Будь у меня твое лицо - Фрэнсис Ча

Стекло и зеркало вскоре запотевают. Закрыв глаза, я терплю обжигающий жар воды, хлещущей по телу.

Что делать? Этот вопрос грызет меня. Я думала, что защитила свое сердце, и знала, что однажды это случится. Но, несмотря на все мои старания, оказалась не готова.

Жаль, я жива. Будь я мертвой, не чувствовала бы такой боли.

Помню, тетя рассказывала нам с Кенхи, что наша бабушка умерла от злости. Она задохнулась от хана[37] – сдерживаемой ярости, копившейся поколениями до нее. На ее глазах умерли ее родители; сама она прислуживала свекрови и состарилась задолго до своего срока. Она родила сына – моего отца, но тот оказался слабым дураком и сбился с пути из-за хитрой невестки – моей матери.

Тетя говорила нам, что мы унаследовали гнев бабушки: он просто не мог исчезнуть с ее кончиной. Что мы должны быть осторожны, уметь владеть собой и избегать ситуаций, которые могут привести к ссорам.

«Вы не знаете, на что способны», – со вздохом сказала тетя. Испуганные, мы просто кивнули, а она призналась, что сама сожалеет о некоторых поступках. И не хочет, чтобы мы чувствовали то же самое.

* * *

На идею извлечь карту памяти из видеорегистратора Ханбина меня наталкивает последняя дорама, которую смотрит Кьюри. Она отказывается рассказывать, как узнала об изменах, а мне нечего сказать ей. Поэтому в последние дни телевизор не умолкает, и мы живем как чужие.

Я сажусь за наш крошечный столик с раменом, который только приготовила, и смотрю на экран. В дораме чеболь влюблен в девушку, которая, как все считают, является его сестрой. Отец, догадывающийся о запретной связи, забирается ночью в машину сына и достает карту памяти из видеорегистратора. Пересматривая снятые видео, он убеждается в догадках. Сцена с картой памяти захватывает меня, и я поворачиваюсь к Кьюри, чтобы узнать, не пришла ли ей в голову та же мысль. Но Кьюри меня не замечает. Она сидит на полу, спина и шея напряжены, словно струна. По-видимому, у нее была очередная процедура костной терапии, к которой она пристрастилась. Там тебя два часа массируют до усрачки. Однажды по ее совету я тоже записалась и заказала массаж лица. Мне начали давить на челюсть так сильно, что я с криком попросила остановить процедуру. Когда же я обратилась к администрации с просьбой вернуть деньги, они отказались, поэтому я подарила оставшиеся сеансы Кьюри. На это они согласились.

Но видеорегистратор – действительно хорошая мысль. После того как парковщик украл его ноутбук, Ханбин установил в салоне камеру. Конечно, чтобы я смогла вытащить карту памяти, Ханбин должен надолго выйти из машины. Я изучила несколько объясняющих технологию видео и уверена, что справлюсь довольно быстро. Но из-за страха быть пойманной можно и наломать дров.

* * *

В день встречи с его друзьями в Итэвоне я наконец выполняю задуманное. Ханбин заезжает за мной в студию, а потом всего в квартале от ресторана каким-то чудом находит свободное парковочное место. Мы уже на полпути, когда я, глубоко вдохнув, говорю, что, кажется, забыла телефон в машине.

– Пойду возьму его.

– Нет-нет, позволь мне самому. Мне хватит пары секунд.

Он уже поворачивается, и тут я добавляю, что, по-видимому, несколько моих «женских принадлежностей» тоже выпали из сумочки. Ничто так не заставит парня убежать в противоположном направлении, как упоминание менструальных сокровищ.

Дальше все проще простого. А уже дома, немного выпив, я загружаю на компьютере видео. Перематываю и перематываю и, наконец, нахожу то, что нужно: он занимается сексом с девушкой в машине. Темно, сложно что-либо разглядеть – изображение слишком расплывчато, но эти ритмичные движения и соответствующие звуки сложно с чем-либо спутать. Я нажимаю «стоп» и закрываю глаза. Затем, сползя под стол, сворачиваюсь клубочком в надежде, что боль, словно от десятка ножевых ранений, исчезнет. Конечно же, она не исчезает, и я дрожу, как в лихорадке.

Я задаюсь вопросом, смогу ли пережить этот момент или сгорю заживо. Но мне хочется увидеть лицо девушки, узнать, что же в ней особенного, что так привлекло Ханбина. Я забираюсь обратно на свое место и отматываю немного назад – перед тем как парочка перебралась на задние сиденья, камера должна была заснять девушку на переднем. Так и есть, вот и она. Дверь открывается, и в машину садится Нами. Подруга Кьюри. Малолетняя дурочка с гигантской грудью. Уверена: она тоже работает в сфере эскорт-услуг.

Они едут в абсолютной тишине, затем Ханбин паркуется, и оба с передних сидений переползают назад. Снова начинается сцена, которую я только что видела. Они не сказали друг другу ни слова, поэтому ясно: секс у них уже не первый. Возможно, они трахались много раз. Должно быть, начали, еще когда я позвала его выпить с нами. Мы с Кьюри поехали домой, и я даже не заметила, что они остались.

Я долго лежу на кровати, глядя невидящими глазами в темноту. Затем я вдруг возвращаюсь к компьютеру и пересматриваю видео. И снова ложусь.

* * *

В следующие дни я пересматриваю каждую запись на карте памяти. Всякий раз при звуке голоса Ханбина мое сердце разрывается. Из его телефонных разговоров я узнаю, что его ждет сеон[38] с дочерью владельца «Ильсан Групп» и что дата свадьбы уже может быть выбрана. Сеон уже в следующем месяце, когда невеста вернется домой после обучения кулинарии в Париже.

В некотором смысле я никогда еще не ощущала такой свободы. Возможно, лучший способ принять то, что случилось, – счесть это кармой и искуплением грехов. Я ведь медленно утопала в своей вине – вине за то, что ждала Ханбина, когда он был с Руби, что следовала за ним и осмелилась открыть ему свое сердце. Я жила в мире, не предназначенном для меня.

Ханбин всегда мне что-нибудь предлагал, а я отказывалась, считая, что так докажу ему любовь – ведь она превыше всех материальных благ, мира, где он вращается, и связей, которые помогли бы мне сделать карьеру в мгновение ока. Я не хотела его обременять и переживала о том, как мои решения воспримет его семья, будет ли стипендия выглядеть более респектабельно, чем все остальное.

Я не показывала ему свои работы, поскольку единственным, что у меня получилось воссоздать, был образ Руби. Теперь мне доставляет удовольствие мысль, что он придет на мою выставку и найдет там на каждом шагу только Руби – ее лицо и тело, ее ненависть и желания, ее апатию и презрение, ее сокровища и тайны.

Но прежде чем он увидит Руби, я обдеру его как смогу. Буду дикой и наглой и теперь-то получу от него по максимуму. Недаром все это время я слушала размышления Кьюри о мужчинах.

Я попрошу его купить мне украшения.

Попрошу его выкупить всю мою выставку, благодаря чему при помощи прессы смогу организовать вторую.