Что мы пожираем - Линси Миллер

– Ты мне поможешь?

– Поверь мне, Алистер. Я не могу тебе лгать, да и не хочу. – Да мне это было и не нужно. Куда эффективнее заставить человека чувствовать себя желанным. – Иногда чтобы создать что-то замечательное, нужно что-то разрушить. Мы можем создать замечательные вещи.

Пусть они боятся Алистера, как боялись его всегда. Пусть сидят тише воды ниже травы, как дети, которых впервые оставили дома одних. Я могу стать одной из звезд на небосклоне. Я могу стать частичкой света в кромешной тьме.

– Этот мир сломан, – сказала я. – Но мы можем его починить.

Работать с мертвыми для меня честь, но чтобы подготовить Гиацинту Уирслейн к похоронным обрядам, мне потребовалась почти вся ночь. Всю ночь сочились белыми и зелеными чернилами пересекающиеся знаки Жизни и Смерти на ее груди, и сила связывания вытекала из ее тела вместе с ее кровью. Ее творцы все еще пытались оживить ее, обвиваясь вокруг меня, как угри. Мою кожу покалывало от их присутствия. Когда я омывала ее, я дважды пронзила ее сердце ножом, но творцы исчезли, только когда я вырезала его из груди и отложила в сторону.

– Какие цветы вырастут на твоих останках? – спросила я у нее, когда закончила.

Призрак Крика подплыл ко мне через бассейн, не оставляя на воде ни следов, ни ряби, и сказал:

– Никаких.

Когда солнце начало подниматься и Устье озарилось ярким красным светом, я вымыла руки и оставила Гиацинту тем, кто за ней придет. Город за пределами дворца был погружен в тишину, на улицах никого не было. Только несколько солдат, одетых в черно-красную форму Уирслейнов, патрулировали улицы – и чем дальше я уходила от дворца, тем меньше их становилось. В Колесах было непривычно пусто, утренний рынок еще даже не был открыт. Тишина причиняла боль.

Это ненормально. В Лощине всегда бурлила жизнь. В этом месяце осень бы рассыпалась по городу волной шуршащих темно-красных листьев, а дома были бы золотыми из-за подвешенных для просушки початков кукурузы. Они бы отражали свет от просачивающихся между ними цветов, провожая уходящее лето. Я провела пять зим, свернувшись калачиком вместе с Джулианом и Маком перед огненными цветами гикори – и, возможно, я больше никогда туда не вернусь. Мне нужен дом.

Я постучала в дверь квартиры Чейзов в Ястворце.

– Джулиан?

Мне нужен дом, которому еще нужна я.

Кто-то прошаркал к двери. Она приоткрылась, через щель на меня уставилась пара черных глаз. Усталое лицо Мака вытянулось.

– Где ты была? – он подхватил меня на руки, занес внутрь и пинком захлопнул дверь. – Джул! Лора пришла!

– Теперь, когда Расколотый суверен мертва, осталась только одна могильщица, – пробормотала я, обнимая его. – Вы слышали?

– Конечно, слышали, – сказал он, запирая дверь. – Что случилось? Бэзил сказал, что ты была там.

– Алистер убил свою мать и стал сувереном, – я отстранилась от Мака. – Бэзил?

– Они мне написали, – Мак подтолкнул меня в комнату и пробормотал: – Хорошо общаться с кем-то еще, кроме Джула. Он замешан в деле своего отца.

Мак кивнул в сторону накрытого бумагой обеденного стола, и из другой комнаты донесся грохот. Джулиан всегда просыпался медленно, спотыкаясь, как неокрепший теленок.

– И как оно? – спросила я, поднимая одну из страниц.

– Плохо, – Мак вздохнул намотал и на палец локон своих золотых волос. – Уилл знал, что его арестуют, и мне не нравится, что он позволил тебе заключить эту сделку. Он что-то скрывает. Кстати, его здесь нет. Сбежал к какому-то другу-советнику, как только стало известно о суверене.

– Спасибо, – сказала я, сжимая его руку.

Недоверие Мака меня нервировало. Он был другом Джулиана задолго до того, как я перебралась в Лощину. Их семьи дружили на протяжении десятилетий. Как же Уилл умудрился разрушить такое доверие?

– Лора! – Джулиан выскользнул из-за угла и прижал к себе. – Что случилось?

Моя кожа зудела от близости. Произошло столько всего, столько коснулось меня. Джулиан стиснул меня так сильно, что у меня затрещали ребра. Я испугалась, как бы после его объятий у меня не остались синяки. Я вздрогнула, когда он коснулся губами моих губ. Наши зубы клацнули друг о друга.

Я быстро поцеловала его и отстранилась.

– Прости. Последние дни были очень насыщенными.

Так поменялся мир. Так поменялась я. Я была словно тугая гниющая рана, из-за которой начинается лихорадка и которая может лопнуть, если к ней прикоснуться.

– Суверен мертва, – сказал он, поднеся руку к моему лицу. – Папа говорил, что его друзья видели тебя там.

Я кивнула и отвернулась.

– Ее убил Алистер. Со мной все в порядке. Я была там, но со мной все в порядке.

– Алистер? – Джулиан перебросил мои волосы через плечо и запустил в них пальцы. – Черт. Ты уверена, что там ты в безопасности?

– Я в безопасности – настолько, насколько это возможно, учитывая нашу сделку. – Я не могла отстраниться, поэтому подвела его к одному из стоящих вокруг стола стульев. – Теперь, когда Алистер – суверен, нам нужно обсудить дело Уилла.

– Конечно, – сказал он и сел в кресло напротив меня. – Ты сможешь его вытащить?

Я потерла руки.

– Мой контракт остается в силе, но Алистер сейчас явно в более снисходительном настроении, чем его мать. Что вы накопали?

– Ничего хорошего, – Мак передал мне стопку бумаг. – Несоответствия в размерах заработной платы, выплаты нескольким работникам, о которых я не могу найти никаких записей, людям недоплачивают как минимум халфан в год. За эти годы их набралось несколько тысяч, и он уже потратил большую часть этих денег на покупку двух старых церквей в Незабудках. Он не говорит, зачем они ему нужны.

– Но это не измена, – сказал Джулиан, теребя край страницы.

Мак фыркнул.

– Он не выплачивает людям того, что им причитается, Джул.

У меня закололо в груди. Я думала, что Уилл будет лучше других членов совета. Он должен был вести себя честно.

– Он купил ту старую церковь возле Лощины, – Мак отложил бумаги. – Но на чьи деньги и почему?

Жители Лощины доверяли ему, а Уилл впутал их в эту неразбериху.

– Мне кажется, – медленно произнесла я, – что вне зависимости от того, как все кончится, Уилл будет должен выплатить определенную сумму денег и будет должен отбыть тюремный срок.

Джулиан плюхнулся на стул.

– Но это все мелочи – нарушения трудового законодательства и некоторые сомнительные налоговые отчеты. Почему он должен сидеть в тюрьме за то, чем занимается каждый предприниматель в Устье? Это единственный способ получить прибыль.