Герцогиня-дурнушка - Элоиза Джеймс

Вторая картина была сущим адом. А первая?…

Испуганное выражение на лице Дейзи всплыло в памяти как жестокий удар.

И правда, он выглядел как дикарь, а изъяснялся как портовый грузчик. Но он не должен был вести себя подобным образом. Джеймс внезапно понял, что ему следовало вести себя, как этот презренный червь Тревельян. Дейзи всегда восхищалась злобно-насмешливым стилем Тревельяна, хотя тот просто пытался замаскировать (по мнению Джеймса, но Дейзи с этим никогда бы не согласилась) отсутствие уверенности в себе. Возможно, даже недовольство собой.

Джеймсу хотелось рассмеяться, но ни звука не вырвалось из его горла. Теперь ему не хватало уверенности в себе. И все же пока она не знает, что он питает к ней слабость, что она и есть его ахиллесова пята, он может соблазнить ее тщательно продуманным искусным разговором. А затем, когда ему удастся уложить ее в постель, он сумеет разжечь в ней прежние чувства, те самые, которые она когда-то испытывала к нему.

Но сначала она должна увидеть в нем мужчину, которого хочет. Не идиота, вымаливающего благосклонность, не говоря уже об интимной близости. А также и не наводящего ужас пирата. Он должен стать элегантным, веселым, утонченным.

Все это было ему чуждо, но Джеймс отбросил эту мысль. Позже она обнаружит, как он на самом деле примитивен. Но какое-то время он сумеет изображать благородного джентльмена. Возможно, сумеет.

Джеймс тщательно обдумал свой план, уточнив все детали и предусмотрев все случайности – как делал всегда, когда они с кузеном замечали вдали пиратский парус. Благодаря тому, что они с Гриффином не раз проводили время в обществе королевских особ, у него имелись все необходимые для этого плана наряды, которые Дейзи безусловно понравятся.

Ей определенно удалось изменить себя. Она теперь была подобна отполированной серебряной вазе – в ней ощущалась античная элегантность. И невероятное самообладание. По правде говоря, она чем-то походила бы на генерала, если бы только женщин допускали к службе в армии Его Величества.

Джеймс предпочитал видеть ее без одежды. В его памяти вновь всплыл недавний образ – Дейзи, стоявшая в ванне, – и его плоть мгновенно затвердела. Ручейки воды струились по ее бедрам, и ему хотелось упасть к ее ногам и ласкать эти бедра…

Но больше всего ему хотелось просто быть с ней. Быть первым, кто услышит ее блестящие идеи и жесткие оценки. Во всех своих путешествиях он никогда не встречал никого, включая Гриффина, с кем бы ему так нравилось разговаривать, как с Дейзи. Теперь, когда он увидел ее снова, казалось, будто все эти годы на борту корабля прошли во сне, а реальность была здесь, в этом доме. Он хотел бы вместе с ней встретить старость… или не стареть вовсе.

Тысяча чертей! Он попал в серьезную передрягу.

Затворив за собой дверь, Тео тотчас повернулась, ожидая, что Джеймс ворвется к ней. Он ведь вломился прямо в ванную комнату… Ах, почему она так и не разделила эту просторную комнату на две – по одной для каждой из спален? Она ведь давно уже подумывала об этом. Увы, вместо этого она установила в ванной комнате новейшую систему подачи воды и великолепную керамическую ванну, изготовленную в их поместье.

Тут послышались его шаги – он вышел из комнаты, а затем зашагал по коридору. Вот и хорошо, она очень рада. Возможно, Джеймс просто забыл, что ванная комната у них общая. Впредь он будет уважать ее уединение.

Тео неспешно оделась, стараясь не думать о пышнотелых островитянках, любивших ее мужа. Она собиралась остаться дома этим вечером, чтобы почтить память Джеймса. Но теперь не было причин горевать, и, следовательно, не было причин оставаться дома. И, что еще важнее, ей была просто невыносима мысль о том, что им с Джеймсом придется сидеть друг напротив друга за ужином. Тео отчаянно захотелось сбежать.

Она послала Амелию уведомить Мейдрона, что поедет в театр. Затем надела вечернее платье из плотного мягкого шелка оливкового цвета, мерцавшего в свете свечей. Ткань спадала вниз от самого лифа, но не расходилась колоколом книзу. Шелк был выкроен по косой и мягко облегал каждый изгиб ее тела. Лиф же был собран прямо под грудью и отделан медно-красным кружевом, расшитым блестящим черным бисером. Волосы ее были гладко зачесаны назад от самого лба, и ни одна прядь не падала на уши.

Тео отмахнулась от рубинового ожерелья, которое ей предложила Амелия. Она не хотела, чтобы что-либо отвлекало внимание от ее лица, однако надела сверкающий рубиновый перстень на правую руку, который подарила себе в тот день, когда «Рейбернские ткачи» получили свою первую тысячу гиней прибыли. Можно ли представить себе лучший повод вспоминать об этом знаменательном достижении, чем носить значительный процент от него на своем пальце?

Наконец Амелия достала маленькую кисточку и искусно нанесла на лицо хозяйки несколько стратегических мазков косметики. Менее всего Тео хотелось выглядеть «традиционно женственной». Но она обнаружила, что тонкая линия сурьмы придает ее глазам таинственный вид.

Взглянув последний раз в зеркало, Тео почувствовала, что вновь обрела уверенность в себе. Уверенность, завоеванную тяжким и упорным трудом в те годы, когда она приводила в порядок поместье, делая его прибыльным, когда покоряла французский двор и когда добивалась уважения английского высшего общества.

Пренебрежительное отношение к ней мужа – пусть даже выраженное столь откровенно перед собранием пэров – не могло принизить ее достижений.

Дворецкий ждал ее возле лестницы.

– Его светлость в библиотеке, – объявил он с выражением тревоги на лице.

– Благодарю вас, – ответила Тео. – Я не сомневаюсь, что вы сумеете успокоить персонал, Мейдрон. Герцог вернулся так неожиданно, мягко выражаясь… Но я уверена, что он не станет ничего менять в домашнем укладе.

Дворецкий кивнул и тут же сообщил:

– Его светлость не привез с собой слугу, так что я посчитал своим долгом сделать заявку в контору по найму, чтобы прислали трех подходящих кандидатов завтра утром. А гостя герцога я поместил в…

– Гость?! – перебила Тео, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Но каким бы дикарем ни стал Джеймс – не мог же он привезти с собой женщину из Вест-Индии?!

– Сэр Гриффин Берри, – поспешно ответил Мейдрон. – Как я понял, его светлость и сэр Гриффин были компаньонами последние несколько лет. Я поместил сэра Гриффина в «розовой» спальне.

– Прекрасно, – со вздохом кивнула Тео. У нее возникло желание выбежать из дома как можно скорее. Ее супруг не только вернулся, но и притащил с собой своего преступного сообщника. Разве не говорил мистер Баджер, что у этого Берри еще более возмутительная репутация, чем у самого Джеймса?

Наверное, уже завтра констебли начнут колотить к ним в двери. Никогда еще за все эти годы Тео так остро не чувствовала, что ей не хватает поддержки матери.

– Ваша светлость, я думал, вы собираетесь в…

Тео резко вскинула руку, и дворецкий тотчас умолк.