Подпольная империя - Дмитрий Ромов

стало понятно. Особенно после того, как ты ушёл и не вернулся. Признаюсь, мне на какое-то время показалось, что в эту волшебную ночь случится чудо и ты скажешь, что любишь меня. Глупые слова. Любишь, не любишь…

Нужно уже заставить себя, прекратить думать и говорить об этом… Но, как бы то ни было, чудо всё-таки произошло, и я прозрела. Точно. Я прозрела и поняла, что ты меня совсем не во мне не нуждаешься и возишься со мной только из вежливости или какого-то дружеского, почти братского чувства.

Что же, иметь брата тоже неплохо, хотя я мечтала о другом. Теперь всё это уже неважно. Больше я не буду навязываться. И вообще, увижу тебя теперь очень нескоро. Я решила уехать в Новосибирск. Впрочем, ты уже это знаешь. Больше не буду мозолить тебе глаза и изводить своим нытьём.

Постараюсь быть обычной советской студенткой, такой же, как мои сверстницы. Надеюсь, бурная студенческая жизнь придётся мне по вкусу.

Желаю тебе всего самого хорошего,

Твоя Н.”

Вот такие пироги…

Может быть, конечно, всё, что ни делается, всё к лучшему, да вот только как-то муторно немного…

Звоню Куренкову. Раз сейчас, всё равно, еду в центр, может и с ним получится переговорить заодно. Расскажу об активистах, кстати. И потребую рассказать про Самойлова.

— Ну, давай в кафе “Льдинка”, — соглашается он, — раз тебе не терпится пообщаться.

Я выхожу с территории фабрики и останавливаюсь на обочине. Почти сразу рядом со мной тормозит уже знакомая мне “Волга”, и я ныряю на заднее сиденье.

— Здорово, — хмуро кивает Цвет.

— Привет.

— Ну что, не передумал? — спрашивает он.

— Нет. Я не передумал. Наоборот, учитывая ситуацию, я думаю, это единственно верное решение. Официальный вызов уже пришёл?

— Нет, ничего ещё не пришло.

— А тебе не кажется это странным? Чего так долго? Может, уже и не придёт, в смысле, что всё отменили?

— Не кипишуй. Не может не прийти. На вот пока бандероль, получи и распишись.

Он протягивает мне небольшой свёрток, тщательно завёрнутый в толстый полиэтилен. Это пистолет. Собственно, план довольно простой, почерпнутый из известного в моё время кинофильма с Марлоном Брандо.

По дороге мы почти не разговариваем. Я было начинаю повторять вчерашнюю историю, но Цвет меня прерывает и едва заметно кивает на водителя. Я замолкаю.

Мы доезжаем до улицы Красной, и я выхожу, не прощаясь. Прохожу метров двести и сворачиваю к рынку, но иду в ресторан “Волна”. В обед здесь делают чебуреки и шашлык. Можно покупать через окошко и есть на улице, а можно зайти внутрь и пообедать там. Не в ресторанном зале, а вот в этом чём-то вроде кафетерия.

Я так и поступаю. Заказываю себе шашлык и получаю тарелку с размазанной по ней ложкой горчицы и, собственно, шашлыком на тонком шампуре и наколотом на него кусочком белого хлеба.

Я беру свой заказ и отхожу к высокому коктейльному столику, за которым нет посетителей. Шашлык жестковатый, но, можно сказать, вкусный, хоть и отдаёт уксусом. Я быстро с ним расправляюсь, рассматривая обедающих со мной граждан. В основном это люди с рынка. Главное, никто не обращает друг на друга внимания.

Я выхожу из зала, но иду не на выход, а в сторону туалетов, только не тех, что находятся под лестницей за гардеробом, а других, расположенных в вестибюле рядом с залом, где я встречался с Парашютистом. Надеюсь, сейчас подобной встречи удастся избежать.

Прохожу прямо в туалет и закрываюсь. Бачки в наше время в общественных помещениях устанавливают высоко, и это, конечно, жутко неудобно. Мне приходится встать на край унитаза, чтобы дотянуться до бачка и опустить запечатанный в пластик свёрток. У Цвета будет не так много времени, чтобы его извлечь и распаковать. Опускаю шнурок, идущий от пакета, за обратную сторону бачка, и выхожу. Дело сделано. Не всё, конечно, но весьма важная его часть.

Выхожу и наталкиваюсь на… Фрица.

— Я не понял, — тянет он, — чё ты здесь делаешь?

— Не понял? — усмехаюсь я. — Ничего удивительного. Это, как я вижу, твоё обычное состояние.

— Ну, ты остряк, в натуре, Парашютиста нет, чё ты здесь трёшься?

— На тебя пришёл посмотреть. Приятно видеть, как тебя босс и в хвост, и в гриву стегает.

— Посмотрим, как он тебя отстегает. Если мои пацаны тебя раньше времени не уделают.

— А ты что здесь типа вертухай с пацанами со своими? Охраняешь помаленьку?

— А тебя еб*т что ли? — говорит он со злобой. — Мечтаю, чтобы ты сюда зашёл, когда сходняк будет, я тебя сломаю, ты понял? На кол насажу.

— Да ты чё, — качаю я головой. — Серьёзный ты чел. Ну, лады, не буду мешать нести службу. Бывай, вохра.

Фриц багровеет, но ничего мне не отвечает и я, непойманный, выхожу из “Волны”.

Мне надо ещё поговорить с Куренковым и зайти к Новицкой, а потом мчаться на фабрику. У нас же там целое расследование, как-никак. Надо было предупредить директора, а то, как бы они там ничего не выкинули со страху…

Я выхожу из ресторана и двигаю во “Льдинку”. Здесь недалеко, минут десять максимум. Надеюсь, Фриц действительно, не слишком умён, чтобы сопоставить моё сегодняшнее посещение туалетной комнаты с событиями, которые должны произойти после сходки.

Цвет полагает и, думаю не без основания, что его постараются не просто развенчать, но и устранить физически. Мне кажется, это всё идёт с подачи Киргиза. Сам по себе Парашютист вряд ли бы на него попёр. Впрочем, точно не знаю. Он пытается выяснить, но готовится и к решительным действиям.

Размышляя о предстоящих делах, я подхожу ко “Льдинке”. Думаю, вазочка мороженого с сиропом будет сейчас очень даже кстати. Небольшой выброс дофаминчика мне не повредит. Я иду со стороны главпочтамта и замечаю, как у тротуара паркуется чёрная “Волга”. Из неё выходит Куренков и энергичной походкой идёт к кафешке.

Меня он не видит. Не видит он и того, как за его машиной паркуется другая такая же. Точь-в-точь, как у него. Из этой машины выходят два человека, одетые в серые костюмы, такие же, как и у него. Да и вообще, они все похожи, как агенты Смиты.

Что за чудеса. Я сбавляю ход и останавливаюсь, не доходя до кафе. Роман поворачивает голову в мою сторону и, заметив меня, тоже останавливается. И в этот момент его настигают его “двойники”.