Хозяйственная история графини Ретель - Татьяна Михаль

— Как же я вам благодарна… Прямо сейчас и напишу. Вы абсолютно правы!

— Пройдёмте в мой кабинет. Как только послушницы всех расселят и накормят, мне сообщат. Я полагаю, вы захотите пообщаться с каждым невольником?

— Да, обязательно нужно со всеми переговорить, — киваю ей.

— Хорошо. Вот пергамент, перо и чернила. Как напишите — позовите меня, я буду снаружи помогать остальным.

— Агнесс, — окликаю её у самых дверей.

Она смотрит на меня спокойно — никакого гнева, сердитости или злости. Немного непонимания во взгляде и любопытства. Но ведь это не так плохо, верно?

— Спасибо.

Она коротко улыбается, кивает и уходит.

А я сажусь за письмо. Закусываю кончик пера и начинаю сочинять вступление.

Эх! Приступим!

* * *

Изабель Ретель-Бор

Рассматриваю пятерых кельранов. Внимательно гляжу на мужчин, отмечая для себя малейшие детали.

Вольные воины, свободные клинки. Верные своему слову и делу, кельраны — выходцы из суровой восточной страны, где даже женщины обучаются воинскому искусству и владеют любым видом оружия.

Как такие матёрые волки оказались среди невольников? Вопрос, однако.

— Как вы попали в рабство? — задаю вопрос, закончив осмотр.

Судя по незалеченным ранам и суровому взгляду, они отказались от помощи целителя.

Гордость? Или нежелание быть обязанными женщине?

Думаю и то, и другое.

Как сказала мне Агнесс, они и от еды отказались, лишь воды напились и на этом всё.

Что ж, не зря я начала знакомство и общение именно с кельранов.

На мой вопрос мужчины долго молчат, с пренебрежением глядя на меня. Но вот заговаривает один из них. Тот самый, что так нагло и бесцеремонно на меня глядел с помоста для рабов.

— Мы не отчитываемся за свои деяния и свою судьбу, — отвечает мужчина хриплым, словно простуженным голосом, да ещё и с небольшим акцентом. — Назовите вашу цену, чтобы мы могли стать свободными. Или же сразу убейте. Мы не рабы. Мы воины.

Вот так сразу перешёл к торгу? И выдвинул свою позицию.

Смело. И глупо. Даже не поинтересовался, зачем я выкупила их.

Эрдан со своими воинами находятся на изготовке. Мало ли что придёт в голову кельранам. Даже в цепях они опасны.

— Я не считаю рабами ни вас, ни тех других людей, что я выкупила, — говорю, глядя без страха и заискивания в глаза воинам. — Я не собираюсь вас неволить.

Мужчины напрягаются. Так и вижу суровость на их лицах и недюжинную силу в руках.

Решаю рискнуть. Поворачиваюсь к Эрдану и говорю ему:

— Освободи благородных воинов. Слова не должны расходиться с делом.

Эрдан чуть дёргается, но сохраняет лицо. Мы уже обговорили с ним этот момент, но мужчина всё равно нервничает.

Он послушно кивает и осторожно подходит к кельранам.

— Только без глупостей, — говорит он воинам с угрозой в голосе.

Люди Эрдана синхронно сжимают руки на своих мечах.

Несколько минут и с кельранов сброшены оковы и цепи.

Они трут шею и запястья, хрустят суставами, разминая их от долгого пребывания в магическом металле.

Эрдан напряжён и недовольно глядит на кельранов, готовый сиюминутно вступить с ними в бой, возможно даже со смертельным исходом.

Агнесс тоже волнуется, хоть старается и не показывать своего состояния. Женщине непросто. Впервые на её веку происходят какие-то интересные и необычные события. Явилась в обитель сама графиня, выбрав не богатый постоялый двор, а скромный дом божий. Да ещё и дела странные творит. Вроде и богоугодные, но такие необычные для данной эпохи и суждения местных.

Я сижу за столом и спокойно смотрю на мужчин.

Когда они освобождены от оков, указываю им на лавки со спинками, что были принесены в кабинет специально для общения с бывшими невольниками. Рядом стоит небольшой стол с деревянной посудой и кувшином с водой, если кому-то захочется пить.

Кельран усмехается одним уголками губ и демонстративно складывает сильные руки на груди. Его воины следуют его примеру.

Вот как, значится, дают понять, что они сами себе хозяева. И садиться не собираются. Они воины, а не неженки какие.

А этот, самый наглый, похоже, командир их небольшого отряда.

Ну да ладно, мы не гордые, но цену себе знаем. Пусть сейчас делают вид надменных вояк, не страшно. А если уговорю кельранов, то получу великолепных воинов, совершенных убийц и верных людей к себе на службу.

Поэтому представляюсь первая:

— Я — Изабель Ретель-Бор.

Вот так, просто и без титула. Пока. Пусть видят, что я готова общаться на равных.

— Выкупила я всех, потому как не приемлю рабства ни в какой либо форме. Оно претит моему женскому существу.

Говорю спокойным и ровным голосом. Мужчины слушают. Главный глядит на меня уже с нескрываемым интересом, словно увидел перед собой белку, которая вдруг заговорила человеческим голосом. То ли ещё будет!

— Всего лишь блажь богатой графини, — ехидно произносит кельран после недолгого молчания. — Вы тешите своё тщеславие.

Он видит во мне женщину, которая от нечего делать, совершает глупые поступки и кичится ими. Ну-ну.

— Отнюдь. Пока я ещё не богата, — отвечаю мужчине без злобы или обиды. — Но надеюсь в скором времени обогатиться.

Эрдан не выдаёт своего любопытства ни жестом, ни мимикой, но я успеваю увидеть в его взгляде заинтересованность и миллион вопросов.

— Графство Ретель-Бор сильно пострадало после войны. Голод и нищета уже не гости на моих землях, а хозяева. Муж мой пропал без вести, но я уверена, что он жив, когда как другие считают, что он уже не вернётся домой. Не вернётся ко мне.

Ворон Хеймд, где же ты?

— Управляющий, которому мой супруг доверил графство и меня, разворовал земли до основания. Золото, на которое я всех выкупила — схороненные запасы этой паскуды.

— И вы так легко расстались с золотом ради рабов? — удивляется мужчина. — Решили оставить в голоде своих людей, но даровать свободу невольникам?

— Всё не так, как считаете, — пожимаю плечами. — Мои люди больше не будут голодать и страдать. Но не об этом я хочу говорить сейчас. Предлагаю поговорить о вас.

От мужчин прямо таки начинает исходить энергия воинственности и ярости. Она давит и одно лишь их желание, и мы все здесь покойники.

— Мне не нужны рабы, — говорю осторожно. — И вас не к чему принуждать не собираюсь. Всего лишь смею предложить вам службу у себя за хорошее вознаграждение. Поверьте — это не блажь. У меня имеются планы, воплощение которых потребует повышенной безопасности, как моей, так и моих людей.