Игрушка богатого человека - Тереза Вейр

Ее опьянение нарушало все его планы на этот долгожданный уик-энд. Правильнее всего сейчас было бы сесть за руль и отвезти ее обратно.

Нэш задремал, но вдруг почувствовал чье-то прикосновение. Открыв глаза, он увидел, что Сара опустилась на колени между его ног и проводит руками вверх-вниз по его бедрам. Он чувствовал прикосновение ее рук сквозь ткань джинсов, и эти руки были холодны.

Ему самому было холодно. И ей, конечно, тоже, хотя Сара этого, похоже, не сознавала, — ведь ее кровь уже приобрела крепость не меньше сорока градусов, — и он опасался, что понадобится нечто большее, чем секс, чтобы ее согреть.

Нэш и злился, и тревожился за нее. Он поднялся на ноги, увлекая ее за собой. Сара уцепилась за его талию и запрокинула лицо, словно ожидала поцелуя. Такого приглашения он пропустить не мог. Обняв ее обеими руками, Нэш наклонился и коснулся губами ее холодных губ.

Сара прислонилась к нему, просунула руки под куртку, и холод пробрался туда вместе с ней. Он подхватил ее под ягодицы и оторвал от пола, поднял, прижимая к себе. Ее губы раскрылись под его натиском, его язык преодолел преграду зубов.

Ее лицо было холодно, как лед.

Нэшу очень не хотелось прерывать поцелуй, но он осторожно отодвинулся, продолжая поддерживать Сару так, чтобы ее бедра оставались прижатыми к его паху.

— Давай-ка поставим тебя под горячий душ. В ванной он включил настенный обогреватель, тотчас же начавший излучать тепло. Сара подошла к обогревателю и протянула к нему руки:

— Как чудесно!

Потом она повернулась к Нэшу, провела ладонями по его груди. Его пульс участился, он просунул руки под пижамную блузу и зацепил пальцами эластичный пояс черных рейтуз. Его пальцы скользнули по ее коже, пока он стягивал рейтузы вниз по ее бедрам.

На ней не было белья.

Нэш застонал, закрыл глаза и снова открыл.

Сара пристально смотрела на него:

— Потрогай меня.

Он заставил ее попятиться, пока она не уперлась спиной в стену, просунул колено между ее ног и приподнял ее над полом. Она ахнула и ухватилась за его плечи, чтобы не потерять равновесия. Ее веки затрепетали и опустились, но тут же снова поднялись. На шее у нее заметно билась жилка.

Свет лампочки, горевшей под потолком, упал ей на лицо, оттеняя густые черные ресницы. Темные круги под глазами стали еще более заметными, а сами глаза напоминали озера — огромные серые озера, затуманенные страстью.

Нэш помедлил.

Она повернула голову, вопросительно заглянула ему в лицо, и тут он заметил синяк у нее на подбородке.

— Откуда это у тебя? — спросил он, проводя пальцем по темному пятну.

Сара отвела взгляд. Она подняла руку к лицу, потрогала синяк. Ее пальцы дрожали, и голос дрогнул, когда она ответила:

— Я была пьяна.

Но эти слова как будто заставили ее опомниться, протрезветь, вернуться в реальный мир. Нэш чувствовал, что увязает все глубже. Ему совершенно не хотелось принимать близко к сердцу ее проблемы, у него не было ни малейшего желания задуматься над тем, что она с собой творит. Но он ничего не мог с собой поделать. Сара была ему небезразлична. И он не мог остановить себя, не мог просто сделать вид, будто ничего не замечает.

— Сара, Сара… — Ему нравилось произносить ее имя вслух. Оно перекатывалось на языке, как орешек в сахарной глазури. — Что тебя толкает на саморазрушение? — прошептал он, прижимаясь губами к отчаянно бьющейся жилке у нее на шее. — Позволь мне помочь. Я хочу помочь тебе.

Она напряглась.

— Я думаю… думаю…

Нэш еще выше приподнял ее на колене. Она была горячей и влажной — это чувствовалось даже сквозь плотную ткань джинсов.

— О чем ты думаешь? — хрипло спросил он.

— Я думаю… что готова принять душ. Одна. Неужели это его судьба — вечно позволять этой женщине себя мучить? Неужели она получает удовольствие, доводя его до крайности только для того, чтобы тут же оттолкнуть?

Нэш опустил ногу, и ее ступни коснулись пола. Она заправила выбившуюся прядь за ухо, и он опять заметил, что рука у нее дрожит. Вся его досада тотчас же развеялась. Он оставил ее одну.

Трясущимися руками Сара заперла дверь ванной. Замечание Нэша о синяке отрезвило ее, заставило опомниться. У нее на теле это был не единственный след. На внутренней стороне обеих рук выше локтя, на нежной чувствительной коже остались круглые пятна — отпечатки пальцев Донована. Уж эти синяки никак не могли появиться при падении.

Надо потянуть время до темноты. В темноте Нэш не заметит кровоподтеков.

Сердце у нее все еще стучало молотом, когда она встала под душ. Теплая вода, успокаивая и расслабляя, омыла ее лицо, волосы, все тело. Сара даже почувствовала сонливость,

Десять минут спустя, замотав волосы полотенцем, стесняясь своей наготы, которую едва прикрывала коротенькая ночная рубашка “бэби-долл”, она босиком вышла из ванной. Нэш сидел на диване спиной к ней, держа на колене в неустойчивом равновесии бутылку пива. Не поворачивая головы, он сказал:

— Я включил газовый камин в спальне наверху.

Сара оглянулась и прошла по деревянной лестнице в уютную маленькую спаленку, потолком которой служила покатая крыша. Здесь было одно маленькое окошко, а всю обстановку составляла большая старомодная двуспальная кровать. За окном уже сгущались сумерки.

Она выключила свет, нашла вентиль регулировки пламени камина и прикрутила его до минимума, оставив только тусклый огонек, еле освещавший комнату. Снизу до нее донесся звук льющейся воды: в ванной включили душ.

— Сара…

Она лежала на боку, уютно свернувшись калачиком. Тепло, исходившее от камина, согревало ее лицо. Ей хотелось спать. Ей так хотелось спать… Она уже не была пьяна, но вполне трезвой ее тоже нельзя было назвать.

Нэш повторил ее имя, но ее охватила тяжелая сонливость, которую она не в силах была стряхнуть. Сара почувствовала, как полотенце соскальзывает с ее головы. Влажные волосы упали ей на лицо.

Кровать заскрипела и прогнулась под его тяжестью. Он коснулся ее бедром. Потом что-то коснулось ее головы, прошлось по волосам… Щетка. Он расчесывал ей волосы.

Жар в камине, сонливость, все еще курсирующий в крови алкоголь — все, как нарочно, стеклось, чтобы придать этой сцене невероятную чувственность. Это больше походило на сон, чем на реальность.

Когда Сара была маленькой, она очень любила, когда ей расчесывали волосы. Они с сестрой делали это друг для друга по очереди. Это было так приятно… Это так успокаивало…

Но то, что происходило сейчас… Никогда раньше мужчина не расчесывал ей волосы. Это напоминало какую-то невинную, но волнующую игру. Ей не хотелось поддаваться этому очарованию. Нет, ей хотелось, чтобы это продолжалось до бесконечности.