Демоны Дома Огня - Александра Груздева

Когда Элен уходила, он усмехнулся:

– Мы увидимся снова?

– Конечно, ведь не зря же ты так настойчиво искал меня все эти годы.

Она несколько раз приглашала его к себе домой, он отказывался, предпочитая встречаться в гостиницах.

– Боишься непроизвольного теста на отцовство? – засмеялась она после его очередного отказа от поздней «чашки кофе» на ее территории. – Не беспокойся. Все в прошлом.

– В смысле? – переспросил он.

Он стоял перед ней в таком недоумении, будто действительно понятия не имел, о чем шла речь. Тогда, четыре года назад, она думала, что он банально испугался ответственности. У него была беззаботная жизнь и вдруг – ребенок. Необходимость что-то решать. И на что-то решаться. Даже пират с абордажной саблей в смятении отступает перед ребенком в пеленках. Ребенок – это проблема. Это целая жизнь, и, конечно, не без забот. Об этом Элен знала не понаслышке: она мать двоих детей – по вине этого парня. А он даже не помнит, как стал отцом?

И Элен сорвалась:

– Ты так уверен в том, что я сделала аборт? Ты считаешь, что я из тех женщин, которые убивают своих детей? – Несмотря на радость последних дней, проведенных с ним, все беды предыдущих лет вновь навалились ей на плечи: и припадки Яна, и вечная нищета, и последняя надежда на Вайнера… Кстати, еще неизвестно, сможет ли она заполучить этого толстопуза, обросшего бородой от ушей до подмышек…

– Хочу взглянуть на ребенка, – сказал он спокойно, бесстрастно. У оценщика картин больше энтузиазма в голосе, даже если он предвидит зряшную потерю времени.

Гильяно приехал очень поздно, Марк уже спал. Яна она предусмотрительно оставила у соседки. Нельзя сразу вываливать все новости. Нужно действовать постепенно. Для таких мужчин, как Ашер Гильяно, дети – не подтверждение их мужественности, а досадная помеха. Она провела его в детскую. Он смотрел на спящего мальчика – недолго… минуту, а может и меньше, опустил руку ему на голову, задержал на секунду, не дольше. Элен подсчитывала каждое мгновение. Фиксировала в памяти каждое его движение, чтобы потом рассказать сыну. Гильяно убрал руку, сказал:

– Славный малыш.

– Он очень похож на тебя.

На это Гильяно ничего не ответил.

В маленькой гостиной он положил на стол чемодан, раскрыл его, демонстрируя ровные пачки с банковской опояской.

– Мне не нужны твои деньги. – Элен гордо выпрямилась. Ох как нелегко далась ей эта царственная осанка! Особенно сейчас. А деньги, деньги… Они могли бы многое исправить. Они дали бы ей возможность маневра. Помогли бы не смотреть так жадно на Вайнера, ведь известно, что алчный взгляд может погубить отношения, он отталкивает мужчин. Но, один раз начав играть с Гильяно в игру «я не такая», она уже не могла спасовать.

– Здесь полмиллиона долларов. Они для твоего сына.

Оказалось, в такой момент от ехидства удержаться труднее, чем от сладостей. Даже перед чемоданом, наполненным купюрами.

– Почему бы тебе не признать, что он и твой сын?

– Не могу. – Он запустил пальцы в волосы, лицо его исказилось, как от боли или от отчаяния. Она не ожидала от него человеческих эмоций, растерялась. – Я не могу этого признать. Элен, для меня это сложнее, чем ты думаешь. Что толку в пустых признаниях? Мой отец – дон Гильяно – никогда не позволит мне жениться на тебе. Гильяно заключают только внутрисемейные браки. Если я признаю Марка своим сыном, то и тебе, и ему будет угрожать опасность.

А ведь она уже было собиралась сказать ему о Яне. Нестерпимо хотелось, чтобы он, такой сильный, такой смелый, снял с Элен часть ответственности, часть вины за болезнь ребенка. Может, она была неправа насчет Ашера Гильяно? Может, его не шокирует, не ужаснет то, что происходит с Яном?

– Ты хочешь еще что-то мне сказать?

Вот оно. Решайся! Но Элен не могла вымолвить ни слова. И тогда вновь заговорил он:

– Возможно, мне придется уехать. Надолго. Дела семьи. Не знаю, когда вернусь.

И снова он уезжал. Он оставлял ее иначе, не так, как в прошлый раз, когда она рыдала, а он оскорблял ее каждым словом. Но все равно он оставлял ее. Ашер никогда не сможет быть с ней. Никогда не признает ее сыновей своими. Никогда не станет ее мужем. У них не будет общего дома, у них не будет семьи. Ей, Элен, нужно заботиться о себе и своих детях. Ей нужно забыть сказки о богатом мальчике из таинственного и могущественного клана. Он не придет ей на помощь. Ей одной предстоит тащить свой золотой лотерейный билет из кучи дерьма.

Елена Вайнер спрашивала себя, а могло ли быть так, что тогда, на светском рауте, она встретила не Ашера Гильяно, а его брата-близнеца? Ведь позже с Ашером они никогда не говорили об этой встрече, он не вспоминал, что видел Марка, оставил им деньги… И сколько раз она напоминала себе – позже, намного позже, когда они с Гильяно уже были давними любовниками и деловыми партнерами: он может быть другим, ты ведь видела его другим. Сейчас, глядя на фотографии в Мемориальной гостиной, она думала, а что, если он действительно был другим? Что, если тогда, при встрече на светской вечеринке, рядом с ней оказался Шем Гильяно?

Элен спросила у Анжелин, что случилось с братом Ашера, как он умер? Анжелин понизила голос:

– Шем? Его казнили за преступление против крови. – Но, встретив изумленный взгляд Элен, поспешила смягчить пугающую версию: – Долго объяснять. Заморочки семьи Гильяно.

* * *

Марк Вайнер видел своего настоящего отца не один раз. Элен и не думала скрывать от сына, кто ее деловой партнер. Ашер Гильяно всегда встречал Элен у машины. Никогда не оставался сидеть в салоне в ожидании: выходил, прислонялся к капоту и ждал. На этаж отказывался подниматься. Элен говорила сыну, показывая ему Ашера в окно:

– Посмотри, это твой отец. Но он не желает тебя признавать.

Марк смотрел. И видел человека с таким взглядом, от которого застывала кровь. Этот мужчина с равной вероятностью мог вызвать и ненависть, и восхищение или то и другое одновременно в любом соотношении. Мальчик забивался в угол комнаты, ему казалось, что Ашер Гильяно, который разглядывает окна или смотрит в небо, смотрит прямо на него, да так, будто вынимает душу.

Ашер целовал Элен в щеку, открывал ей дверцу автомобиля, ждал, пока она сядет. Марку почему-то особенно запомнилось его черное пальто и белые меха матери. Она не доставала Ашеру и до плеча. И между ними была связь, которая возникает только между близкими по духу людьми.

Однажды, когда Марк уже учился в Швейцарии, но гостил у матери на каникулах, в гостиной на кресле он увидел знакомое черное пальто. Днем Элен отпускала прислугу. Говорила, что ее чувствительный слух раздражают шаги и шорохи, как бы тихо домработница ни перемещалась по дому. И конечно, некому было повесить пальто в шкаф. Сколько он просидел в кресле рядом с пальто, не смея даже к нему прикоснуться, Марк не помнил. Очнулся от голосов и шагов в соседней комнате. Он нырнул за диван. Мать вышла в шелковом халате, в одном из своих любимых, расписанном драконами. Ашер на ходу надевал пиджак.