Западные земли - Уильям Сьюард Берроуз

Гончие псы могут выследить человека в городе среди миллионов других человеческих существ. Но у Кима имеется египетская гончая, которая берет след через столетия. Он дает ей понюхать грязное белье Зеда, которое он достал, подкупив мальчишку-слугу – единственного человека, которому Зед продолжал доверять.

Египетские гончие не лают и не скулят. Когда они нападают на след, у них краснеют уши и кончик морды. Чем ярче краснота, тем ближе источник запаха.

Ким заходит в заведение Скрэнтона вместе с египетской гончей на поводке, и надо же было так случиться, что Старый Старатель просыпается в то же мгновение, гончая принюхивается к нему, и ее уши вспыхивают ярко-красным светом, и кончик морды – тоже, и тогда Ким говорит:

– Выходи, Варне, кончай прикидываться Старым Старателем.

На лицо Зеда при этом стоит посмотреть: на нем читается малодушие и панический страх. Он оскаливает зубы, глаза выпучены, хватается как ужаленный за свой «сайдвиндер» с пулями 45-го калибра, отравленными ядом щитомордника в такой концентрации, что одной пули хватило бы на пятерых мужчин. Но он промазывает и попадает в проходящую мимо корову, которая, отчаянно промычав, валится на землю замертво. Ким разносит Зеда на клочки одним выстрелом, заодно уничтожив при этом одну из стен заведения.

Увидев, как у собаки покраснели уши, хозяин заведения, мистер Скрэнтон, тотчас же укрылся в погребе, вырытом для защиты от торнадо. Он требует от Кима заплатить за свое разгромленное заведение, за консервы на сумму примерно в двести долларов, испарившиеся прямо на полках, так что все вокруг пропахло фасолью в томате, и салун придется все равно сносить под основание, чтобы отстроить сначала из новых досок, – ну а хуже всего то, что все вокруг начало вонять испарившимся Зедом Барнсом, а худшей вони, пожалуй, на свете и быть не может.

Так вот все и вышло с Зедом Барнсом. Противник-то так себе, нестоящий, но эта пуля из ствола 30-06, просвистевшая прямо у кончика Кимова члена, – этого просто так оставить, не поквитавшись, никак было нельзя.

Говорят, что Адама сотворили из глины. Что ж, Зеда Барнса в таком случае сотворили из дерьма стервятника. Господь – не чистоплюй, он берется творить из любого материала, лишь бы только на свете жило больше созданий, которые кормятся Его дерьмом и производят новое. «Плодитесь и размножайтесь».

Им нужно все больше, больше и больше, чтобы заполнить фабрики и офисы, все больше, больше и больше, чтобы потреблять производимое ими дерьмо.

И тогда Бог начинает халтурить. Он начинает производить безымянные человеческие экземпляры. Дословно Безымянных Засранцев, БЗ. Имя им грязь. Имя им дерьмо. У них нет ни Ангела-Хранителя, ни Сердца, ни Двойника, ни Тени. У них нет ничего, кроме Праха, жизнь в котором поддерживается энергией, позаимствованной из Энергетического Банка… физические тела, живущие на просроченные векселя жизненной силы.

Убийство Зеда могло вызвать эпидемию паники, поскольку планка, которой должен соответствовать уровень человеческой скотины, постоянно снижается. Еще недавно она находилась на уровне гориллы. Вот она уже опустилась до уровня свиньи и продолжает все падать и падать.

Дорога в Западные Земли извилистая, непредсказуемая. То, что сегодня было легкой прогулкой, завтра может превратиться в смертельный маршрут. Очевидный путь – это приманка, на которую клюют дураки, а опаснее всего Серединные Пути, пути умеренности, здравого смысла и осторожного планирования.

Неферти склонен к острым переживаниям, поэтому его тянет к уголовному миру Квартала Парий, квартала отверженных, больных, сумасшедших, наркоманов, мастеров запретных ремесел, подпольных бальзамировщиков, абортмахеров, хирургов, производящих сомнительные операции по пересадке органов. Старые мозги, юное тело? И вот перед нами старый дурак, приобретший юное тело, но не юношеский пыл. Он продал свою душу за член торчком.

Можно сказать, что порочна любая методика бессмертия, которое основывается на продлении жизни физического тела, на его постоянной починке, когда производится замена то одной, то другой детали, словно тело – это старый автомобиль. Это то же самое, как если бы на бегах ставить постоянно на фаворита, а в случае проигрыша удваивать ставки. В этом случае вместо того, чтобы отделиться от тела, ты погружаешься в него, становишься все более и более от него зависимым с каждым вдохом пересаженных легких, с каждым семяизвержением молодого фаллоса, с каждым опорожнением юного кишечника. Но методика трансплантации привлекает тем не менее множество дураков, которым с удовольствием окажут помощь в Квартале Парий.

Лондон, Париж, Рим, Нью-Йорк… тебе известны все улицы, площади и мосты. Чтобы попасть в нужное место, стоит только посоветоваться с картой, и вот – цепочка огоньков покажет тебе, как добраться до нужного места на метро.

Но в Вагдасе кварталы, улицы, площади, рынки и мосты каждый день меняют форму и положение на карте, словно караваны кочевников. Комфортабельные, дорогие дома, окружающие чистенькую площадь (у каждого жильца – свой ключ от подъезда), могут превратиться прямо у тебя на глазах в опасное для жизни гетто. Нет, карты кончено же существуют. Но они устаревают в день своей публикации.

Для того чтобы найти Квартал Парий, Неферти использует следующий метод: надо представить себя на фоне какого-то пейзажа из твоего прошлого – желательно такого, которого больше не существует. Среди зданий, которые снесли, и улиц, которые перестроили. То, что некогда было пустырем, где змеи прятались под ржавыми листами железа, превратилось в автомобильную стоянку или жилой дом. Не всегда обязательно начинать с пейзажа, который больше не существует. Строгих правил в этом вопросе нет, одни рекомендации. Хочешь выбрать наугад любое место? По определенным признакам сразу можно определить, подходящее ли место выбрано. А теперь – в путь! Привычка и умение помогут тебе добраться до того места в Вагдасе, которое тебе нужно.

Неферти хочет попасть в самые отвратительные трущобы Квартала Парий. Он одет в не внушающую подозрений одежду вроде той, что носят небогатые странствующие купцы, которые могут позволить себе лишь одного телохранителя: Они медленно пробираются мимо бесконечных нищих. Неферти швыряет монетку безрукому прокаженному, который ловит ее гнойной ямой, расположенной на месте, где когда-то был нос, а затем вытряхивает ее в глиняный горшок вместе со сгустком гноя и крови. Нищие подступают к Неферти, выставляя напоказ свои язвы. Телохранитель размахивает в воздухе плеткой с медными наконечниками, и нищие пятятся назад, плюясь и изрытая ужасные проклятия. Один из них поворачивается к Неферти и телохранителю задом, поднимает край одежды и, гнусно ухмыляясь, извергает струю жидкого дерьма.

Они заходят в винную лавку, где проводится Хульное Игрище. Подобные развлечения запрещены Отделом здравоохранения, поскольку они приводят к загрязнению атмосферы. Но в этом квартале запреты действуют плохо. Хула – высокое искусство, наподобие фламенко.

Вот Дух Хулы овладевает одним созданием неопределенного пола, облаченным в женское платье. Оно вскакивает и, выбрав себе жертву, начинает передразнивать каждое ее движение и ужимку с отталкивающей злобой и подлинной страстью, кривляясь буквально в нескольких дюймах от лица несчастного.