Сладкая горечь магии - Эдриенн Тули

Она споткнулась вовсе не о ветку, а о кость. Сучковатое окаменевшее дерево на самом деле оказалось огромными рогами, которые все еще крепились к голому снежно-белому скелету. Жутко воняло тухлой дичью. Рэн едва не вырвало на траву.

А затем кости зашевелились.

Тэмсин рывком поставила Рэн на ноги. Та была в таком ужасе, что не возмутилась, когда руку пронзила боль. Скелет зарычал, со стуком и скрипом становясь на все четыре ноги. Мелодия из трех резких высоких нот отражалась от стволов. По спине истока пополз холодок.

– Ладно, слушай, – едва слышно велела Тэмсин. – Ты понадобишься мне спокойной.

– Кажется, мы это уже проходили. – Рэн жмурилась, пытаясь сдержать слезы. Она не видела ничего более жуткого, чем этот олень из одних только костей. Не животное – чудовище. – Это темная магия?

– Хуже, – мрачно ответила Тэмсин. – Это один из разведчиков Арвин.

Имя ничего не сказало Рэн, но ужас на лице Тэмсин был весьма красноречив – вряд ли стоило желать встречи с ведьмой, которая умела создавать таких чудищ.

– Кто такая Арвин?

Тэмсин огляделась по сторонам, на темный лес; свет ее фонаря отбрасывал на землю странные мечущиеся тени.

– Она из Ковена. Она, ну… – Тэмсин умолкла, не сводя глаз со скелета. – Это она меня выдала.

Рэн без раздумий положила руку на плечо ведьмы. Та чуть дрогнула, но не отстранилась.

Ужасная мелодия вновь понеслась по поляне – на сей раз куда ближе. Скелет оленя вскинул голову. Запахло кожей и маслом. Воздух наполнился скрипом и стуком костей. Арвин приближалась, и ее скелеты-разведчики следовали за ней. Большая нога опустилась на ветку, и щелчок разнесся по лесу.

Тэмсин побледнела как полотно.

– Пошли. – Рэн решительно взяла ведьму за руку. Тэмсин подчинилась без малейшего сопротивления, и это лишь подчеркнуло ее состояние. Хилые и тонкие деревца не могли спрятать их, как бы сильно Рэн ни хотела защитить Тэмсин от страшных шагов и неумолчного стука, раздававшегося вокруг.

Они притаились за самым большим стволом, который только получилось найти. Путешественницы прижались друг к другу плечами, все так же держась за руки. Рэн не понимала, что именно так волнует ее дыхание – страх или близость Тэмсин.

– Все хорошо, – шепнула исток, когда клацанье усилилось Впрочем, она понимала, что врет. Тэмсин сражалась с воспоминаниями, воевала с прошлым на каждом шагу. Рэн хотела спасти ее, но не знала как.

Что-то коснулось свободной руки – что-то твердое, гладкое и холодное. Белая кость оленьих рогов.

Рэн завопила, когда скелет-разведчик толкнул ее и они вместе с ведьмой вывалились из укрытия. Упав друг на друга, они оказались лицом к лицу. Исток едва заметила, что в спину впилась ветка – ее заворожили ведьмины губы. Они были приоткрыты от изумления, и Рэн чувствовала горячее дыхание на щеке. На миг все леса, хвори, опасности и жуткие колдуньи поблекли.

На миг для Рэн существовала только Тэмсин.

Их глаза встретились, и мир замер. Между ними затрепетало волшебство – такое густое, что его можно было резать ножом.

Арвин откашлялась, и вокруг застучали кости ее слуг-скелетов.

– Так-так-так, – сказала она голосом резким, как зимний ветер. Прозрачность ее кожи напоминала утреннюю изморозь. Голова была обрита, а зеленые глаза сверкали в слабом свете фонаря – такие же ледяные, как и вся колдунья. – Что это у нас тут?

С ними было покончено.

Тэмсин ощутила это по тому, как заерзала под ней Рэн. Поняла, еще даже не взглянув в глаза охотницы. Она и не ожидала увидеть в них тепло. Арвин всегда была такой – точной. Взыскательной. Отстраненной. В детстве Тэмсин восхищалась этой женщиной – ее манерой держаться, той властностью, которая исходила от нее. Только Арвин смела войти в комнаты Веры без приглашения.

От этого благоговения ничего не осталось. Нет, Тэмсин не держала обиды на то, что Арвин выдала ее: в конце концов, единственной целью Ковена было предотвращать распространение темной магии. Арвин просто выполнила свою работу. Но Тэмсин испытывала жгучий стыд от того, что ее поймала ведьма, которую она уважала больше всех. Еще жива была память о том, как Арвин скривилась от отвращения, увидев измученную двенадцатилетку. Будто смотрела не просто на дурочку, а на незнакомку. Разочарование в ее голосе ранило сильнее слов.

Теперь, когда женщина возвышалась над ними, барахтающимися на лесной подстилке, ее лицо не выражало разочарования – лишь раскаленный добела гнев. Тэмсин поднялась на ноги, держась как можно дальше от Рэн.

Она уставилась на ботинки Арвин, стараясь избавиться от странного трепета в груди. Пытаясь забыть, как прижималась к Рэн, к ее мягкому, теплому телу, и как внутри бушевало что-то глубокое и отчаянное. Что все это значит? Откуда взялись эти чувства у той, кто их лишен?

– Здравствуйте, – наконец произнесла Тэмсин, встречая взгляд охотницы со всем достоинством, на которое ее хватило.

Арвин фыркнула. Как видно, Тэмсин хватило не на многое.

– Какого черта ты тут забыла?

Тэмсин с изумлением поняла, что Арвин и в самом деле интересует ответ. Обычно вопросы охотницы их не требовали – она знала обо всем, что творилось Внутри, и стремилась убедиться, что все это понимают. Было очень странно видеть, как она борется с любопытством.

– Мы охотимся, – неожиданно влезла Рэн. Щеки у нее так и полыхали.

Тэмсин выразительно взглянула на нее. Никакого чувства уместности!

Арвин холодно улыбнулась:

– Надо же.

Она окинула Рэн оценивающим взглядом: одежда в заплатках, розовые щечки, веснушки на носу, горящие глаза – яркие и воинственные. Тэмсин вдруг захотелось вступиться за исток – ей не понравилось, как Арвин смотрела на слишком большие ботинки, словно те лишали Рэн права на уважение.

– Да, – пискнула Рэн уже не столь уверенно.

– Занятно. – Арвин перевела ледяной взгляд на Тэмсин. – И кто же это позволил?

Пальцы охотницы зашевелились, будто готовясь к связывающему заклятию – заковать запястья Тэмсин в железо и притащить обратно в академию.

– Глава Ковена. – Тэмсин ненавидела дрожь в собственном голосе.

Арвин вскинула почти невидимые брови:

– Вера знает, что ты здесь?

Посторонний не заметил бы обиды в тоне охотницы, но Тэмсин хорошо ее знала – она годами изучала ее повадки. Арвин чувствовала, что ее предали. Вера утаила правду и в трудное время выбрала дочь. Внутри Тэмсин зажглось что-то вроде надежды.

Может, у нее все-таки осталась семья?

– Да, – когда Тэмсин заговорила вновь, голос стал тверже. Она вытащила из кармана разрешение и протянула охотнице. Рука не тряслась.