Последнее письмо из Москвы - Абраша Ротенберг
Шрифт:
Интервал:
— Когда я уже научусь молчать? — спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь. Похоже, что никогда.
Московский приятель
И вдруг я вспомнил, что даже не упомянул об одном важном происшествии.
— Простите, но мне надо дополнить рассказ.
Наши спутники уже о чем-то беседовали, когда я ворвался с этой репликой (мои манеры не переставали удивлять их):
— Необходимо немного отмотать назад. Через несколько дней после операции мы получили письмо. Оно пришло из Москвы. Мать с большим интересом прочла его. Она хоть и молчала, но выглядела возбужденной и удивленной.
— От кого письмо, — нетерпеливо выспрашивал я. Нам уже двадцать лет не приходило писем оттуда.
— От папиного друга.
— Ты с ним знакома?
— Не помню. Он еще приятель Бетти и Арона.
— Может, переведешь его мне? — попросил я.
— Сначала покажу его папе.
Отца мало что могло заинтересовать, кроме его состояния, так что мать решила, что новость о письме немного его оживит.
Когда мы вошли в спальню, он отдыхал, но не спал. Мать подошла к постели, показала ему письмо и с улыбкой заговорила:
— Шмилек, смотри, какая неожиданность, тебе пришло письмо от…
Тут в моей памяти был провал. Я хотел назвать имя отправителя, которое всегда помнил, но тут произошел какой-то сбой. Я несколько раз упоминал его в разговорах с Диной, но и она не могла его вспомнить. Такое впечатление, что моя память вдруг взбунтовалась против меня.
— У меня приступ внезапной амнезии, и я не могу вспомнить имя того отцовского приятеля. Он, как и вы, был врачом. Я даже помню содержание письма, а вот имя…
— Не переживай так, — успокоила меня Мария Виктория, — нам-то оно все равно ничего не скажет.
— Самому смешно. Дайте-ка я поразмыслю, постараюсь припомнить. Он был врачом, и звали его… К сожалению, я не…
Тут я понял, что моя пауза всех раздражает. Я постарался подыскать ассоциацию, которая помогла бы мне продолжить:
— Ты права. Какая разница, как его звали. Хоть бы и Михаил Львович Астров. Так пойдет?
— Откуда это имя?
— Это имя одного человека, которым я восхищаюсь, — деревенский врач, любитель природы, мечтатель, сама отзывчивость, идеалист. Большой друг дяди Вани.
— Твоего дяди?
— Нет, дядя Ваня и его друг доктор Астров — вымышленные персонажи, но для меня они настоящие. Всегда их любил.
— Ты говоришь о чеховском дяде Ване, — догадался Хосе Мануэль и улыбнулся.
— Да, предлагаю звать автора письма Михаилом Львовичем Астровым, раз уж я забыл его настоящее имя.
— Договорились.
— Я остановился на моменте, когда мать сообщила отцу, что ему пришло письмо из Москвы от его приятеля, Михаила Львовича Астрова.
Отец сощурился, пытаясь вспомнить, кто это, и затем отмахнулся:
— Не знаю, кто это. Не помню его совсем.
— Это друг Арона и Бети, врач по профессии, живет в Москве.
— Наверное, какая-то ошибка. Или меня с кем-то спутали. Что сказано в письме?
— Оно длинное. Прочесть тебе?
— Не сейчас. Я устал. Просто скажи, о чем оно.
— Там много всего.
— Тогда скажи о самом важном.
— Так и сделаю.
— И что же?
— О том, как дела у Арона и его семьи.
— И что он о них пишет?
— Что им необходима помощь.
— Помощь? Арону и Бете нужна помощь?
— Так пишет этот Михаил Львович.
— Двадцать лет мы ничего от них не слышали, а тут внезапно объявляется этот незнакомец, который просит помощи для них от своего имени? Почему бы им самим не написать?
— Забыл, в какой они стране живут? Наверное, боятся. Отдохни, а я потом тебе прочту. Разве ты не рад узнать, что твой брат до сих пор жив, хотя так долго ничего от него не было слышно?
— А он там написал адрес Арона?
— Нет.
— И куда нам в таком случае слать помощь?
— Ему.
— А почему не сразу им?
— Я тебе уже объяснила, почему.
— Это ловушка. Надо сначала выяснить, действительно ли мой брат с семьей живет в Москве и где именно.
— Отчего бы тебе не прочесть письмо или не послушать, как я прочту? — спокойно настаивала на своем мать. — Откуда у тебя эта предвзятость?
— У меня на истории нет никаких сил.
И мы ушли, чтоб не беспокоить его.
Мать перевела мне письмо. Я с любопытством слушал, поскольку оно отозвалось во мне эхом спящих детских воспоминаний. Среди них была и тема семьи дяди Арона, которого я запомнил, потому что он был последним из родственников, кто проводил нас до границы перед отъездом в Аргентину. Короткое воспоминание, но, тем не менее, оно полно меланхолии.
— Такое впечатление, что меланхолия — неотъемлемая часть твоего характера, — прокомментировала Мария Виктория.
— Моего ли? Кажется, это отличительная черта характера всех советских людей, которые постоянно бросаются то в меланхолию, то в депрессию.
— Так что же, мы узнаем, что было в этом одиозном письме? — нетерпеливо воскликнул Хосе Мануэль.
— Сию минуту. Оно было датировано апрелем 1965 года и говорилось в нем приблизительно следующее:
«Дорогой мой друг,
прошло много лет с тех пор, как мы с тобой расстались. С того времени мы оба пережили множество всевозможных несчастий, не дающих нам вспомнить счастливые моменты, которые мы разделили в детстве. Я хорошо помню тебя, но пойму, если ты забыл обо мне. И если так — что ж, пускай, это больно, но не страшно.
Я был подростком, когда уехал из Теофиполя поступать в гимназию. Я хотел стать врачом, это было мое призвание. Благодаря обстоятельствам и огромным усилиям с моей стороны я получил это звание, когда был еще совсем молод. Ординатуру я закончил в Ленинграде. Там меня застала война. Многие из моих товарищей погибли, а мне, видно, суждено было выжить.
В Ленинграде я встретил твоего брата Арона и его супругу Бетю. Я тогда был холост (да и сейчас тоже), и твой брат принял меня радушно, как друга. Сейчас мы будто родные. В Ленинграде мы пережили голод и страшные злоключения. Бетя забеременела и родила дочку во время бомбежки. Они приняли решение сделать ускоренные роды, чтоб снизить риск, но все равно нарушили при этом все возможные нормы. Все опытные врачи были на фронте, а в тылу остались только начинающие. Девочка родилась в ужасных условиях, из-за чего у нее был необратимо поврежден мозг. Это приговор на всю жизнь, но мои друзья восприняли его со смирением и отвагой. Затем череда случайностей и совпадений привела нас в Москву, где мы, по-братски дружно, живем до сих пор.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!