Еще одна станция - Кейси Маккуистон

Огаст надевает шлем, и, когда Нико толкает ее кресло к коридору, она летит и кричит вместе с Джейн, греющей ей карман, без переживаний о том, сломает ли она что-то, единственная мысль в ее голове – это что ей двадцать три года. Ей двадцать три года, и она делает что-то совершенно дурацкое, и ей позволено делать совершенно дурацкие вещи, когда бы она ни захотела, а остальное сейчас не важно. Как она раньше это не поняла?

Оказывается, позволять себе веселиться – весело.

– Откуда постоянно исходит этот бестелесный голос? – говорит Исайя в перерыве между раундами, подкравшись к Огаст. Он надел вместо шлема меховую муфту.

– Это девушка Огаст, – отвечает Уэс слегка заплетающимся языком. – Она призрак.

– О боже, я знал, что здесь обитают призраки, – говорит Исайя. – Стойте, это та со спиритического сеанса? Она?..

В разговор встревает кто-то еще:

– Со спиритического сеанса?

– Призрак? – вклинивается Сара Тонин с верхушки холодильника.

– Она горячая? – спрашивает сестра Исайи.

– Она не моя девушка, – говорит Огаст, отмахиваясь от них. Она показывает на телефон, торчащий из ее переднего кармана. – И она не призрак, она просто на громкой связи.

– Бу, – говорит голос Джейн.

– Она всегда носит одно и то же, – говорит Уэс, возвращая на место кресло, у которого жалобно кренится одно колесико. – Как по мне, это по-призрачному.

– Если я когда-нибудь стану призраком, надеюсь, я смогу выбрать то, что буду проклят носить оставшуюся вечность, – говорит Исайя. – Как думаете, это то, что на тебе надето в момент смерти? Или есть какой-то загробный коллаж «Величайшие хиты», где ты можешь составить свой призрачный драг-образ?

– Если я смогу выбирать, то я хочу носить… – Майла на долгую секунду задумывается. Напиток стекает по ее руке. – Один из тех комбинезонов в конце «Маммы Мии». Я буду преследовать людей, но это всегда будет превращаться в музыкальный номер. Такую атмосферу я хочу привнести в загробную жизнь.

– Парчовый костюм, расстегнутый пиджак, без рубашки, – уверенно говорит Нико.

– Уэс, – кричит ему Майла, пока он забирается в кресло на колесиках, – что бы носил твой призрак?

Он надевает пару лыжных очков.

– Плед-халат, покрытый крошками от креветочных чипсов.

– Совсем как Тайни Тим[25], – замечает Исайя.

– Заткнись и толкни меня, дылда.

Исайя подчиняется, и турнир продолжается, но три раунда спустя он возвращается, улыбаясь широкой улыбкой с очаровательной щелью между двумя передними зубами. Он показывает на телефон Огаст.

– Как ее зовут?

– Джейн, – говорит Огаст.

– Джейн, – повторяет Исайя, наклоняясь к груди Огаст, чтобы крикнуть ей в телефон. – Джейн! Почему ты не на моей вечеринке?

– Потому что она из 1970-х, застрявшая в «Кью», и не может с него сойти, – отвечает Нико.

– Все так, как он сказал, – соглашается Джейн.

Исайя игнорирует их и продолжает кричать в сиськи Огаст.

– Джейн! Вечеринка еще не закончилась! Приходи!

– Боже, я бы с радостью, – говорит Джейн, – я целую вечность не была на хорошей вечеринке. И я почти уверена, что у меня скоро день рождения.

– День рождения? – говорит Исайя. – Ты же устроишь в честь него вечеринку, да? Я хочу прийти.

– Вряд ли, – говорит ему Джейн. – Я как бы… мои друзья как бы недоступны.

– Это такая херня. Боже мой. Нельзя не праздновать свой день рождения. – Исайя откидывается назад и обращается ко всем находящимся на вечеринке: – Эй! Слушайте все! Раз уж это моя вечеринка, я решаю, в честь чего она, и я решил, что это вечеринка в честь дня рождения Джейн!

– Я не знаю, кто такая Джейн, но ладно! – кричит кто-то.

– Ты скоро сюда придешь, Джейн?

– Я…

И, возможно, Исайя вспоминает сеанс, и, возможно, он верит тому, что здесь происходит, и, возможно, он видит паникующие взгляды, которыми обмениваются Огаст и Нико, или, возможно, он просто пьян. Но его ухмылка становится невероятно широкой, и он говорит:

– Подождите. Стойте. Пожалуйста, перелейте все свои напитки в контейнеры, мы возьмем их в метро!

Друзья Исайи не могут без игр – и во многих случаях они переходят одна в другую, – поэтому они стекаются вниз по лестнице на улицу, как через прорванную дамбу, с напитками в воздухе, халатами, накидками и фартуками, тянущимися за ними. Огаст, зажатую между Люси и Сарой Тонин, несет потоком к ее привычной станции.

– Кто из них он? – спрашивает Сара Люси.

Люси показывает на Уинфилда, который откидывает голову назад, смеется, сверкая блестками в бороде, и выглядит как душа компании. Она подавляет улыбку и говорит:

– Это он. – И Огаст смеется и очень сильно хочет знать, каково это – хвастаться своим человеком в другом конце толпы.

Потом они все вваливаются в поезд с Огаст во главе, которая показывает на Джейн и говорит Исайе:

– Это она, – и, наверно, она все-таки знает. Возможно, на самом деле она хочет быть чьим-то человеком в другом конце толпы.

– Ты привела ко мне вечеринку? – спрашивает Джейн, пока вагон заполняется. Кто-то уже включил Карли Рэй Джепсен.

– Технически Исайя привел к тебе вечеринку, – замечает Огаст.

Но Джейн оглядывает десятки людей в поезде, накрашенные ногти и визги смеха вдоль и поперек ее тихой ночи, и на Огаст, не Исайю, она смотрит, когда усмехается и говорит:

– Спасибо.

Кто-то воодружает на голову Джейн пластиковую корону, другой вкладывает ей в ладонь стакан, и она въезжает в эту ночь, сияя и чувствуя гордость, словно герой войны.

Пакет Майлы с конфетами опять начинает ходить по кругу – Огаст не может утверждать точно, но ей кажется, что кто-то засунул туда какую-то еду, – и в какой-то момент, может быть, после того как Исайя и канадская любительница Фрэнзии устраивают танцевальную дуэль, к Огаст приходит идея. Она уговаривает одну из драг-дочерей Исайи дать ей булавку, торчащую у той из мочки уха, и она возвращается к Джейн, хватаясь за ее плечи, чтобы удержать равновесие.

– Привет еще раз, – говорит Джейн, смотря, как Огаст прокалывает булавкой воротник ее кожаной куртки. – Что это?

– То, что делают в Новом Орлеане, – говорит Огаст, вытаскивая из кармана доллар и прицепляя его к груди Джейн. – Подумала, что ты можешь вспомнить.

– О… о да! – говорит Джейн. – Надо прицепить доллар к одежде человека в его день рождения, и, когда он куда-то идет…