Шестнадцать деревьев Соммы - Ларс Миттинг

– А Эйнар не рассказывал когда-нибудь о женщине по имени Изабель? – спросил я.

– Изабель? Дa. – Агнес горько засмеялась. – Изабель Дэро. А как же! Вот уж чего-чего, а об Изабель Дэро он рассказывал.

* * *

Как-то в субботу в 1945 году Браун, собираясь закрыть салон, подметала волосы с пола, предвкушая ужин и спокойные выходные с книгой, которую ей прислала сестра из Молёй. Махнув веником, она обратила внимание на исхудалое лицо за окном. Присмотревшись, женщина узнала норвежца, которому делала стрижку в 1943 году. Волосы всклокочены, одежда испачкана – он едва замечал окружающих. Стоял на улице, пока все не разошлись, а потом вошел, глядя в пол. Показал рукой на телефонный аппарат на прилавке и спросил Агнес, не могла бы она принять сообщение для него.

– А что за сообщение? – спросила та.

– Изабель, – сказал он. – Мне необходимо отыскать Изабель.

– У меня не телефонная станция, – сказала Браун, после чего поставила веник в угол и рассказала о ходивших в Леруике слухах о том, что он подвел Дункана Уинтерфинча.

– Нет, – сказал Эйнар, – это Уинтерфинч подвел тех людей.

Парикмахерша поглядывала то на веник, то на него. Он и выглядел, и пах так же, как мусор, который стоило бы вымести.

– Меня зовут Эйнар Хирифьелль, – сказал он. – Но если кто-нибудь будет звонить, возможно, будут спрашивать Оскара Рибо.

Агнес согласилась, почувствовав его безмерное и искреннее отчаяние. Она не знала тогда, что это будет началом их фатального соглашения, которое продлится всю жизнь. Эйнар рассказал, что во время войны он через Испанию пробрался на север Франции под именем Оскара Рибо, чтобы выполнить тайное, но абсолютно мирное поручение Дункана Уинтерфинча. В чем состояло поручение, он рассказывать не пожелал. В качестве вознаграждения ему была обещана крупная сумма денег и право вечного бессрочного проживания на Хаф-Груни.

Оказавшись во Франции, Эйнар по каким-то причинам, которые он обрисовал Агнес столь же туманно, сколь и само поручение, не стал исполнять последнее. Вместо этого он включился в движение Сопротивления, La Résistance. После нескольких лет, проведенных в Париже, дедушкин брат владел французским в совершенстве, и все принимали его за француза. Их отряду постоянно не хватало взрывчатки, и они спланировали дерзкую операцию с целью добыть ее. Отряд базировался в Отюе, возле полей сражений Первой мировой войны. Срок действия той взрывчатки был практически неограничен. Французы собирались пробраться за ограждение в лес, собрать неразорвавшиеся снаряды, извлечь из них взрывчатку и использовать ее против немцев.

Так Эйнар познакомился с Изабель Дэро, моей бабушкой. Она была старшим ребенком из двух оставшихся в живых, всего же их в семье было четверо. Ее братья сражались в одном и том же пехотном подразделении, когда немцы прорвались через Арденны. Их расстреляли с промежутком в один день.

Из пересказа Агнес было не совсем понятно, кому, Эйнару или Изабель, пришла в голову мысль вырыть неразорвавшуюся взрывчатку и на ком, соответственно, лежала ответственность за фатальные последствия этого.

После Первой мировой войны, в двадцатых годах, изрытые окопами земли вокруг Отюя были тщательно очищены от скелетов и снарядов в результате крупномасштабной операции, проведенной французскими властями. Из земли извлекли огромное количество взрывчатки – работа столь же опасная, как и вся солдатская жизнь, но зато со временем эти поля снова стало можно обрабатывать.

Но боевые действия в лесу шли так интенсивно, что очистить лес оказалось невозможно. Нигде не осталось лежать столько трупов и снарядов. Вскоре эти рощи стали считаться лишь местами захоронений, известных под теми названиями, которые были даны им солдатами: так, Bois d’Elville стал Дьявольским лесом – Devil’s Wood.

Оккупационным властям было известно о неразорвавшихся снарядах, но они не могли охранять эти места постоянно. Каким-то образом Эйнар и Изабель нашли безопасные тропки, ведущие в лес, и стали собирать там взрывчатку. Эйнар жил в сарае на ферме, выдавая себя за безработного родственника, бывшего столяра из Парижа.

Собранной взрывчаткой собирались подорвать южную стену большой тюрьмы в Амьене, где немцы содержали схваченных руководителей движения Сопротивления. Эта крупная акция, согласованная с союзниками, получила кодовое обозначение – операция «Иерихон», потому что необходимо было взорвать несколько высоких стен.

Вскоре Изабель и Эйнар влюбились друг в друга. Без памяти, как поняла Агнес даже из тех скупых слов, которые нашлись у дедушкиного брата для описания их чувства. Она так хорошо понимала их! Война всех сделала проворными, решительными и жадными до жизни, которая в любой момент могла прерваться. Эйнар стремился выказывать бесстрашие, как, вероятно, и Изабель, и, подзадоривая друг друга, они действовали все более безрассудно. Вскоре Эйнар пожалел о том, что не передал право наследования хутором брату. Он полагал, что, скорее всего, погибнет во Франции и его потом годами будут разыскивать в списках норвежцев.

Еще только один человек знал о том, что Оскара Рибо на самом деле звали Эйнаром Хирифьеллем. Это был Гастон Робинет, руководитель отряда Сопротивления. Он служил в сельскохозяйственном банке. До войны работал в качестве специалиста по фальшивым купюрам, а во время войны занимался изготовлением поддельных документов. Свой норвежский паспорт Эйнар прятал в подкладке куртки – его пришлось показать Робинету, чтобы тот поверил ему.

Эйнар предложил несентиментальное решение проблемы с наследством, а именно инсценировать собственную смерть, и Робинет подкинул его норвежский паспорт на изуродованный труп доносчика. Так в Норвегию попало известие, благодаря которому Хирифьелль перешел в руки Сверре.

Настал день операции «Иерихон». Когда бойцы Сопротивления подорвали старые снаряды, весь Амьен содрогнулся от взрывов. Самолеты союзников в пикирующем полете разбомбили стены тюрьмы с севера и востока, и сотни узников выбрались на свободу.

Немцы необычно долго готовились к репрессиям. Несколько месяцев они постепенно сужали кольцо вокруг бойцов La Résistance. Позже высказывалось мнение, что в руководстве отряда нашелся доносчик, потому что в начале лета 1944 года гестапо ночью ворвалось в Отюй и в соседние городки. В четко спланированной облаве с участием почти четырех сотен немецких солдат были схвачены практически все участники Сопротивления. Лишь единицам, в том числе Гастону Робинету, удалось ускользнуть.

Эйнар в ту ночь находился в окруженном лесу, но сбежал и оттуда. А вот семье Дэро не повезло. Изабель, ее сестру, родителей и бабушку с дедушкой схватили и заключили в уцелевшей части тюрьмы. На следующий день после облавы Эйнару встретились Робинет и еще один участник Сопротивления из Отюя. Они заподозрили дедушкиного брата в том, что это он выдал всех, раз его так кстати не оказалось на месте. Выхватив нож, Робинет потребовал у него ответить, не была ли уловка с норвежским паспортом на самом деле сигналом врагу.