драматично воскликнул Врун. — А еще в краже велосипедов. Дом окружен. Теперь тебе не удастся сбежать. Так-то, гнусный убийца и вор.

— Велосипеды я позаимствовал. Полагаю, если вы займетесь этим делом, то обнаружите, что я оставил, записку и деньги за прокат машин. Не делайте из себя посмешище.

— Делаю посмешище? — прошипел Врун. — А как насчет пропавшего принца? Полагаю, вы о нем ничего не знаете?

— О его исчезновении я знаю очень мало. Я пытался его найти, но его ищет и еще одна дама-лемминг. И если мы не найдем его в самое ближайшее время, его действительно могут убить.

— Не морочь мне голову! Сейчас ты готов наговорить все, что угодно, лишь бы не попасть в тюрьму.

— Шеф, — выступила вперед Бриония, — если вы арестуете джера Серебряка, вашей карьере придет конец в мгновение ока, что бы вам ни обещал мэр.

Врун переминался с лапы на лапу. Конечно, мэр сказал, что этот арест ничем не повредит шефу полиции, но…

— Как… что вы хотите сказать?

— Вы отлично знаете, что джер Серебряк не имеет никакого отношения к исчезновению принца. И если вы арестуете джера Серебряка, то когда принца найдут — живым или мертвым, — мы выщиплем у вас весь мех волосок за волоском. Ваше имя будут склонять во всех газетах, а остаток жизни вам придется работать чистильщиком сапог, потому что у вас не останется ни гроша, после того как вы заплатите за моральный ущерб. Вы потеряете абсолютно все, можете не сомневаться.

— Я… я так не думаю, джисс Живорез.

— Нет, все будет именно так. Вы прекрасно понимаете, что, когда выяснится правда, мэр вас уволит. Он подставит вас, чтобы самому остаться чистым. Вас обвинят в фабриковании улик, незаконном аресте и так далее. Сначала с вас потребуют компенсацию за моральный ущерб, потом отправят в тюрьму, а там найдется немало ласок и горностаев, которые будут счастливы увидеть вас в камере, шеф Врун. Я уверена, вам приготовят теплую встречу.

Ласки видели, что в мозгу шефа происходит трудная работа — там словно закрутились разные шестеренки, заставляя мысли шевелиться. Действительно, мэру Недоуму доверять нельзя, он всегда будет делать все, чтобы остаться в стороне, если дела пойдут не так, как предполагалось. Так что ему, Вруну, лучше отложить арест Серебряка — по крайней мере до тех пор, пока он не удостоверится, что может произвести его на законных основаниях.

Наконец Врун покосился на дверь и сказал:

— Вы меня не видели. — Он произнес это таким же драматическим тоном, что и обвинение Нюха в убийстве. — Меня здесь не было. Я собираюсь сказать полицейским, что Остронюха Серебряка в квартире нет. — Врун перевел дыхание. — А если вы меня выдадите, я клянусь, что покончу с вами обоими. И месть Вруна обрушится на ваши головы.

— Как мы понимаем, — с готовностью подхватил Нюх, — этого разговора тоже не было.

Врун кивнул.

— Я ухожу. Но когда-нибудь, джер Серебряк, я до вас доберусь и отправлю вас на корм червям.

— В таком случае не забудьте надеть резиновые перчатки, чтобы не испачкаться.

— Об этом я позабочусь.

Больше говорить было не о чем. И шеф полиции удалился, сохраняя достоинство, по меньшей мере в глазах двух полицейских, которые ожидали его на лестничной площадке.

Один из блюстителей закона задумчиво произнес:

— Такое ощущение, что тут пахнет трупами…

Но джисс Хлопотуша, которая стояла у двери, ожидая, пока посторонние не уберутся из ее дома, сурово отрезала:

— В следующий раз, входя в приличный дом, вытирайте грязные лапы о коврик! — И лишние мысли быстренько улетучились из головы бедняги, который съежился под строгим взглядом хозяйки, стоящей, грозно скрестив лапы на груди.

Нюх из окна смотрел на то, как шеф полиции выходит из дома.

Как только Врун вышел на улицу, он заметил, что третий полицейский, который стоял под фонарем, играет со своим серебряным свистком. Строгое начальство тотчас обрушилось на нерадивого работника:

— Это тебе не игрушка! — донесся до Нюха грозный рык Вруна. — Я забираю у тебя этот свисток до тех пор, пока ты не научишься использовать его по назначению, а не для развлечений! — С этими словами шеф полиции вырвал у незадачливого подчиненного свисток и пошел дальше.