Сладкая горечь магии - Эдриенн Тули

Мятая страница приковала к себе взгляд Тэмсин. Она рискнула всем, оттолкнула лучшую подругу, потеряла уважение матери и учителей – и все ради спасения сестры. А теперь ведьма понимала, какую чудовищную ошибку совершила. Марлина не была ей благодарна за это. Она возненавидела ее.

Тэмсин опустила голову на руки. Ничто не заставило бы ведьму просто наблюдать, как сестра ускользает, ведь их связывало нечто посильнее темной магии. Если бы они поменялись ролями, неужели Марлина не сделала бы для нее то же самое?..

Ужасная правда прошлась морозом по коже. Ведьма задрожала так сильно, что задела чашку локтем и та полетела на пол, разбившись на сотню осколков. Выругавшись, Тэмсин опустилась на колени и принялась осторожно собирать черепки в ладонь.

– Я думала, ты ведьма.

Тэмсин застыла, услышав голос Рэн, но не подняла взгляд, а продолжила собирать осколки фарфора в розах.

– Тэмсин. – Рэн легонько подтолкнула ее носком ботинка. – Давай. Пора рассказать мне правду.

Ведьма вздохнула и, поднявшись на ноги, бесцеремонно сгрузила кучку битого фарфора на столешницу.

– Не понимаю, что еще ты хочешь узнать, – солгала она.

– У тебя есть сестра.

Тэмсин едва не поправила Рэн. «Сестра была» звучало бы куда привычнее.

– Я собиралась тебе рассказать, – быстро произнесла ведьма. – Но все так сложно.

Рэн нахмурилась:

– У тебя или есть сестра, или нет.

Тэмсин едва удержалась от смеха.

– Именно. В этом и причина.

Она вздохнула. Тот простой факт, что она могла дышать, вызвал явное раздражение прочих ведьм. Тэмсин понимала, что ее ненавидят – кто-то за то, что она прибегла к темной магии, кто-то за то, что выжила. Как бы то ни было, пока что Тэмсин окружал лишь лед.

Она призвала свои вещи и вещи Рэн – сумки появились у ног.

– Я попрощаюсь с Хэйзел, и мы отправимся дальше.

– Отправимся дальше? – Взгляд Рэн метнулся по комнате. – Зачем?

– На нас здешнего гостеприимства не хватит.

Тэмсин взвалила рюкзак на плечо и кивнула в сторону кучки ведьм-учениц, которые торопливо шептались, прикрываясь руками и глазея на путешественниц.

– Ладно, а куда мы пойдем? – Рэн со страдальческой миной возилась со своей сумкой.

Тэмсин провела рукой по волосам, чувствуя, как по языку расплывается кислый ужас.

– Куда-нибудь, где я смогу все тебе рассказать.

– Дай-ка разобраться, – голос Рэн звучал приглушенно из-за рукава, выражение лица нельзя было понять. Они неторопливо шли в темноте. – Темная ведьма – это твоя сестра-близнец, и ты думала, что она умерла, но она выжила из-за темномагической связи между вами?

Почва под ногами была мягкая и влажная. Запах серы пропитывал все вокруг – он затопил ноздри, как только путешественницы распахнули дверь, чтобы покинуть «Горемык». Рэн прикрывала нос, но Тэмсин и не старалась – от запаха это не спасало. Ведьма думала, что не удивится, если вонь тухлых яиц останется с ней навсегда.

– Да.

– Что – да?

– Да, все так.

Рассказав Рэн правду, Тэмсин не почувствовала облегчения. Стало даже хуже, ведь теперь все сводилось к ней самой.

– Ладно, – ответила Рэн и поджала губы, с прищуром глядя на ведьму. – Но я не понимаю, при чем тогда здесь эта черная книжечка у тебя в кармане.

– Что?

Тэмсин так изумилась, что едва не наступила в лужу густой грязи. Она ждала, что Рэн расплачется, закричит и бросит ее. Но она недооценила исток: та не убежала, а осталась и продолжила гнуть свою линию.

– Твоя сестра – темная ведьма, – повторила Рэн. – Это значит, что ты понимаешь, кто нам противостоит. Я – нет. И поэтому я хочу, чтобы ты рассказала мне все.

Ее пронзительный взгляд будто пытался преодолеть все уровни молчания Тэмсин.

– Ну, – с нажимом произнесла Рэн, – книжка.

– Это принадлежит ей, – призналась Тэмсин и извлекла дневник из кармана. – Марлине.

Рэн, не удержавшись, прыснула от смеха.

– Ты чего? – резко спросила Тэмсин, ощущая себя сбитой с толку. – Чего смеешься?

– Прости, – ответила Рэн, прижимая одну руку к груди. – Просто… Я просто чувствую себя такой дурой. Когда Лея впервые упомянула Марлину, я решила, что…

Исток шагнула вперед и взвизгнула, когда ее ступня погрузилась в прикрытую травой грязь. Рэн задергалась, попыталась восстановить равновесие, а земля продолжала засасывать ее ногу в чавкающие глубины. Тэмсин потянулась, чтобы схватить Рэн за локоть, но, когда носки ее ботинок тоже начали соскальзывать в топь, отшатнулась назад.

Рэн распахнула глаза при виде такого предательства:

– Что ты творишь?

– Прекрати трепыхаться, – скомандовала Тэмсин, зачаровывая фонарь так, чтобы он парил над ее плечом, и принялась развязывать завязки плаща. – Я тебя не спасу, если тоже застряну.

Рэн сердито, страдальчески поморщилась – она извивалась, барахталась, и каждое движение утягивало ее все глубже в топь. Тэмсин встряхнула плащ, крепко зажала в руках подол и бросила Рэн капюшон.

– Хватайся. И перестань дергаться. Если будешь суетиться, тебя затянет еще сильнее.

– Холодно, – простонала Рэн, потянувшись, чтобы вцепиться в плащ. – И воняет ужасно.

Тэмсин потянула плащ; изумрудно-зеленая ткань скользила во вспотевших ладонях. Рэн затянуло уже по пояс. Если слишком торопиться, ее утянет под воду с головой.

– Сперва правая нога. Медленно. Еще медленнее, – напряженно говорила Тэмсин.

– Она застряла, – бросила сквозь сжатые зубы Рэн, погрузившись еще на несколько дюймов.

– Тут, наверное, трясина. Трясина – это же вода. Ты умеешь плавать?

– Нет. – Гримасничая, Рэн отклонилась назад. – Кажется, меня засасывает глубже.

Так и было, но Тэмсин не хотела сообщать ей об этом.

– Вытаскивай правую ногу. Нет, наверх.

Пульс грохотал в ушах.

Громко пыхтя от старания, Рэн освободила одну ногу. Тэмсин заметила что-то похожее на огромный кожаный ботинок. Исток боролась и сильно тянула плащ, но, несмотря на дрожь в руках, ведьма удержалась на месте. С рычанием и невероятными усилиями Рэн вытащила вторую ногу. Ведьма торопливо помогла ей встать.

Исток никак не могла отдышаться, волосы липли к потному лбу. Тэмсин потянулась убрать пряди. Она успела уловить нежный, едва заметный аромат лаванды, прежде чем все поглотила вонь бесконечной ночи. Ведьма поспешно пробормотала несколько слов, и штаны Рэн сразу высохли.

Все пытаясь успокоить дыхание, исток взглянула на нее с нежностью.