Вознесение - Джон Уинтерборн

— Говорю же, не сердись, — повторился герцог, невозмутимо бросив под ноги Девятой кандалы из красного металла. — Надевай, и все кончится хорошо. Подергаешься пару десятков лет в темнице, а там авось и выбраться сможешь. Для тебя это все равно ничего не стоит, а мне будет очень приятно.

Девятая и впрямь была готова сдаться, но она не была единственной, кто готов был прийти на помощь Лулу. Прямо сейчас, вне обозрения герцога, Войд подбирался все ближе, поджидая момент, когда он сможет разрушить его планы и позволить всем выйти из воды сухим. Победить герцога одним махом ему не по силам, но вот вызволить Лулу, пожалуй, он уж как-то осилит.

— Никаких смешных фокусов, создание пустоты, — герцог медленно повернул голову в сторону Войда, несмотря на то что тот сейчас не имел физической формы. — Не думай, что я не вижу тебя. И теперь ни шагу вперед, если ты хочешь, чтобы голова служаночки оставалась на месте.

Войду ничего не оставалось, кроме как явить себя и подчиниться его приказу. Девятая не слишком сильно разочаровалась, ибо не ожидала ничего. Из ее уст лишь последовал разочарованный вздох, намекая, что надежды уже не остается.

— Мне не в первой сидеть в заточении десятки лет, — неторопливо шагая вперед, к герцогу, спросила Девятая. — Ты ведь понимаешь, что рано или поздно я все равно убью вас всех? То, что ты делаешь, ничего не изменит.

— Важно то, что будет сейчас, а не в далеком будущем. Да и ты уже пыталась убить меня, но что-то я до сих пор стою на ногах. Ты боишься за свою репутацию.

— Я боюсь за свою репутацию, потому что так будет проще совершить диверсию, — коснувшись кандалов из красной стали, ответила Девятая. — Подумай о том, что произойдет, если мне будет нечего терять.

— Но тебе есть что терять, прямо сейчас. Иначе ты бы здесь не стояла.

Красный металл еле заметно обжигал ее руки, давая понять, что свои свойства он не утратил, и даже в таком виде он способен помешать магии.

Этот металл, в общем-то, один из самых серьезных аргументов востока против других частей мира. Здесь его почитают больше, конечно же за его чудные свойства блокирования магии, а в некоторых случаях и вовсе разрушения энной.

— Ты не можешь так поступить, Зола! — схватившись за пики, окружавшие ее, прокричала Лулу. — Я никогда не хотела быть твоей слабостью! Никогда!

— Я знаю, Лулу, — встретившись с ней взглядом, ответила Девятая. — Знаю.

На мгновение, Лулу улыбнулась, но ее лицо тут же опустело.

— Я не позволю тебе проиграть.

Подобно заклинаниям телекинеза самой Девятой, Лулу собрала свой магической потенциал воедино и выплеснула его наружу, разрушив зеркальную тюрьму вокруг своего тела. То, что она сделала, не прошло безнаказанно: десятки зеркальных осколков пронзили ее плоть, и даже если Лулу очень захочет побежать назад, то она банально не успеет: герцог схватит ее снова. Вместо этого, она схватила зеркальный осколок и побежала вперед.

Она знала, что ни к чему хорошему ее жертвенный рывок не приведет, по крайней мере, для ее здоровья точно, но она ни о чем не жалела. Лулу не могла позволить одержать герцогу победу, даже ценой ее собственной жизни. Она не могла позволить кому-либо воспользоваться ею, как инструментом давлению на Девятую. Жаль, что все, что она могла, — это спровоцировать герцога, и не более. Ей хотелось разорвать его… причинить предельную боль.

Изящно оторвавшись от земли, Лулу застала герцога врасплох и вонзила осколок прямо за шлем, туда, где у нормального человека должен быть глаз. Но герцог не был нормальным человеком, и тот даже не дернулся, — он лишь схватил Лулу за горло, не зная, что ему делать дальше. Девятая тут же сорвалась с места, воспользовавшись моментом, и если герцог не будет действовать немедленно, то его неминуемо настигнет позорное поражение.

Растерявшись, герцог бросил Лулу, отскочив в сторону, и попытался снова заточить ту в зеркальную тюрьму, но то ли случайно, то ли намеренно сделал ужасное: зеркальная тюрьма пронзила тело Лулу. Она была жива, но зеркальные осколки разрывали не только туловище, но и горло, заставляя захлебываться в собственной крови. Завидев это, герцог испугался, освободив ту от плена, но что-либо менять было уже слишком поздно. Она не жилец.

Лулу нашла в себе сил стоять на ногах, всеми силами закрывая свои раны в горле. Она взглянула на герцога самым ненавистным взглядом, который она только могла себе позволить, но это было единственным, что она могла сделать. Лулу уже не могла дышать, даже через нос: она продолжала захлебываться.

Полукровка рухнула на колено, придерживая себя за шею. Вся жизнь пронеслась перед ее глазами, а в ушах начал нарастать мерзкий, громкий писк, что затмевал своим присутствием все остальные звуки, окружающие ее.

Герцог испугался. Сейчас, Девятую ничего не сдерживало, и когда она поймет до конца, что только что произошло, он уже не сможет спастись. Если он хочет пожить хотя бы еще немного, то ему нужно немедленно уходить отсюда.

Но прежде, чем герцог смог уйти, Войд схватил его, отправившись вместе с тем в неизвестность. По крайней мере, теперь они были достаточно далеко, чтобы герцог не смог больше никому навредить. Это, впрочем, стало слабым утешением для Девятой, которая предпочла бы разорвать его голыми руками.

Проигнорировав исчезновение герцога, Девятая подбежала к Лулу, приобняв ее со спины. Она растерялась, ведь она совсем не была целителем. Ее знания ограничивались полевой помощью, но то, что Лулу сделала с собой, не поддавалось никакой помощи. Раны были слишком серьезные, настолько, что Девятая и впрямь начала задаваться вопросом, может ли в теле человека поместиться столько крови.

Лулу прекратила держаться, позволив Девятой опустить ее на землю. Их взгляды пересеклись, и хоть Лулу невозможно было назвать счастливой, она все же выглядела… довольной, насколько это было сейчас возможно. Она поступила так, как посчитала правильным: так, как ей хотелось это сделать. Это серьезная жертва, но она не позволила Девятой отправиться в плен.

— Держись, пожалуйста, — проговорила Девятая, не зная, что ей сделать. — Оставайся со мной, я что-нибудь придумаю. Только не разговаривай…

— Разговоры с тобой — единственное, что приносит мне радость… — тихо прохрипела Лулу, сжимая руку Девятой. — Не отнимай у меня эту возможность.

— Я… — Девятая запнулась, не понимая, что в таком случае можно ответить.

— Мое тело… оно так горит… — протянув ей руку, продолжила Лулу. — Но мне так холодно.

— Да заткнись же ты! — сорвалась Девятая,