Комната с видом на Арно - Эдвард Форстер

— Гм, — произнес Сесиль, не зная, считать это наблюдение заслуживающим внимания или нет.

— Мой отец говорит, — продолжил Джордж и, глянув на нее, вспыхнул, — мой отец говорит, что есть только один вид, заслуживающий внимания, — это вид неба над нашими головами. Все же прочие виды — это его слабые копии.

— Я полагаю, ваш отец читал Данте, — проговорил Сесиль, листая роман, который как бы давал ему право вести разговор.

— Он как-то сказал нам, что пейзажи напоминают ему толпы — толпы домов, деревьев и холмов. Они все похожи друг на друга, как человеческие толпы, и влияние, которое они оказывают на нас, относится к сверхъестественному.

Люси вдруг почувствовала, что волнуется.

— Потому что толпа не равна людям, которые ее составляют. Что-то прибавляется, но что — никто не знает. Так же, как что-то добавляется к этим холмам.

Он показал ракеткой на южные отроги.

— Какая замечательная идея, — прошептала Люси. — Как я была бы рада вновь послушать вашего отца! Как жалко, что он нездоров.

— Да, он нездоров.

— В этой книжке совершенно абсурдное описание пейзажей, — проговорил Сесиль.

— И еще: люди делятся на две большие группы — тех, кто забывает встреченные ими виды, и тех, кто их помнит — не только обширные пейзажи, но виды маленьких комнат.

— Мистер Эмерсон, — спросила Люси. — У вас есть братья или сестры?

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Вы произнесли «…он как-то сказал нам…».

— Я имел в виду мою мать.

Сесиль резко захлопнул книгу.

— О, Сесиль! Я чуть не подпрыгнула.

— Больше я не стану терзать тебя Джозефом Эмери Прэнком, — ответил тот.

— Я помню, как мы втроем оправились за город на целый день, и было видно далеко, до самого Хиндхеда. Это — первая вещь, которую я вообще помню.

Сесиль встал. Этот человек плохо воспитан. Он должен был после тенниса надеть верхнюю одежду, но не сделал этого. И он вообще ушел бы, если бы Люси его не остановила.

— Сесиль! — сказала Люси. — Прочитай то место про вид.

— Нет. Пока нас развлекает мистер Эмерсон, не буду.

— Прошу, прочитай. Нет ничего смешнее, чем слушать глупости вслух. Если мистер Эмерсон подумает, что мы легкомысленны, мы уйдем.

Это понравилось Сесилю, потому что позволяло считать их гостя педантом. Несколько успокоившись, он вновь сел.

— Мистер Эмерсон, поищите пока теннисные мячи, — сказала Люси и открыла книгу.

Пусть Сесиль почитает и, вообще, пусть делает то, что ему нравится. Но внимание Люси переключилось на мать Джорджа, которая, если следовать мистеру Игеру, была убита перед ликом Господа, а по версии ее сына, была способна видеть далеко — до самого Хиндхеда.

— Так мне пойти за мячами? — переспросил Джордж.

— Нет, не обязательно, конечно, — ответила Люси.

— Глава вторая, — зевая, проговорил Сесиль. — Найди вторую главу, если, конечно, тебя не затруднит.

Вторая глава нашлась, и Люси пробежала взглядом ее первые фразы.

Она вдруг почувствовала, что сходит с ума.

— Дай мне книгу.

Люси услышала свой собственный голос, который произнес:

— Не стоит это читать, слишком глупо; никогда не видела такой чепухи, кто только это печатает?

Сесиль отобрал у нее книгу.

— «Леонора… — начал он, — …в задумчивости сидела одна. Перед ней лежала богатая долина Тосканы с разбросанными тут и там деревнями. Была весна».

Мисс Лэвиш, знавшая про все, описала прошлое неряшливой прозой — как раз для того, чтобы Сесиль прочитал это Джорджу.

— «Золотой туман… — читал дальше Сесиль, — поднимался над башнями Флоренции, в то время как склон холма, на котором она сидела, был покрыт ковром фиалок. Антонио неслышно подошел сзади…»

Чтобы Сесиль не увидел ее лица, Люси отвернулась и взглядом встретилась с Джорджем.

— «Ни слова протеста не сорвалось с его губ, как это подобает в таких случаях. Он не был красноречив, но это его и не волновало. Он просто обнял ее своими сильными мужскими руками».

Наступила тишина.

— Нет, это не тот абзац, что я хотел, — сообщил Сесиль. — Здесь есть другой, еще более смешной.

Он принялся листать книгу.

— А не выпить ли нам чаю? — спросила Люси твердым голосом.

И она пошла по саду. Сесиль следовал за ней, Джордж за Сесилем. Люси подумала — катастрофа миновала. Но когда они проходили зарослями кустарника, неминуемое произошло. Оказалось, что Сесиль забыл книгу — как будто она и без того не принесла достаточно неприятностей. Сесиль отправился за ней. Джордж, с сияющими страстью глазами, вырос перед Люси на тропинке.

— Нет! — почти задохнувшись, произнесла она, но, невзирая на протест, Джордж поцеловал ее.

И, отступив, исчез в кустарнике. Вскоре появился Сесиль, и они вдвоем пошли к верхней лужайке перед домом.

Но с весны прошло немало времени, и Люси значительно изменилась. Теперь она гораздо успешнее душила в себе эмоции, которые общество полагало недопустимыми. Хотя опасность была велика, она не выдала себя ничем — ни смехом, ни рыданиями. Сказав Сесилю, что не выйдет к чаю, поскольку ей нужно написать несколько писем, она ушла в свою комнату. Там она приготовилась к битве. Любовь вернулась и дала о себе знать — любовь, которой требует наше тело и которую наше сердце маскирует под видом душевной привязанности, любовь, которая реальнее всего самого реального на свете, явилась Люси как заклятый враг; и она обязана была задушить ее.

Она послала за мисс Бартлетт.

Но не с долгом любовь должна была вступить в схватку. Конфликт между любовью и долгом — выдумка писателей и философов. Истинное и притворное — вот что будет сражаться в душе Люси, и ее первой целью было уничтожить первое. Сознание ее затуманилось, воспоминания о виденном потускнели, слова только что прочитанной книжки начали стираться, и Люси прибегла к своей старой отговорке: все это нервы. Задушив истинное, она одержала первую победу. Так бывает всегда — борясь с правдой, мы вообще забываем, что правда когда-то была. Вспомнив, что она обручена с Сесилем, Люси заставила себя подумать о Джордже: он был для нее ничем и никогда не был хоть чем-то; он гнусно себя вел, и она его никогда не поощряла. Броня лжи осторожно выползает из темноты и прячет человека не только от окружающих, но и от самого себя. Через несколько минут Люси была вполне вооружена и могла продолжать битву.

— Произошло нечто ужасное, — проговорила она, как только появилась ее кузина. — Ты что-нибудь знаешь про роман мисс Лэвиш?