Не верь никому - Джиллиан Френч

На следующий день, во время последнего пятнадцатиминутного перерыва, Риз с телефоном в руках плюхнулся рядом с Перл на скамью за деревянным столом.

— Какие новости?

— Вчера вечером я была дома у Тристана.

Риз удивленно уставился на нее.

— Ни хрена себе! В самой берлоге? Там были зеркала на потолке и вампирский гарем?

— Заткнись, а то я не буду тебе ничего рассказывать.

Он показал жестом: продолжай, и Перл поведала ему обо всем, кроме того, как завершился ее визит, и своих чувств, с которыми она и сама еще до конца не разобралась.

Она могла бы остаться. Приглашение было сделано, и она почти не сомкнула глаз ночью, глядя на часы и размышляя, спит ли уже Тристан на другом краю города. От понимания, что она могла лежать в его постели, быть его якорем, девушку бросало в жар, она ворочалась, сбрасывала и снова натягивала на себя одеяло. Ей следовало четко осознавать свои чувства, но всю ночь до утра Перл находилась в смятении. Теперь, при свете дня и рядом с Ризом, все это казалось нелепостью, бессвязным сном.

— Но я поняла, что за запах исходил от коробок в пустой комнате. — Она проследила взглядом, как большие пальцы Риза двигаются по экрану, и убедилась, что он не пишет эсэмэски и не играет — иначе она бы не смогла ничего рассказывать. — Дым вперемешку с плесенью. Это явно пожитки из сгоревшего дома.

Пальцы Риза замерли.

— Он правда был внутри?

— Думаю, да. Вещи, лежавшие в гараже, не могли так сильно провонять.

— Кошмар. Торчать в доме, где сожгли его семью.

— Ну… он ведь тоже там жил. Может, искал уцелевшие предметы. Тристан сказал, что пол в его бывшей комнате провалился и ничего не осталось.

— Конечно. Кто же не захочет иметь сувенир с семейного барбекю Гаррисонов? Это не тот же человек, который выставляет на аукцион имущество своих погибших родных?

— Может, он ищет… что-то конкретное, но не находит. А что нашел, сплавил. — Перл вспомнила, как Тристан шарил в лодочном сарае, в игровом домике Джозефа на берегу.

— Наверно, старается забрать с места преступления зажигалку со своей монограммой, пока ее не нашли копы.

Перл фыркнула от смеха.

— Ты же знаешь, что он здесь ни при чем. Ведь доказано: Тристан был в Шугарлоуф.

— Ну а что тогда? Только не говори, что детские фотографии, а то меня стошнит.

Перл оперлась подбородком на сложенные руки.

— Что это может быть? Понятия не имею. — Она взглянула на Риза. — А если Тристан тоже пытается выяснить, кто убил его родных?

— Если так, то, похоже, он очень хорошо знает, где искать, но не делится этим с полицией.

Они немного посидели, слушая доносившиеся от бассейна всплески воды и детский смех. У Риза зачирикал телефон, и он стал просматривать одновременно несколько страниц в интернете.

— А как дела с поиском квартиры?

Риз не поднял головы.

— Есть один вариант.

— Здесь в городе?

— Ага.

— А, хорошо. — Перл пыталась скрыть свое облегчение; в Тенни-Харбор, где владельцы недвижимости запрашивают летом тройную цену, было трудно найти квартиру для постоянного проживания. — Уверен, что тебе это по карману? — Друг взглянул на нее исподлобья, и она подняла руки. — Ладно. Ты получаешь королевские чаевые. Да здравствует Риз.

— Вот именно. — Он сунул телефон в карман и встал, ткнув ее в плечо. — Время вышло. Погнали.

Парни пришли позже и расселись так же, как и в первый день: Тристан ближе к вестибюлю, Акил посередине, Бриджес спиной к залу. Их столик стоял в дальней секции, возле самого выхода во двор, и Перл была рада этому, старалась не поднимать головы и пыталась пережить последние десять минут своей смены, не встречаясь с Тристаном так скоро после вчерашнего вечера.

В какой-то момент, выйдя с кухни, она не смогла избежать взгляда Бриджеса. Он улыбнулся и чуть заметно помахал. Акил продолжал тянуть свой холодный кофе и игнорировал девушку. Они не знали о ее визите в дом Тристана, иначе бы Акил усмехался и шептался, а Бриджес — чувство вины пронзило Перл с неожиданной силой, — Бриджес, наверно, был бы слишком зол, чтобы смотреть на нее. Видимо, сплетни в их компании распространялись только в одном направлении.

Тристан некоторое время смотрел на Перл, а затем продолжил передвигать по тарелке еду. Девушка не могла догадаться о его чувствах, но вернулась мыслями в тот момент, когда стояла перед открытой дверью по-спартански скромной темной комнаты с большой кроватью. И выбор казался все еще невозможным.

Перл отметила в графике окончание смены и вышла через заднюю дверь. Зная, что рискует, она написала Тристану:

«Прости, что вчера ушла не попрощавшись. — Она помедлила. — Мне показалось, что пора уходить».

Ответ пришел не сразу. Перл уже заводила машину, когда всплыло сообщение. Возможно, он выжидал, пока Акила не будет рядом.

«Я бы хотел, чтобы ты осталась».

Лес вокруг дома Гаррисонов был полон жизни, пения птиц, пышной летней зелени.

Перл оставила машину на повороте на Коув-роуд и пошла в тени деревьев, чтобы Тристан, если он вдруг покажется, не заметил ее. Зацокала белка. Девушка приблизилась к ограде и взялась за колья, глядя на дом со шрамами от пожара и черными провалами окон.

Она бесцельно двигалась вдоль ограды, потерявшись в мыслях, проводя пальцами по кольям, пока не добралась до въездных ворот, массивных, как вход в Изумрудный город. Надежные заборы и сигнализация охраняли все дома на аллее Миллионеров, но все же ни один из них, кроме особняка Гаррисонов, не напоминал крепость. От кого или от чего это семейство так тщательно пыталось защититься с первого дня приезда в Тенни-Харбор?

Перл ни с того ни с сего вдруг стукнула по воротам. Они чуть приоткрылись. Девушка удивилась, толкнула сильнее и отворила их так, чтобы проникнуть внутрь.

Тристан был в своем репертуаре: так же легкомысленно он оставлял ключи в зажигании или бросал катер стоимостью сотни тысяч долларов у пристани необитаемого острова. Он знал, что ворота открыты, но не давал себе труда вернуться и запереть их. Даже отсюда был виден большой черный замок с шифром, висевший на ручке входной двери дома, — знак частной собственности.

Перл зашагала по дорожке, где между плитками прорастали сорняки, воображая, как по ней ходили Бриджес и Акил, иногда Хэдли и Куинн — в те времена, когда дом от фундамента до крыши был девственно белым новоанглийским строением, которое каждую весну красил отец. Представила, как Тристан закатывал свои грандиозные вечеринки, приглашая приятелей разнести интерьер в щепки, как внутри грохотала музыка и за шелковыми портьерами мелькали силуэты.