Группа особого резерва - Михаил Нестеров

И Алексей, продолжая корпеть над опусом, глядя перед собой чистыми, словно выстиранными «Тайдом», глазами, прикусил конец авторучки и задумчиво выгнул бровь: «Господи, как же ее зовут-то?.. Трахнулись-то мы хорошо, но не до склероза же…»

Личные успехи. Послушность и аккуратность поставили Короткова на проходное место в федеральный список «партии власти». Высокие знакомства все же сыграли свою роль. И он снова решается на поступок, который с трудом поддавался логике. Он оставляет кабинет на Лубянке и спускается по широкой лестнице, это вместо того, чтобы подниматься к вершине. Он организует нечто среднее между страховой компанией, службой безопасности и инкассационным подразделением. Он убеждает некоторые банки работать через его вновь образованную структуру, используя рычаги давления: документы, которые он собирал, пользуясь служебным положением. Некоторые банкиры начали просыпаться с глубокой мыслью и болью за будущее человечества: «Слишком много мусора стало в космосе».

Он переродился в один миг, словно готовил себя к этому дню долгие годы. Он стал склонен к личным успехам. У него появился темперамент. Коротков стал забывать, какого цвета и какой размер задницы у фортуны. Он походил на человека, который долгие годы пытался вспомнить, кто он, и вот получил ответ: человек, который умеет жить по правилам – которые сам и устанавливает.

В этом свете, который пролился на страницы, Алексей Верестников не мог не отметить: «Коротков отчаянно смел… чувствуя силы людей, стоящих за ним». И капля пафоса тут не повредила. «Он – мастер маскировки». И Алексей мог объяснить, почему. «Потому что немногие догадались о его смелости». Он заслуживал награды хотя бы за то, что сам возглавил реальный процесс и привел его к реальному результату. Он создал стратегически важное место, где ему поначалу не хватало чего-то важного. Он как будто бросил курить. Потом понял – ему недоставало привычки докладывать о проделанной работе. Но он довольно безболезненно и в короткие сроки подавил в себе эту тягу.

– …Доложи.

– Налицо возрождение группировки, которая в 2001 году противостояла бандформированию Рустэма Давлатова, – начал Верестников, доставая из портфеля собранные им материалы. – В состав группы Марковцева входили люди с сомнительным прошлым. Я начну с рядового состава.

– Да, – заткнул короткую паузу директор.

– Это двенадцать военных разведчиков под началом лейтенанта Скумбатова. До Скумбатова подразделением командовал старший лейтенант Заплетин. Он пустил себе пулю в лоб, когда на него вышло управление контрразведки. Конкретно этим делом занимался профильный отдел контрразведки.

– У Заплетина были веские причины кончать жизнь самоубийством?

– Судите сами, Юрий Петрович. Заплетин ликвидировал свидетеля его тайных встреч с полевым командиром Давлатовым. Свидетель – капитан войск связи. Он неоднократно фиксировал и даже делал записи переговоров в эфире между Давлатовым и Заплетиным. Командиры этих двух групп вступили в преступный сговор. Военные разведчики переправляли в Дагестан боевиков, получивших ранения в боестолкновениях, эмиссаров и прочих лиц, которые напрямую участвовали в военных действиях.

– Над лейтенантом Скумбатовым стоял кто-то из старших офицеров военной разведки?

– Как раз об этом я и хотел доложить. Руководили преступными действиями спецназовцев их непосредственные начальники – майоры Тавров и Казначеев. Потом их расстреляли свои же.

– Причины?

Верестников плавно повел бровью: «Разве и так не понятно?»

– Первая причина: убить монстра в зародыше. Армия была опозорена всего лишь до звания старшего лейтенанта, – сделал он заметный упор.

В действительности дело обстояло немного иначе. Начальник военной разведки приказал привезти двух майоров в Москву в кандалах. Детали предательства военных разведчиков уже начали расползаться среди СМИ. И «Спрут» сделал единственно верный ход. Он позволил журналистам подхватить правду, но приготовил им сюрприз: на одном из телеканалов России началась трансляция интервью с одним из предателей, который выступал в качестве героя. Майор Казначеев, на лицо которого была наложена ретушь, а голос искажен программой голосовых технологий, на всю страну вещал ту правду, которая была выгодна ГРУ. И тогда страна узнала о том, что Казначеев получил приказ от вышестоящего начальства – войти в доверие к Давлатову с тем расчетом, чтобы выявить среди воюющих в Чечне иностранных подданных, а также месторасположение его лагерей, один из которых носил определение «школа» и считался лучшим по подготовке боевиков. Приказ он получал лично от вице-адмирала Терентьева, который в то время стоял во главе 2-го управления ГРУ и вез предателя в Москву. Для начала он спросил у Казначеева, знает ли он, с кем разговаривает и по какой причине на него надеты наручники. Получив утвердительный ответ, адмирал продолжил: «Твоего друга Давлатова сейчас пилят на куски разведчики, которые все время работали под нашим контролем! Они обратились в Управление после первого же сомнительного приказа командира роты. Если бы не секретное задание, которое выполняет сейчас расчет лейтенанта Скумбатова, висеть бы вам, подонкам, на фонарных столбах… Ты лично руководил операцией по внедрению расчета разведчиков в банду Давлатова. Они отрабатывали связи Индуса, изучали маршруты передвижения, наблюдали за людьми, которых вынуждены были переправлять через границу».

Все это и проделывал расчет лейтенанта Скумбатова, только по приказу майоров. Среди наемников, которых они переправляли через границу с Дагестаном, были граждане Украины и прибалтийских стран. Были случаи, когда Давлатов приказывал убить наемников, а деньги, выплаченные им по контракту, забирал себе. Но зачастую с наемниками расплачивались фальшивками.

Выступая перед телекамерами, Казначеев говорил так убедительно, что не поверить ему было невозможно. Сфальшивить ему не давало чернильное облако «Спрута», которое накрыло его и не отпускало до самой смерти. Он возвращался в расположение своей части. И когда колонна проехала «контрольную точку», в пятидесяти метрах от головного БТРа грохнул радиоуправляемый фугас. Стрелки повалили из бронетранспортера и залегли у насыпи. Натужно скрипнул тормозами «Урал», останавливаясь и вытряхивая автоматчиков из кузова. Вслед водителю, который управлял «уазиком» с майорами на заднем сиденье, неслись крики солдат: кто-то одобрял действия смелого водителя, на большой скорости объехавшего БТР и увозившего с опасного места двух офицеров, кто-то матюгался на него, скрывшегося без сопровождения за опасным поворотом. В ста метрах от «засады» водитель остановил машину рядом с белой «шестеркой», съехавшей на обочину. Из «Жигулей» вышли два человека с автоматами и в упор расстреляли двух «героев». Опустошив магазины «калашниковых», они сели в машину и уехали. Так Спрут наказывал предателей.

Возвращаясь к выступлению Казначеева, кульминацией в нем стала та часть, в которой он поведал о силовой операции, проведенной его подчиненными в районе азербайджанского населенного пункта Закаталы. На этом моменте остановился и Алексей Верестников в своем докладе.