Западные земли - Уильям Сьюард Берроуз

В течение пяти Дуэльных Дней, соответствующих майянской неделе Уайеб, следует принимать все вызовы, не уклоняясь ни от одного. Разумные граждане укрываются в пулеметных вышках или подземных убежищах, вооруженные до зубов, но безумцы расхаживают повсюду, выкрикивая: «Я знаю, вы там прячетесь, богатеи беложопые… Выходите на бой!»

Щелчок выстрела с пулеметной вышки. Пуля калибра 45-70 затыкает крикуну рот, вышибая из затылка сгусток мозгов и раздробленных позвонков.

А еще есть Сезоны Охоты, внезапные, словно торнадо, когда на улице прохожие стреляют в прохожих. Дуэлянты в компании своих секундантов и хирургов расхаживают по улицам, вваливаются в бары.

– Ты что-то мне сказал?

– Нет, это был не я!

– А мне показалось, что ты мне что-то сказал…

Предупреждение всем жителям округа Дуглас… надвигается сезон охоты, всех жильцов просим немедленно вернуться в свои дома.

Закон о Дуэли считается важным инструментом, предотвращающим массовые беспорядки и политические революции. Идея заключается в том, чтобы все войны оставались маленькими и индивидуальными… Человек на человека, один на один. Любой, кто чувствует, что его достало, может отправиться в ближайшее Дуэльное Заведение и там решить свои проблемы. Люди перестают носить злобу в себе, статистика сердечных приступов идет на убыль, и – клянусь Пастером, Листером[51]и Доком Хальстедом![52]– вместе с ней и статистика раковых заболеваний.

Выбор можно сделать здесь. Моментальные дуэли по всем правилам в присутствии хирургов…

– Черт побери, сэр, ну и рана! Да тут может проехать фургон, запряженный четверкой лошадей.

Денди восемнадцатого века:

– Ах, да!

Он смотрит на того, кто бросил ему вызов так, словно пытается рассмотреть его в телескоп.

– Как вызванный на дуэль я имею право!

Он отвешивает противнику пощечину и щелкает языком.

– Такое очаровательное лицо, мне не хотелось бы его портить сабельными шрамами. Рапира, конечно, оставляет всего лишь маленькое отверстие… но этого достаточно.

Он берет понюшку из табакерки.

– Давайте условимся на какое-нибудь пристойное время… скажем, в полдень? Я бы не хотел пропускать мой dejeuner[53].

Оба – фехтовальщики равного уровня. Секундант консультируется с солнечными часами.

– Похоже, я опоздаю на ленч с герцогиней! – вздыхает он.

Хирург уже пьян. Поспешное совещание. Противники удаляются в кабинки для переодевания и выходят оттуда с кинжалами в обеих руках, полумесяцы острой, как скальпель, стали выступают из носков их сапог, и маленькие стальные шипы, позволяющие наносить удары в пах, украшают подъем. Мелькают руки, ноги, во все стороны брызжет кровь. Один из противников, живот которого вспорот пинком в область пупка, изрыгая ненависть, словно умирающий хорек, швыряет кинжал и попадает другому между ребер, прямо в сердце.

Ничья. Придется проводить повторную схватку.

Очаровательный мексиканский мальчик смотрит на противника, который намного старше его. Обоюдоострые мачете, восемнадцатидюймовые лезвия, настолько острые, что ими можно брить волосы на руках или на груди. Но chico[54]проворен. Он наносит противнику удар по тыльной части ладони, рассекая сухожилия и вены. Но противник бросает мачете, не дрогнув ни мышцей лица, ловит его босой ногой, •перекидывает в левую руку и раскалывает надвое череп мальчишки, словно кокос.

Юнкерская студенческая дуэль зашла слишком далеко. Все началось с того, что высокий саксонец украсил шрамом лицо наследника княжеского титула.

Секунданты с улыбками раскланялись…

– Achja, achja…

Но князю это не понравилась. Слегка припав на ногу, он размахивается от бедра и сносит саксонцу, голову. Голова катится по траве, изумленно рыча. Секунданты в ужасе.

– Unerhort! Unerhort!

Mein Gott, Er hat den Kopf ganz abgeschnitten![55]

Многие из этих стычек кончаются практически гарантированной смертью обоих драчунов, но любая дуэль, в которой оба обязаны погибнуть, исключается не столько потому, что на это существует какой-то запрет, сколько из чистого отвращения на биологическом уровне к подобному подходу. Рискнуть головой – это здорово. Но самоубийство столь же отвратительно, как самооскопление.

Два мальчика, раздетые по пояс, стоят напротив друг друга с плетками в руках, тонкие полосы перфорированной стали пропитаны ядом каменной рыбы. Один порез – и смерть наступает после длящейся несколько секунд кошмарной агонии. В глазах бойцов пылает ненависть. Они похожи, как два близнеца, и сходство их растет с каждым мгновением. Первый из мальчиков испускает пронзительный вопль и прыгает на противника – фшшш, мимо.

Атакующий отпрыгивает назад. Противники кружат, глаза от напряжения как узкие щелки. (Ручки плеток изготовлены из гибкой стали или пружин. Степень гибкости – главный секрет успешного боя на плетках.)

Ложный выпад в лицо, затем ударом из нижней позиции с разворотом на ноге… всего лишь царапина, но этого достаточно. Зрители пихают друг друга в бока.

Мальчик играет с болью. Земля волнами ходит под его ногами. Шмяк… мощный удар по предплечьям и грудной клетке. Вжик… Ответный удар по лицу и шее. Оба валятся замертво на землю, лица вздулись настолько, что в них не осталось ничего человеческого.

Плетка – оружие, словно самой природой созданное для того, чтобы пропитывать его ядами, так что – в отличие от дротика или стрелы – все, что вам остается, это решить, каким именно ядом воспользоваться.

Неферти выбирает плетку в лавке… плетки в виде самопишущей ручки и офицерского стека… маленькие искривленные лезвия, вделанные в эту модель, замаскированную под зонтик. Полые лезвия можно наполнить всякими деликатесами… десять сколопендр и чашка молотых пауков-отшельников… гангренозные язвы, которые за несколько мгновений проедают плоть до самой кости… встроенные полости для яда… или можно распылять его при помощи элегантного пульверизатора… кусочки зазубренных лезвий, вшитые в кожаные ремни. Или, если вы предпочитаете что-нибудь в фольклорном стиле, осколки обсидиана на полосках замши, выдержанные в маринаде из яда черной вдовы, дурмана, аконита и токсина голубого крайта… двуручные плетки с лезвиями скальпелей и свинцовыми грузиками, которыми можно с одного удара перебить противнику ноги… десятифутовые пастушьи кнуты со стальными шестидюймовыми наконечниками, заточенными с обеих сторон, и острыми, как иглы, концами.