Темный источник - Дженнифер МакМахон

– О да! – кивнула миссис Миллер. – Говорят, что слепой фермер промыл глаза водой из источника и прозрел, но через два месяца все его коровы пали от неизвестной болезни, а потом еще брата убило молнией. В общем, как в пословице, только наоборот: нет добра без худа.

Напиши мне, исполнилось ли твое желание…

На мгновение мне показалось, будто я куда-то уплываю, удаляясь от моего мужа, соседей и друзей. Все вокруг заволоклось плотным туманом, сквозь который я едва расслышала голос Уилла.

– По-моему, это просто ерунда, – сказал он, насаживая на вилку фасоль. – В американской глуши бытуют самые фантастические суеверия и предрассудки. – Уилл покачал головой. – Пожар в отеле и смерть миссис Хардинг – это действительно большое несчастье, но… Подобные вещи, к сожалению, случаются достаточно часто, и наделять их сверхъестественным значением совершенно ни к чему.

Я хотела сказать ему, что между источником, отелем и нашим ребенком есть связь и что пожар – это дурной знак, но снова не смогла найти слов. Вместо этого я продолжала уплывать, отдаляться от них, пока все четверо не превратились в крошечные, едва различимые точки.

11 ноября 1929 г.

Снова плохие новости! В газетах пишут, что фондовый рынок рухнул, банки закрываются, крупные и мелкие компании одна за другой объявляют себя банкротами. Я, конечно, не очень хорошо в этом разбираюсь, но меня не оставляют дурные предчувствия. Похоже, впереди трудные времена. Уилл уговаривает меня не волноваться; он уверен, что мы переживем кризис легче, чем другие, поскольку врачи нужны всегда, к тому же у нас есть кое-какие сбережения, но я продолжаю беспокоиться. Трудно быть спокойной, когда не знаешь, что станет с тобой завтра. Будь я одна, я, быть может, и прислушалась бы к его словам, но меня снедает тревога за нашу малышку, которая должна появиться на свет меньше чем через четыре месяца. Вряд ли за это время ситуация изменится к лучшему.

Я, впрочем, очень стараюсь улыбаться и выглядеть спокойной и счастливой. «Я – миссис Монро, – твержу я себе. – Я и мой муж любим друг друга. Нам нипочем любые штормы и ураганы».

Между тем ситуация действительно ухудшается, и дело не только в том, что люди нищают и теряют работу. У мужа Миртл возобновились боли в спине. Он чувствовал себя все хуже и хуже и в конце концов снова потерял способность ходить. Теперь Феликс инвалид, прикованный к креслу на колесах. Миртл говорит, что его мучают ужасные боли.

Уилл, к сожалению, не может ничем помочь, если не считать опийной настойки, которую он прописал Феликсу, чтобы хоть немного облегчить его страдания. «У него поражены суставы и поврежден позвоночник, – сказал он мне. – Ведь пулю, которая его ранила, так никто и не удалил. Просто поразительно, что он вообще мог ходить!»

Миртл призналась мне, что собирается съездить в Бранденбург, чтобы набрать для мужа воды из источника. Болезнь Феликса сильно на нее подействовала. За последние недели она сильно похудела, под глазами залегли темные тени, лицо проре́зали глубокие морщины, которых раньше не было. Выглядела она скверно, и я попыталась отговорить Миртл от ее намерения.

– Там же ничего нет, – сказала я. – Ты сама сказала, что отель сгорел, осталось одно пепелище.

– Отель, может, и сгорел, но источник наверняка действует, – возразила она.

– Все равно это очень опасно, – не уступала я, вспомнив фотографию в газете: груды головешек и глубокий черный провал на месте подвала.

– Ничего не поделаешь, я должна попытаться, – вздохнула она. – Для Феликса это единственный шанс снова встать на ноги.

Вчера она уехала – уехала в машине мужа, которой едва умела управлять.

Сегодня я весь день гляжу на серое небо, на голые деревья, которые, словно замерзшие великаны, дрожат на ледяном ноябрьском ветру, и гадаю, как она там? Нашла ли она дорогу? Что она увидела на том месте, где был отель?

Я не особенно религиозна и почти не верю в молитвы. В традиционные молитвы, я имею в виду. И все же я не выдержала и поставила за Миртл свечку.

– Прошу Тебя, помоги ей! Помоги и сохрани от зла! – прошептала я.

Потом я пошла в ванную, достала булавку и нацарапала на лодыжке маленькую букву М.

12 ноября 1929 г.

Миртл вернулась!

Она зашла ко мне прямо с дороги, одетая в толстое пальто, шарф и теплую вязаную шапочку с помпоном. Увидев ее, я испытала такое облегчение, что крепко обняла и от души расцеловала. Мне, правда, показалось странным, что Миртл стоит неподвижно и никак не реагирует на мое приветствие, но я не обратила на это внимания и потащила ее в кухню, где как раз поспел чай. На десерт у меня был свежий яблочный пирог, и я отрезала Миртл большой кусок.

В кухне было тепло и уютно, но Миртл не спешила снимать пальто. Она даже шарф не развязала и только стащила с головы шапку.

– Никак не могу согреться, – пожаловалась она и, сунув руку в карман пальто, достала небольшую склянку с водой из источника и протянула мне.

На мгновение мне показалось, будто вода светится. Это, конечно, была только игра света, но впечатление все равно было чрезвычайно сильное, и я почувствовала себя так, словно держу в руках полную банку звезд.

– О-о-о! – выдохнула я. Это было все, на что я оказалась способна, хотя на языке у меня вертелись тысячи вопросов. Осталось ли что-нибудь от отеля? Сильно ли пострадал розарий? Куда девались павлины?

Миртл, очевидно, почувствовала мое нетерпение и, не дожидаясь вопросов, начала свой рассказ:

– До Бранденбурга я доехала без приключений. Задерживаться в городе я не стала и сразу поехала на холм, где стоял отель. Как я и думала, источник совершенно не пострадал; даже ограда вокруг сохранилась, хотя пожарные и брали из него воду. Замок на калитке, правда, сломали, но это вполне понятно. Но когда я подошла к бассейну, я увидела… В воде кто-то был!

Рука, в которой Миртл держала чашку, задрожала, чай выплеснулся на скатерть, но она ничего не заметила.

– Только не говори мне, что я сошла с ума, Этель! Обещай мне!

– Конечно, обещаю! – сказала я, накрывая ладонью ее вторую руку, лежавшую на столе. Рука была холодной как лед, но я решила, что Этель просто никак не согреется после того, как провела несколько часов за рулем. – Все в порядке, рассказывай.

– Я увидела голую женщину, – сказала Миртл, опуская на стол чашку с чаем, из которой так и не сделала ни глотка. – Она как ни в чем не бывало плескалась в бассейне, словно на дворе лето и ни холод, ни ветер на нее не действуют.

– Женщину?

Миртл так долго не отвечала, что я почти решила: она раздумала продолжать. И в глубине души я была этому почти рада. На самом деле мне вовсе не хотелось дослушивать эту историю до конца.

Потом мне вспомнилось письмо Элизы, в котором она утверждала, будто видела в бассейне маленькую Марту Вудкок.