Где пламя драконов правит - Николь Соловьева

стола, махнув лапой, после чего, отбросив не дожеванные куски мяса, Марка вскочила из-за стола, под звон посуды и перескочив стулья, выбежала через дверцу в ограде. — вы можете попытать счастье. Просто убедите ее. Скажите, что начали исповедовать эту религию и хотите начать с азов и вам нужна статуэтка, потому что нигде на рынках Подземелья статуэток Агран нет, — и подойдя чуть ближе, он прошептал: — А она важная часть дома обеспеченных хозяев, исповедующих религию Сертан. Удачи, — и запахнув меховой плащ поправив серую шляпу, он ушел.

— Вот так, подойти к ней и сказать: «О! Мы совсем недавно начали исповедовать бла-бла-бла и нам нужна ваша ерунда!»

— Но мне именно так и сказали.

— Глупости! И почему он сам не пойдет и не купит эту статуэтку?

— Айкра сказала, что у него отношения с Каэр сложились не очень хорошие, кажется, она считает, что он крадет ее товар и перепродает у себя.

— Интересно даже, как у него там идут продажи?

В виде стен тянулись песчаные и каменные стены домов, образуя вытянутую улочку, по которой эхом, мимо подпорок, проносился шум ярмарки. Фося, развернув лист пергамента, на котором криво рисовались пунктирные линии и крестик, пыталась понять, в каком направлении этой карты они идут. Ей все время казалось, что они открывают какие-то новые местности. Они находили проходы там, где их не должно быть, лестницы и переулки, там, где никто и никогда бы не придумал их поставить, а ведь они так и манили за собой, по тропкам муравейника к желанию неминуемо потеряется и винить во всем карту. Они шли вперед, уверенные, что идут в правильном направлении, а затем, развернув пергамент карты, понимали, что вошли в чей-то дом и не просто дом, они прошли сквозь стену, преодолев уже половину чужого жилья, то ли снаружи, то ли внутри, то ли по крыше, то ли по подвалу. Впереди виднелся свет ярмарочной улицы. Они возвращались обратно, к оранжевой, в цвет кумквата, двери с поблескивающей ручкой-гонгом и шли в другую сторону. Оказываясь в чужом дворе. По крайней мере, им так говорила карта. Перед ними виднелась щелка, выводящая на ярмарочную улицу. Они возвращались обратно. Шли другим путем, пока Шараф, все время глядевший на песчаный пол, сменяющийся горными породами, не подмечал, где-то позади: «Мы сдесь уше были».

— Откуда тебе знать, ходили мы здесь или нет, если этого не знает даже карта!

— Сдесь след, — и Сертан показывал на широкий, длинный, волочащийся след на песке. Он оглянулся. Его преследовал тот самый след. Он прошелся чуть вперед, услышав знакомое шуршание. Поняв в чем дело, он оборачивался к разъяренной Фосе, вновь прожигающей карту взглядом. — Это мой хвост.

— Так! — по обыкновению, Фоська вскидывала бледную руку, указывая на проход со ступенями в стене. — Нам определенно туда!

И они спешили в ту сторону, надеясь, что теперь-то они уж точно идут правильным путем, как слышалось тревожное:

— Фось, — боясь испепеления, Шараф тронул ее голубым когтем, подняв одной лапой подпаленный хвост, а другой указывая куда-то вперед, где в темноте виднелся широкий, тянущийся из прохода след.

— Да чтоб тебя дракон спалил!

И крикнув это, то ли побледневшему Сертану, который только-только начал чувствовать себя лучше, то ли карте, под звон, эхом застывшего крика, они возвращались к оранжевой, в цвет кумквата, двери с поблескивающей ручкой-гонгом. И так могло продолжатся бесконечное количество минут, часов, пока Эрс, очередной раз посетив «середину чужого дома», не решилась наперекор опаскам, идти прямо вперед, к щели ведущей на ярмарочную улицу.

И, если быть честными, она сделала правильно. Поспрашивав продавцов, они узнали, что оказались именно на той улице, что была указана на карте. Некоторые Сертане и Кейвы даже сделали пометки на карте, исправив неточности нахождения зданий.

— Просто прекрасно, — Фося, подняла карту, просвечивающую через свет многочисленных ламп у прилавков. — Как мы теперь здесь хоть что-нибудь разберем?

Эрс, поспешая рядом с Шарафом, вновь всмотрелась в карту, перекрасившуюся в холст художника, решившего нарисовать эскиз своей будущей работы, посвященной абстракции. Она бы дала этой картине название: «Квадраты и ромбы, и прямоугольники».

— Ну, зато мы теперь точно не ошибемся.

— Не ошибемся, — фыркнув, Фося свернула разрисованный лист, засунув его в котомку. — Теперь, боюсь, мы даже не сможем вернутся обратно, — она подняла взгляд к деревянным табличкам, которые служили здесь указателями разделов ярмарки по товарам. Шла седьмая часть рынка — бытовые вещицы.

Всюду выстраивались лавчонки с кухонной утварью, каким-то моющим средством, зачарованными щетками, надраивающими, сами собой, кастрюли у прилавков. По рынку гулял запах древесины, перемешивающийся с тошнотным, приторным и горьким запахом от баллонов, убивающих насекомых, фруктовых драконов, мух, тараканов и вообще, всякую живую тварь. Популярностью они не пользовались. Зато лавки с резными, деревянными игрушками, погремушками, с постельным бельем, одеждой и обувью были полностью оккупированы Сертанками и Кейвами с детьми. Посетители указывали на товар, клацали вешалками, проводили детей за шторку и осматривая их, пытались убедить продавца, что одежда не смотрится на нем или ней, но продавец, с нескрываемой лестью, вторил, что это самый лучший товар на ярмарке и смотрится он замечательно, хоть это было не так. От таких лавок часто отходили оскорбленные и недовольные посетители, позвякивая анклетами на правых лапах, ведя за собой хоровод из четырех детей.

Пока родители ссорились, дети знакомились друг с другом в толпе и от скуки, играли рядом с прилавком в чехарду, бегали друг за другом, прячась за высокими лапами и хвостами взрослых, громко покрикивая что-то не различимое в шуме лавок.

— Мы почти дошли, — Шараф указал куда-то в неопределенное место, где тянулись вперед ряды лавок и схватив Эрс за руку, потащил в ту сторону. Фося поспешила за ними.

Вскоре, перед ними оказался небольшой прилавок. За ним, Сертанка, чешуя которой больше напоминала ржавчину, переливающуюся при свете фонаря, размахивала лапой, что есть силы, резко выкрикивая:

— Собирайтесь, народ! Камни, браслеты, кухонная утварь, починка вещей! Все у нас! Подходите!

Голос ее был довольно сильный и, казалось, даже, слегка грубый, наученный этим местом, однозначно созданный для шумной ярмарки. Рядом с ней, сидя на табуретке, в горчичном платье, овитым простой веревкой, сидела молодая Сертанка, держащая в руках что-то напоминающее хороший сенсорный телефон.

— То есть, ты хочешь, чтобы я сняла с него код?

Маленький, бирюзовый Кейв тут же кивнул.

— Ты уверен, что телефон не подает сигналов?

Кейв развел лапы с лапами на крыльях.

— Сейчас проверим, — и Сертанка скрылась за зеленой шторой, на секунду высунув коричневую мордочку, крикнув: — С тебя