Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

вами случилось, оме? — Лисбет снова протянул ко мне опущенную было ручку, — вы… так… выглядите… глаза ваши и запах… Вы похудели, осунулись… И температура повышена…

Я, по-прежнему не отводя взгляда от золотистых глаз целителя, поймал губами тонкие пальчики…

— Оме — вы больны! — пришёл к выводу Лисбет и вся его ласка мгновенно пропала — остался только целительский профессионализм.

— Прилягте, оме! Немедленно! — видя, что я не реагирую, он уже попросил, жалобно захлопав глазами, — ну, я прошу вас… оме…

Я был раздет до пояса, осмотрен, обстукан, пропальпирован, аускультирован через деревянную трубочку, допрошен строгим тоном о самочувствии…

Выводы к которым пришёл Лисбет были неутешительны — оме находится на пути к тому, что сляжет. А уж сколько он протянет в таком состоянии… Давать прогноз Лисбет опасался.

— Оме Лисбет, у вас назавтра есть приём?

— Нет, ваша светлость, у меня уже сегодня нет приёма. Если только не случится чего-то экстраординарного…

— Утром, в шесть часов, я заберу вас отсюда… Всех троих… Прошу быть готовыми к этом времени…

Лисбет вскинулся, вздумав было, протестовать.

— Ваше мнение об этом мне безразлично, оме Лисбет!

Пусть только попробует от меня скрыться. Вытащу по личности.

Напоследок внимательно оглядываю комнату в целях запоминания её деталей — всё-таки прыгать по территории проще чем по личности. Уж не знаю с чем это связано, но… Это так, по крайней мере, у меня.

* * *

Хожу по гостиной в квартире посла. Все обитатели трясутся по комнатам — ощущение ужаса, транслируемое мной вовне, от меня не зависит и гонит прочь всех, в том числе и искусников.

Так. Это тут было…

— Что они взяли? — рычу в лицо притащенного ко мне посла.

Тот трясёт побелевшими губами. В спальне самых маленьких заплакали детские голоса…

— С-серебро… сто… столовое… Б-больше не у-успели…

— Гербовое?

— Ч-ч-что?

— Серебро гербовое?

Фон Краутхайм молча часто закивал головой.

Как оно тут было?

Прислушиваюсь к миру и прошу ответить. И ответ приходит. Почти мгновенно… Всегда бы так… Почему?! Почему, чёрт возьми, Сила мне не показала будущее Кларамонда?

Ответа я, видимо, не дождусь никогда. А сам я, пока ещё не настолько овладел ясновидением, чтобы по желанию видеть то, что хочу…

… Вот два силуэта, совершив своё гнусное дело, уже не скрываясь, бросились к выходу, вниз, на первый этаж. Мутные размытые тени метнулись по лестнице и я последовал за ними, стараясь поддерживать то, ощущение, что позволяло мне видеть эти тени.

Скорей! Скорей!

Твари бегут дальше и дальше. Бегу и я.

Так. Здесь они останавливались. Почему?

А! Понятно. Ориентировались.

Судя по тому, как бегут, Серебряный крейс они знают плохо.

Мчусь по улицам, распугивая инфернальным ощущением, генерируемым мной, прохожих. Синеватые полупрозрачные тени, отдалённо напоминающие людей, мечутся, пытаясь скрыться подальше от места преступления.

Тени, и я вслед за ними, проскочили площадь носильщиков портшезов. Расталкивая не успевших увернуться от меня прохожих, я ныряю в тенистый переулок, выходящий через проходной двор на соседнюю улицу, уровнем выше.

Чёрт! Запнулся за камень мостовой. Лёгкие, перегруженные накопившейся мокротой, задёргались в судорожном кашле.

Пока отплёвывался, держась на стену углового дома, состояние видения прошедших событий пропало.

Волоча ноги, поплёлся искать лавочку.

Присел на скамью, лицом к морю и, запалённо дыша, с широко расставленными коленями, пробовал унять головокружение. Нет… Я пока не ходок…

Ясновидение проявилось — это хорошо, но вот цена за это…

Пока сидел, по улице в мою сторòну не прошёл никто — люди боялись и сворачивали в сторòны, растекаясь по переулкам, при первой же возможности.

* * *

Искры небольшого костра улетают вверх, исчезая в тёмном небе. Звёзды, вечные звёзды смотрят с высоты, проглядывая в прогал между деревьев. За рифом неумолчно шумит море, вечный восточный пассат шевелит листья пальм. Изредка на песок там, ближе к берегу, с глухим стуком, на радость крабам-пальмовым ворам, падает зрелый кокос. Птицы, разбуженные треском огня и его светом, недовольно возятся в ветвях дерева. Я специально выбрал место подальше от берега и искривлённых вечно растрёпанных ветром кокосовых пальм.

Сижу вот теперь, задумчиво ворошу веткой сухой плавник, понемногу подкидываемый в костёр. Куски дерева просолены морем и горят неохотно. Но костёр набрал жару и теперь с жадностью пожирает мои подношения…

А тогда…

Я нашёл тех уродов. Отдышался и пошёл дальше. Нашёл и скупщика краденого, кстати, весьма приличным отцом семейства оказался.

Те двое оказались с того самого корабля, что напал на лодку Лисбета. Распотрошив их мозги — чего беречь-то? Я выяснил много всего разного… Они сумели вплавь преодолеть границы порта, выбрались на берег и пошли наверх — в Серебряный и Золотой крейсы искать удачи. Дом посла соблазнил их своим презентабельным видом. Подломили замок, влезли. Начали с гостиной. Там нашлось столовое серебро. Потом в их планах было захватить всех жильцов квартиры посла. А что? Связали бы всех. На глазах родителей пара тычков ножом в детей, так не до смерти, только попугать, и перепуганные папы и отец сдали бы все свои деньги и драгоценности добровольно. Ну, а там, дальше в планах пиратов оставлять свидетелей не было…

Получается, что Кларамонд своей смертью от рук убийц, выкупил жизни всей своей семьи… Поднялся шум и, похватав, что первое попало под руку, они побежали…

А самое главное — мне стали известны все порты и пристани пиратов на Вольных островах — ребятки успели поразбойничать достаточно времени и руки у них были по локоть в крови. Как и у самого Клауса и всей его команды.

Беглецы залегли на дно. Сбагрив по дешёвке столовое серебро, за пару крейцеров сняли комнату в недорогой таверне недалеко от въезда в город, под предлогом ожидания попутного обоза и сидели тише воды, ниже травы…

А я пришёл…

Выволок обоих из комнаты на улицу. Зафиксировав обоих телекинезом, так, что они могли только дышать, скакнул высоко вверх, разглядывая окраину города и подыскивая подходящее место. Нашёлся один из пустующих складов.

И вот мы все трое оказались в тёмном гулком помещении. Ну, тёмным-то оно было только для них.

Идея капитана пиратов об ампутации конечностей мне понравилась и один из пиратов — Эрнст Папке, кажется, в мгновение ока лишился рук и ног и именно по коленные и локтевые суставы.

Пирокинез помог избежать излишней потери крови и альфа, завыл, срывая голос, и извиваясь от боли на плотно убитом земляном полу склада.

Воняло кровью, горелым мясом от прижжённых рук и ног, мочой и дерьмом — Эрни обосрался и обоссался сразу, а