Тьма. Том 1 и 2 - Лео Сухов

сторону Тьмы только выше. Ну так уж получилось, понимаешь? И ничего нельзя изменить, Маш!

— Если заложить достаточные изъяны сейчас, то это будет почти то же самое, что изъяны во время проращивания. А значит, он спокойно пройдёт и дальше.

— Да не бывает так! Энергетическая структура сама по себе стремится к исправлению! Она всегда исправляет приобретённые изъяны. Представь, каково ему будет на шестом-седьмом ранге, когда придётся удерживать себя от роста!..

— Значит, я расскажу ему, как поддерживать изъяны, — упрямо сощурила глаза Маша. — Кость, ну нельзя так. Понимаешь? Нельзя… Это отвратительно.

— Так во всём мире, Маш! Во всём, куда ни глянь! Сотни лет эту проблему решить пытаются, и всё без толку. А теперь придёт Малая и враз придумает выход? Так, что ли?

— Да кто пытался-то? — чуть не задохнулась возмущением Маша. — Кто?.. Царь? Так ему достаточно того, что двусердых хватает на государственный аппарат и армию! Плодить и дальше аристократию Его Величество и не хочет! Аристократы? А им зачем? Они о себе уже позаботились: разработали методики проращивания и в ус не дуют! Этой проблемой, Кость, не занимается никто! А я буду! И буду пытаться вытащить их…

— Маш, то, что случилось с Юрой… — начал Костя.

— Вот давай без этого! — стукнула кулачком по парапету Мария. — То, что случилось с Юрой, случается ещё с тысячами таких же молодых двусердых. С десятками, а может, и сотнями тысяч. Статистики в открытом доступе нет и не будет… И ты лучше меня это знаешь.

— Ну с людьми вообще всякое случается… И среди детей есть смертность! — заметил Костя.

— Детская смертность, по сравнению с позапрошлым веком, снизилась в десятки раз! — снова прищурила глаза Мария. — А у двусердых как всё было через одно место… Так, едрить его, и осталось!.. А ты мне предлагаешь просто… Просто что, Кость? Закрыть глаза? Так я не могу, я проректор отделения «Васильков». Я обязана смотреть! Что мне делать?

На последних словах её голос чуть не сорвался, но Малая умела гнать истерику взашей. И едва не раздавшийся крик, наоборот, превратился в еле слышный шёпот.

Ещё какое-то время оба — и Костя, и Маша — молчали, глядя на Карамыс, беззаботно кативший свои воды у них под ногами.

— Смириться? — наконец, предложил следователь.

— С чем? С тем, что мы просто теряем хороших и талантливых людей? — сдув с лица прядь волос, нахмурила брови Мария. — Как с этим можно мириться-то? Это не выбраковка цыплят! Это, блин, люди! Они жили, строили планы на будущее. Они мечтали, верили… А теперь что?

— Убитые и куколки тоже строили планы. И тоже верили, — хмуро парировал Костя.

— Поэтому ты и стал следователем! Потому что не мог смириться с похищениями, убийствами и созданием куколок из обычных людей! — Мария, кажется, всхлипнула, но это было неточно. — А я не могу мириться с этим… И до Юры не могла, но терпела! А теперь не хочу терпеть! Ясно? Не хочу и не буду! Жизнь положу на то, чтобы найти способ всё исправить!..

Отвернув лицо от Кости, она снова уставилась вниз. Лёгкий летний ветер пускал по водной глади рябь, в которой плясали огни горящих фонарей. С юга доносились раскаты то ли грома, то ли артиллерии, то ли колдовства.

Война была совсем рядом. Почти стояла на пороге. Но жизнь продолжалась. Несмотря на эвакуацию населения, несмотря на близкие боевые действия… Где-то в тёмном небе, ревя двигателем, пролетел боевой самолёт. Военный наверняка: гражданские перестали летать ещё четыре дня назад, и городской аэропорт опустел.

— У парня идеальная структура, — спустя ещё минуту проговорил Костя. — Вчера в городской морг поступил запрос от частной клиники Прозорова. От главного врача…

— Что, Клим хочет себе тело? — Мария скривила губы. — Так скажите ему… Скажите, чтобы на хер шёл со своими хотелками!..

— Он запрос отправил… — не удержавшись от улыбки, всё-таки покачал головой Костя.

— Пускай помнёт его и в туалете у себя оставит, чтоб жопу подтирать! — брови Марии грозно сошлись у переносицы. — Урод моральный… Парень ещё жив, а он уже запросы на его труп шлёт!

— Это, кстати, можно… Отказать… — мягко хмыкнул Костя. — Но, положим, сейчас мы запрос отклоним. А он их всё равно будет присылать каждый день, пока не появится тело.

— Да не появится… — вскинулась было Маша, но мужчина её прервал:

— Появится или нет — это вопрос будущего! Хочешь лишить Клима тела для вскрытия? Тогда первой пришли свой запрос!

— Пришлю… — мрачно выдала Мария. — Обойдётся без мальчишкиного тела, урод…

— Ну вот, ты уже привязалась! — ещё тяжелее вздохнул Костя. — Я же говорил…

— Он такой же наглый и самоуверенный, а ещё такой же сознательный, как Юра, — в ответ Мария чуть виновато улыбнулась, отводя в сторону потеплевший взгляд. — Я не могла не привязаться, Кость. Видел, как он презабавно из себя царскую армию строит?

Выпрямив спину, она стукнула себя ребром ладони по лбу, будто отдавала честь. А потом выпучила глаза, как глубоководная рыба, и низким голосом выдала:

— Так точно! — Мария снова облокотилась на перила, посмеиваясь, но через секунду уже опять нахмурилась. — Я его вытащу, Кость… Время ещё есть.

— Дай Бог, Маш… — кивнул Костя. — Дай Бог…

И, посмотрев на стоящую рядом женщину, еле удержался, чтобы не обнять её. Он был одним из немногих, кто знал, что у Марии Михайловны не один талант, а два…

Второй талант не был связан со способностями двусердых.

Второй талант был педагогический. Малая Мария Михайловна могла быть той ещё стервой по жизни, но за своих учеников она бы легко порвала хоть Рюриковича.

И плевать ей было на последствия. Если уж Малая бралась учить, то «тащила» всех своих учеников, невзирая на их недостатки или отрицательные качества. И даже Костя в глубине души надеялся, что однажды она придумает, как защитить молодняк двусердых.

Но в этом вслух бы никогда не признался: слишком уж сказочно звучало. Хоть и понимал, что большая часть тех двусердых, кто не смог добраться до богатства или высоких постов, с ним согласится.

Почти у всех них были дети. И все они мечтали, чтобы эти дети прожили долгую счастливую жизнь. Вот только не