Заложник - Давид Кон

Юсуф даже не взглянул на него, только коротко кивнул и, не произнеся ни слова, пошел к двери.

* * *

На Юсуфа навалилась тоска. Ее причина была не в том, что он уже несколько часов пытался удержать в голове мысль о Творце, а та все время ускользала, уносимая другими мыслями. Просто эти другие мысли были совсем невеселыми. Что сейчас делает Зара? Переживает, пытается его найти? Или покорно ждет его возвращения? Как объяснила детям отсутствие папы? А что сказала родителям?

Юсуф лежал на кровати в отведенной ему комнате, на смятых простынях и пытался привести мысли в порядок. Надо было ему быть настойчивее и настоять на звонке. Одном-единственном звонке. Его голос успокоил бы ее. Хотя… Может быть, правы те, кто утверждает, что все меняется только к лучшему. Может, Зара, измученная неопределенностью, пойдет в полицию, потребует его найти. И в этот дом явятся следователи. Призрачная надежда. Даже если следователи придут. Что это изменит? Он все равно ничего им не расскажет о заложнике. Солжет, будто заболела дочь приятеля, и он должен быть все время рядом с ней. Нет, полиция этого человека не спасет. Его уже никто не спасет. Юсуф перевернулся на другой бок. Он должен успокоиться и принять неизбежное. В конце концов, какое ему дело до этого человека и до его взглядов на устройство мира? Даже если мир устроен именно так, никакого практического применения эта теория не имеет. Ее отвергнут все. И первыми его соотечественники. Никто не будет во имя призрачных идей отказываться от привычных догм, от устоявшегося образа жизни. Может быть, именно поэтому этот человек должен покинуть этот мир.

Эта мысль так поразила Юсуфа, что он сел и спустил ноги на холодный каменный пол. Творец забирает заложника к себе, потому что здесь он — лишний. Он появился не вовремя. Сегодня он может только смутить людей. Слишком поздно все пересматривать. Человечество уже упустило свой шанс. Где-то он уже слышал эту фразу. Да, в том фильме о всемирном потопе и ковчеге Ноя, который он смотрел в саратовском кинотеатре «Победа» в большой и шумной компании институтских приятелей.

Тема библейского потопа Юсуфа не очень интересовала, но он пошел на фильм из-за Джона Войта, которого любил еще со времен, когда смотрел «Полуночного ковбоя». На обратном пути приятели обсуждали размеры ковчега и спорили, мог ли Ной разместить на таком ограниченном пространстве всех животных Земли. А как он за ними ухаживал? Ежедневно чистил тысячи клеток? Или животные жили на свободе? И слоны на таком ограниченном пространстве не затоптали совершенно случайно даже самого крошечного жучка? Большинство будущих врачей сходились в том, что быть такого не могло. Юсуф не участвовал в обсуждении, шел молча и думал о странности человеческой натуры.

Он представил себе, как Ною явился Творец и предупредил о грядущем потопе. Наверняка это произошло ночью. Ной спал, вернее не спал, а пребывал в каком-то сладком забытьи. И вдруг услышал голос. И сразу понял, кто с ним говорит. А может быть, даже увидел какой-то образ. Нет, не образ. Образа быть не могло. Но какое-то свечение, которое могло иметь только одну природу. Когда Творец закончил говорить, Ной проснулся. Весь в холодной испарине, несмотря на жаркую ночь. Несколько секунд он приходил в себя, потом вскочил. Наверное, разбудил жену и сообщил, что ему только что явился Творец. И сказал, что будет потоп…

Юсуф улыбнулся своим мыслям. Он представил, как была недовольна жена! Она не понимала, зачем ее надо было будить. Она так выматывается за день. У них, между прочим трое детей. И всех надо накормить, потому что невестки — самые настоящие бездельницы. Вот если бы у них были невестки, как у ее сестры, тогда она отдыхала бы целыми днями. Но им не повезло. Эти даже о мужьях своих не думают. И все хозяйство, между прочим, только на ней. Потому что Ной целыми днями сидит над своими книгами. А мог бы помочь. Или хотя бы не будить ночью со своими глупостями.

А Ной едва дождался утра и побежал сообщать свою новость людям. Призывал их измениться, говорил, что еще не поздно. Но его никто не слушал. Наверняка его объявили сумасшедшим стариком, вызывавшим только жалость и смех. Наверняка по улице за ним бежали мальчишки, слышавшие разговоры родителей, и кричали: «Потоп, потоп! Спасайся, кто может!» и дергали Ноя за подол плаща. Конечно, нашлись какие-то ученые, которые доказывали, «учитывая усредненное количество выпадающих осадков, состав почвы и коэффициент впитываемости воды в данном регионе…», что никакой потоп не возможен. Местные власти были недовольны, просили Ноя не мутить народ и обещали подать жалобу в суд. А старенький Ной упорно твердил свое. Будет потоп. Готовьтесь! Измените свою жизнь и свои взгляды. Или стройте ковчеги! Но от него отворачивались вновь и вновь. Ругали, смеялись и крутили пальцами у виска, наблюдая, как поднимается его ковчег. А потом начался потоп. И люди по пояс в воде брели к ковчегу, чтобы его разрушить. Чтобы не дать спастись тому, кто пытался предупредить их об опасности.

Юсуф рывком поднялся и зашагал по комнате. Что за глупые мысли лезут ему в голову? С чего он решил сравнивать этого человека с Ноем? Нет, здесь все не так. Никакой Творец этому человеку не являлся. И ничего передавать человечеству не просил…

Но тогда откуда у него в голове все эти мысли?

А что, если он прав и все еще можно изменить? А что, если в головах людей, занятых повседневными заботами, найдется место для мысли о Творце? И все они начнут получать эти чудесные энергии, которых хватит на всех. За которые не нужно сражаться, проливая свою и чужую кровь. А что, если люди поймут, что им всем хватит места на земле, если отказаться от глупых принципов и попыток доказать свое мнимое, ими же самими придуманное превосходство?

Юсуф насупился. Что за глупые мысли? Кто скажет об этом людям? Сидящий в подвале заложник, которому осталось жить шестьдесят часов? Или врач, связавший свою жизнь с боевыми отрядами борцов за свободу Палестины? Нет, ни одна, ни другая кандидатура доверия не внушают. Почему же заложник рассказал все это именно ему? Почему Аллах свел их в одном бункере?

В дверь коротко стукнули. Юсуф едва успел сказать: «Войдите», и дверь открылась. На пороге стоял Тайсир.

— Не спишь?

Юсуф пожал плечами.

— Не