Ночные бродяги - Гарри Килворт

А вдова как раз готовила ужин. Она управилась со всеми делами — вымыла пол, выстирала белье, отскребла ступеньки крыльца и начистила до блеска дверную ручку. Дом был невероятно чистым — про такие говорят «ни пятнышка». И действительно, всю свою жизнь тетушка Нэлли посвятила борьбе с разными пятнами. Едва обнаружив пятно на стене или на полу, она немедленно вооружалась тряпкой, шваброй и стиральным порошком и начинала чистить и драить до тех пор, пока от пятна не оставалось и мокрого места. С пятнами она была совершенно безжалостна, хотя в остальном никто не мог бы назвать ее жестокой.

Тетушка Нэлли как раз опустилась в мягкое кресло, когда раздался стук в дверь. В заднюю дверь. Только знакомые торговцы и родственники стучали в заднюю дверь. Неужели угольщик забыл свою корзину?

— Тетушка! — воскликнул Грязнуля, когда дверь отворилась.

Тетушка Нэлли стояла на пороге и недоверчиво смотрела на подозрительного вида бродяг.

— Кто вы такие и что вам нужно? Я не подаю милостыню в такое время. И откуда вы взяли такие жуткие шляпы и пальто — ветошь, да и только? Если хотите знать мое мнение, выглядите вы просто отвратительно — настоящие пугала. Если вы хотите получить деньги, сначала поработайте — нечего таким молодым и здоровым лоботрясам болтаться по дорогам и попрошайничать!

— Это я. Грязнуля. Твой племянник.

Наконец она узнала его:

— Ах, это ты. Что же ты так долго не появлялся? Совсем забыл обо мне? Тысячу лет тебя не видела!

— Но вот я и пришел, тетушка. Смотри, я тут.

Ее лицо просветлело.

— Точно, ты наконец-то явился проведать свою старую тетушку.

— А что такое ветошь? — шепотом поинтересовался Плакса, вытирая лапы о коврик, лежащий у двери.

— Старая тряпка, которая годится только на то, чтобы мыть ею пол, — объяснил Грязнуля. — Это диалект, я же тебе говорил.

— Да?

— Да.

— Ну, входите же, входите, — бормотала тетушка Нэлли, ведя гостей через чистейшую прихожую, отмытую до блеска. — Садитесь сюда, на диванчик. Похоже, у вас были трудные дни, а? — усмехнулась она. — Похоже, эти вещи раньше висели на чучеле.

— Так и есть, тетушка. Мы нашли их в поле. Не знаю, сможет ли теперь это чучело отпугивать воробьев.

— У вас даже собственной одежды нет, — с сочувствием вздохнула тетушка Нэлли. — Но зато вы пришли навестить старушку. Вы добирались на поезде или в карете?

— На поезде.

— Ну, это слишком шикарно для вас. А что это с твоим другом? У него вид, как будто на нем поле пахали.

— Просто он голоден и устал — как и я.

— Голоден? — Она тотчас отправилась на кухню. — Ну, это мы сейчас исправим. Через полчасика вы будете жаловаться, что объелись. Смотрите только, чтобы животы не пучило.

— Что значит «пучило»? — с недоумением переспросил Плакса, когда тетушка Нэлли исчезла на кухне.

— Живот болит.

— А…

И действительно, через полчаса стол буквально ломился. Яичница, голубцы, завернутые в ежевичные листья, ветчина, запеченные потроха, черный пудинг, бисквит, гренки, молоко и чай и много всего другого — словом, таким количеством еды можно было накормить всех ласок, которые работали на фабрике мэра.

Плакса попробовал всего, кроме темных колбасок, которые он осторожно отложил на краешек тарелки. Тетушка Нэлли тотчас заметила этот маневр.

— Попробуй колбаски, — приветливо предложила она. — Я мариновала мясо в уксусе почти целую неделю.

— Я… я не очень люблю маринады, — сказал Плакса.

— Съешь колбаски, — приказала она, сурово глядя на Плаксу.

Тот испуганно наколол колбаску на вилку и поднес ко рту, стараясь не морщиться.

— Вот и умничка, — пропела вновь просветлевшая тетушка Нэлли. — Хороший ласка. А что у тебя такой кислый вид?

— Что? — спросил несчастный Плакса.

— Колбаски — слишком острые?

— Д-да, немного.

— Ничего. А теперь — в кровать. В шкафу чистые простыни и одеяла. Застелите матрасы — я их недавно купила на ярмарке. Интересно, они на самом деле такие твердые, как кажется, или нет? Твердые матрасы, как говорят, очень полезны для спины. Ну а теперь ступайте и не путайтесь у меня под лапами. Я тоже пойду спать, как только наведу тут порядок. Просто удивительно, как вы на лапах еще держитесь после такого путешествия — сначала на поезде, а потом пешком до моего дома. Ну да ладно, сейчас идите отдыхать, а завтра наносите мне воды. Спокойной ночи!

— Кстати, тетушка, — сказал Грязнуля, — а что случилось с ветряной мельницей, которая стояла у соседей прямо за твоим домом?

— С мельницей? — Она фыркнула. — Они решили, что ветер для них недостаточно хорош. Как они сказали, слишком медленно и старомодно. Поэтому они и купили один из этих новомодных механизмов — пружинную мельницу, чтобы молоть муку быстрее. Жаль только, они не догадались сначала накрыть ее брезентом, потому что, когда ее включили, пружины их механизма так и полетели во все стороны — только их и видели. Так и стоит теперь испорченная.

Друзья поднялись по лестнице на второй этаж, нашли одеяла, простыни и подушки и застелили кровати. Матрасы, и вправду, оказались жесткими, как доски. Но ласки были слишком измучены, чтобы обращать на это внимание. Перед тем как заснуть под убаюкивающий звон тарелок внизу, Плакса сказал Грязнуле:

— Твоя тетушка обращается с нами, как с неразумными малышами.

— Это потому, что она не видела меня с тех пор, как мне исполнилось шесть. Так что она по-прежнему считает меня непослушным малышом.

— А-а-а.

— Но ты ей понравился. Ей вообще нравятся ласки. — Впрочем, после небольшой паузы он добавил: — Если они, конечно, не скукоживаются над ее угощением.

— Скукоживаются?

— Ну корчат рожи, гримасничают, морщатся и кривят рот. Забавные словечки бывают в этих диалектах. Спокойной ночи, Плакса.

— Спокойной ночи. И спасибо, что ты вытащил нас с этой кошмарной фабрики.

Но Грязнуля уже спал. Впрочем, он все равно не любил комплиментов. Они отскакивали от него, как мяч от стены. Через несколько секунд он уже видел сны, в которых он снова превратился в шестилетнего малыша, который вырезает себе из тростника свирель, лазит по деревьям за фруктами и всеми правдами и неправдами пытается избежать мытья в ванне. В стране сновидений — всегда светит яркое солнце, летние дни — всегда теплые и длинные, зимние ночи — теплые и уютные, как мягкое одеяло, а снег сверкает на крыше, как россыпь бриллиантов. В этой стране всегда все сердца полны радостью.

Обоих ласок разбудил грохот металлической ложки по сковороде.

— Вставайте, лодыри! Поднимайтесь! Нечего мять подушки!