Предчувствие беды - Фридрих Незнанский

– Слушайте, я же не печатник Федоров.

– Мы ваши просьбы учитываем.

– Да-да, я помню и ценю. Все идет хорошо, нужно чуть-чуть подождать. Звоните после пятого…"

– А что это за день – пятое? – спросил Турецкий.

– На пятое сентября назначено общее собрание акционеров «Аэрофлота». Повестка дня – выборы гендиректора.

– Так это же прямой текст! Олигарх обещает расплатиться за услугу! – не выдержал Грязнов.

– Вот если вы это докажете, мы его и возьмем.

– Ага, он уже где-нибудь в Ницце отдыхать будет.

– Ну это-то ерунда. Если он, находясь за границей, будет уклоняться от дачи показаний, ему может быть предъявлено заочное обвинение, он может быть объявлен в розыск, как это было с Лебедевым, которого посадили в испанскую тюрьму. – Костя все постукивал пальцами по столу. – Вы лучше поведайте, как ваше расследование продвигается.

– Подозреваемый в осуществлении взрыва на борту рейса номер 2318 наметился… – Александр рассказал об Эдике. – Вывести на него могла бы Небережная. Но она исчезла в день взрыва. Вот, идем по следу. Следы, правда, попадаются уже холодные, – невесело пошутил он, рассказывая о гибели Елизаветы Дмитриевны Каменевой.

– Что ж, разыскать пропавшую женщину в таком большом мегаполисе – дело не быстрое, если она вообще еще в городе. С того дня, когда произошел взрыв, прошла неделя. Думаю, ни самого Эдика, ни этой женщины – если она его сообщница – в городе нет.

– Фоторобот подозреваемого был разослан по всем подразделениям транспортной милиции еще вчера, как только этот фоторобот составили, – вставил Грязнов. – Конечно, мера запоздалая, шестой день после взрыва. Да только там все неоднозначно… Вообще-то район поиска сужен. Мы вышли на дом, где могли прятать Небережную. Та еще история…

Меркулов выслушал рассказ и про заброшенный особняк.

– Да, триллер какой-то. Запутанная история. Поиски Небережной, живой или мертвой, тем более могут затянуться. Вы попробуйте искать иначе. Где Небережная познакомилась с Эдиком?

– Он подвозил ее домой… Ха, Костя, ты гений! – оживился Турецкий. – Что значит – взгляд на проблему со стороны! Действительно, если виновник катастрофы неведомый нам пока Эдик, то не случайно же он познакомился с Александрой Борисовной! Ему нужна была именно она – начальник пищеблока, которая могла бы провести его в служебное помещение! Разве позволила бы Небережная подобную вольность кому-нибудь из подчиненных? Нет! Значит, не просто так оказался Эдик возле Шереметьева однажды вечером – в нужном месте, в нужное время. А откуда он мог знать, что Небережная – начальник пищеблока? Тем более знать ее в лицо, чтобы посадить в машину именно ту женщину, которую нужно? А то много их стоит голосует! Следовательно, у него кто-то есть в Шереметьеве. Свой человек.

– Это опять-таки мог быть заместитель Сомова, Нифонтов. У него могли быть личные дела сотрудников. Вот он и дал для ознакомления исполнителю… – встрял Грязнов.

– Может быть, так. А может – иначе. Нужно в отделе кадров дознание провести. Изымались ли личные дела сотрудников, какие именно, кем и когда? Там у нас работает парнишка, но с другим заданием. Сегодня обсудим.

– Что ж, продолжайте работу, друзья. А вам, Игорь Николаевич, большое спасибо за информацию.

– Буду нужен, звоните, – лаконично ответил Самойлович, распрощался и вышел.

– Ну и сука этот Сосновский! – еще раз в сердцах высказался Грязнов.

Его праведный гнев был прерван позывными мобильного.

– Але, Денис, ты?

Слава сделал рукой извиняющийся жест, вышел из кабинета.

– Я, Костя, тоже пойду. Через пять минут сбор группы, – поднялся Турецкий.

– Иди, Саня. И держи хвост пистолетом. Что-то ты приуныл.

– Есть от чего. Мы здесь землю носом роем, а неведомый Эдик где-нибудь на Маврикии отдыхает.

– Это еще не доказано, – нахмурился Меркулов. – Ищите и обрящете.

– Каждому по его вере? Понял, – усмехнулся Турецкий и вышел.

Грязнов сидел на столе Клавдии Сергеевны, что-то бурно обсуждая уже с телефона секретаря Меркулова. Сама Клавдия находилась на своем месте, стреляя в Грязнова как бы сердитым взглядом.

– О женщины, коварство ваше имя, – простонал Александр и вышел.

В то время как Турецкий находился в кабинете Меркулова, стажер Кирилл Безухов бродил по улицам, безуспешно подыскивая точку общественного питания, соответствующую его скромным материальным возможностям. Найти что-либо, кроме чашки кофе, не удавалось. Тратить последние деньги на кофе категорически не хотелось. Коварная Клавдия Сергеевна так настроила его на обед, что желудок просто-таки урчал голодным зверем.

Кирилл совсем было отчаялся и решил возвращаться на Дмитровку, пройдя насквозь длинный проходной двор, вернее, череду дворов. Во втором из них неожиданно обнаружилась одноэтажная кафешка типа «стекло – бетон», распространявшая вокруг себя умопомрачительный запах. Кафешка носила гордое имя «Кавказ».

Кирилл устремился к ней. Листок с меню, прикрепленный к входной двери, извещал, что в кафе продаются «горячие, исключительно вкусные чебуреки из натурального мяса – 4 рубля штука».

Чье именно натуральное мясо используется для приготовления блюда, не сообщалось. Судя по стоимости конечного продукта, жертвой пищевого бизнеса были окрестные кошки, не крысы же, испуганно думал Кирилл. Ему, впрочем, было уже все равно. Голод схватил его неумолимой рукой не только за желудок, но и за все прочие внутренности.

«Потом мне будет плохо, но это уж потом», – вспомнил он незамысловатую песенку и храбро шагнул внутрь заведения.

Внутри было довольно людно. Люди, в подавляющем большинстве мужчины, стояли вокруг столиков целыми компаниями. В основном это были люди той самой обобщенной национальности – однокоренной с названием заведения. Безухов подавил в себе неуместный приступ великодержавного шовинизма и храбро шагнул к стойке. За стойкой, впрочем, царила весьма приятная молодая блондинка.

– Три чебурека и… Кока сколько стоит?

– Стакан или бутылка? – спросила девушка.

Спросила, как показалось Кириллу, весьма насмешливо.

– Бутылка, – с вызовом ответил он.

– Тридцать рублей.

– А стакан?

– Десять.

– Мне стакан, – изо всех сил стараясь не краснеть, ответил он.

– Двадцать два рубля.

– Вот, возьмите. – Он протянул три десятки.

Девушка отсчитала сдачу, неожиданно мило улыбнулась Кириллу и подала тарелку с пышущими жаром чебуреками.

– И вот ваша кока.

Кирилл поблагодарил, направился к одному из столиков. Какая милая барышня, попутно думал он. Поставив тарелку, Безухов ухватил салфеткой обжигающе горячий чебурек и надкусил тонкое, почти прозрачное тесто.