Герцогиня-дурнушка - Элоиза Джеймс

– Я перестал думать о тебе как о своей супруге несколько лет назад, потому что был уверен, что ты обо мне забыла.

При этих его словах у Тео перехватило дыхание. Почему-то она никогда не переставала думать о Джеймсе как о своем муже, хотя, Бог свидетель, ей очень этого хотелось.

Гнев снова начал закипать в ее душе, но она не зря прожила свои двадцать четыре года.

– Понимаю, – сказала она спокойно. – Если ты задаешься вопросом, изменяла ли я тебе за годы твоего отсутствия, то знай, я этого не делала.

В глубине его глаз промелькнула вспышка чувств, которая исчезла так быстро, что Тео уже не была уверена в том, что ее видела.

– Мой ответ на подобный вопрос был бы противоположным, – сказал он с таким видом, словно они говорили о погоде. – Два дня брака произвели на меня не слишком глубокое впечатление. Я совершенно уверен, что большинство мужчин не осудят мое грехопадение.

– Не всякий так легкомысленно относится к брачным обетам, – заметила Тео.

– С нашим браком было покончено – согласно твоим же собственным словам. – Он не повышал голоса, но в его интонациях появилась жесткость. – Ты вышвырнула меня из дома, приказав никогда не возвращаться. И я не усматривал в этих твоих словах уважения к нашим взаимным клятвам оставаться вместе, «пока смерть не разлучит нас».

– Следует ли мне понимать это так, что мой гнев и обида, из-за того что меня обманом вовлекли в брак с целью скрыть растрату моего приданого, послужили оправданием твоей измены?

Атмосфера в библиотеке все больше накалялась, и Тео казалось, что достаточно малейшей искры – даже воздух воспламенится. Как ни странно, но Джеймс полностью держал себя в руках. Он действительно повзрослел.

– Мы расстались с чувством неприязни, – снова заговорил Джеймс. – Но я не думал, что ты все еще будешь таить обиду. Честно говоря, мне кажется, будто наша свадьба была в какой-то другой жизни. Я вряд ли смогу припомнить наш последний разговор – кроме твоего настойчивого утверждения, что с нашим браком покончено. Но на случай, если я не принес свои извинения в то время… С радостью приношу их сейчас.

Тео внезапно захлестнула волна жгучего желания. Не к суровому мужчине с каменным лицом, сидевшему сейчас перед ней, а к юноше, который опускал глаза, когда она на него кричала, – к юноше, который любил ее.

А Джеймс тем временем продолжал:

– Я очень сожалею, что уступил требованию отца и женился на тебе под фальшивым предлогом. В последующие годы я осознал: хотя эта свадьба вполне могла в любом случае состояться, наша близость, без сомнения, сделала боль от моего предательства еще более мучительной.

– Как бы то ни было, теперь мы едва знаем друг друга, – сказала Тео.

– Мальчик, которым я был когда-то, всегда будет любить тебя, – ответил Джеймс с обезоруживающей улыбкой. – Мужчина, которым я стал, еще тебя не знает.

И теперь в его глазах появилось выражение, которое она узнала, выражение, отозвавшееся во всем ее теле сладостной дрожью, но Тео тут же подавила эти свои чувства. Она скорее спрыгнет с церковной колокольни, чем ляжет в постель с мужчиной, которому до такой степени на нее наплевать, что он выжидал целых семь лет, прежде чем удосужился сообщить ей, что жив. Это был один из уроков той ужасной истории с «гадкой герцогиней». И теперь-то она прекрасно знала: если сама не ценишь себя, никто не станет с тобой считаться.

За исключением, пожалуй, того мальчика, на которого Джеймс больше не походил.

– Ты целых семь лет не была с мужчиной? – тихо спросил он; глаза его теперь стали откровенно голодными.

– Это правда, – ответила Тео. – Тем не менее я давно поняла, что наши клятвы аннулированы – если не в суде, то фактически. Теперь мне нужно наверстать упущенное. – С этими словами она встала и добавила: – Я больше не жена тебе, Джеймс. А ты, видимо, оставался моим мужем только как Граф, в течение двух или трех лет, пока не стал Джеком Ястребом.

– Черт возьми, откуда ты об этом узнала?

– От одного сыщика с Боу-стрит. Из его рассказа я поняла, что Граф был моим, в то время как Джек Ястреб принадлежал доброй половине женщин Ост-Индии и многим другим за ее пределами.

– Досадное преувеличение.

– В самом деле? А мистер Баджер считает, что у тебя по всем островам разбросаны незаконнорожденные дети.

Джеймс рассмеялся, потом заявил:

– Я предпочел бы завести первого ребенка от своей жены.

– Боюсь, это неосуществимо, – холодно ответила Тео. – Я убеждена, что наш брак следует расторгнуть. И я надеюсь, что у тебя будет куча здоровых детишек от твоей следующей жены.

– Моей следующей жены?

– Совершенно ясно, что наше нынешнее положение неприемлемо. – Тео не хотела уходить, не прояснив все до конца. – Я подам прошение о разводе как можно скорее. Я уже связалась с моим поверенным. Не сомневаюсь, что принц-регент удовлетворит мою просьбу.

– Нет, черт возьми, ты этого не сделаешь! – в раздражении проговорил Джеймс.

– Думаю, мы оба предпочли бы прекратить вражду между нами, – сказала Тео, проигнорировав его слова.

– Верно, не вижу причин ссориться, – согласился муж, но что-то в его интонации заставило Тео насторожиться.

– Я имею достаточно средств, чтобы жить достойно, – продолжала она. – Мы ведь еще владеем домом на Хеннесси-стрит. Кроме того, я приобрела поместье пять лет назад в целях инвестирования. Если ты согласен, я поселюсь там и с радостью выкуплю у тебя тот дом, поскольку он явно не включен в майорат.

– Будь я проклят, если моя жена покинет мой дом! И я не собираюсь тебе ничего продавать! – закричал Джеймс, и теперь его голос напоминал рычание.

Нелепо, конечно же, но подобное «рычание» показалось ей очень привлекательным. Без сомнения, это настоящая трагедия, что Джеймс потерял свой изумительный тенор. И смешно думать, что рокот, исходивший, казалось, прямо из груди, мог быть привлекательным. Но он был глубокий, низкий и…

Тео взяла себя в руки. У нее не было ни капли сомнения в правильности своего решения – глубокий у него голос или нет. Джеймс очаровал ее, когда она была девочкой. Но теперь перед ней стоял незнакомец, а не ее молодой супруг. Она не могла жить с подобным мужчиной.

– Боюсь, это не обсуждается, – сказала она, улыбаясь ему в точности так, как улыбалась, когда дизайнер Веджвуда обвинил ее в переманивании клиентов. – Не могу представить, что у тебя за причина держать меня здесь. Ведь ты высказал убеждение, что с нашим браком покончено. Если хочешь, я могу жить за границей.

– С браком было покончено. Но теперь я вернулся.

– Брак не такой предмет, который можно отбросить, а затем снова вернуть себе, когда вздумается. – Она помедлила, но ему, видимо, нечего было на это сказать. – Ты намерен остаться в Лондоне? Или вернешься в море?