Падение Элизабет Франкенштейн - Кирстен Уайт

Мы поднялись до рассвета и отправились в дорогу вчетвером. Анри и Жюстина хорошо ладили. Жюстина была тихой и застенчивой, но непринужденные манеры Анри и его веселая болтовня вытащили Жюстину из ее раковины, и скоро они вместе над чем-то смеялись.

Я внимательно следила за развитием их отношений, ни на минуту не прекращая думать о будущем.

Виктор шагал быстро и уверенно, как будто ему нужно было достичь какой-то цели, а не насладиться дневным походом. Я хохотала над ним, брала его за руку и, раскачивая ею, радостно скакала рядом вприпрыжку, пока он с вымученным видом не покачал головой. И все же мне удалось заставить его улыбнуться, и его лицо посветлело.

Поход через долины к ледникам занял все утро и часть дня. Мы часто останавливались, чтобы полюбоваться маленькими водопадами, перекусить или отдохнуть. Я не помнила других настолько красивых дней. Голубое небо, синие ледники и огромные величественные горы позволяли мне забыть ненадолго о своих постоянных тревогах и просто быть. Впервые в жизни я по-настоящему поняла значение слова «возвышенное».

Хотя мы должны были вернуться домой к вечеру, мы тянули время, не желая думать о том, что веселье и свобода когда-нибудь закончатся.

Это было ошибкой. Ночь наступала быстрее, чем мы рассчитывали, и, глядя, как солнце опускается за горизонт, мы поняли, что в темноте коварную ледниковую равнину нам не преодолеть.

– Смотрите! – воскликнула Жюстина.

На фоне белой равнины темнело что-то большое. Мы, поскальзываясь на льду, подошли ближе. Может, нам и следовало беспокоиться, но беспокоиться почему-то не выходило. С Виктором, Анри и Жюстиной я чувствовала себя в безопасности. Я знала, что с нами ничего не случится.

Темный объект оказался старой хижиной, назначение которой осталось для нас загадкой. Внутри обнаружилась пыльная поленница и выщербленная печь. Мы с восторгом встретили этот подарок судьбы – провидения, как выразилась Жюстина, – и принялись устраиваться на ночь.

Никто из нас не спал. Мы сидели плечом к плечу, вытянув ноги почти до противоположной стены. Жюстина была слева от меня, Виктор справа, Анри – рядом с Виктором. Меня окружали три человека, которых я любила больше всего.

Единственные три человека, которых я когда-либо любила, если уж быть откровенной.

Ночь была холодной и долгой, но одновременно каким-то загадочным образом самой светлой и теплой из всех, что у меня были.

Утром мы, голодные и усталые после бессонной ночи, спустились с горы, посмеиваясь над своими злоключениями. Это был день без страха, день без учебы. День без притворства. Я хранила этот день в сердце, надежно запрятав его там, где никто не мог до него добраться.

День медленно клонился к вечеру, и надежда догнать Виктора таяла на глазах. Мне мучительно не хотелось подниматься в горы в одиночестве ради такой мрачной и неприятной миссии. Все мои счастливые воспоминания о проведенном здесь дне были вытеснены ледяным ужасом и кипящей внутри меня злостью.

Время шло, а я до сих пор не нашла ни единого следа. Я уже собиралась повернуть назад, когда далеко впереди, на леднике, увидела фигуру, которая бежала быстрее, чем возможно было передвигаться по этой опасной местности. Я пригнулась, спрятавшись за вмерзшим в лед валуном. Сердце грозило вырваться из груди. Мне хотелось кричать от ужаса и смеяться. Я с трудом сдерживала эмоции.

Это было чудовище.

Другого объяснения быть не могло. И хотя моя душа сжималась от ужаса при мысли о подобном создании, это означало также, что оно не было плодом моего воображения, а все сомнения в невинности Жюстины были беспочвенны. Потому что я была абсолютно уверена, что это существо, это порождение дьявола и убило Уильяма.

Я сжала нож покрепче – и ликование от осознания своей правоты растаяло, как кусок льда в печи. Если чудовище могло двигаться с такой скоростью – и было таким высоким и сильным, – что я могла против него со своим кухонным ножом?

В своем стремлении защитить Виктора я совершенно забыла о здравом смысле. Надо было рассказать обо всем его отцу. Надо было поднять тревогу в городе, собрать ополчение с оружием и факелами. Даже вилы были бы лучше моего жалкого ножика.

Я выглянула из-за валуна; чудовище подошло ближе и остановилось. Несмотря на его скорость, в том, как оно двигалось, было что-то несуразное. Ступни сгибались не так, как положено ступням. Оно бежало на подушечках пальцев, как животное. Коленные суставы располагались слишком высоко, из-за чего бедра были слишком коротки. Руки во время бега не шевелились, как у нормальных людей, – двигались только ноги.

Я представила, каким чудовище было вблизи, при дневном свете, и меня передернуло. Какую правду я увижу, если взгляну ему в лицо? Виктор… Как он мог создать нечто подобное? Насколько глубоко нужно погрузиться в истерзанный разум, чтобы только помыслить о таком?

Словно призванный моими мыслями, впереди показался Виктор. Чудовище ждало, не двигаясь с места, пока Виктор с трудом пробирался к нему по льду. Мне хотелось выскочить из своего укрытия. Закричать, чтобы Виктор стрелял с того места, где находится сейчас. Но он был мудрее меня. Пистолеты были хороши на небольшом расстоянии: ради удобства и скрытности приходилось жертвовать точностью и силой.

Я дрожала, ожидая, когда чудовище нападет. Чем я смогу помочь, когда оно это сделает?

Но оно стояло на месте и чего-то ждало. Виктор выкрикнул что-то, но его слова снесло ветром. Я видела, как он вопит, в ярости бросаясь на чудовище. Почему же он не стреляет?

Впрочем… что может пуля против этого великана? Даже раненое, чудовище будет куда сильнее Виктора. Все-таки он был не умнее меня с моим ножиком. Очевидно, Виктор пришел к тому же безнадежному выводу. Он перестал кричать и шагнул в сторону, отворачиваясь от чудовища. Наверное, он был не в силах на него смотреть.

Несколько минут они как будто разговаривали – Виктор время от времени взмахивал рукой, кивал или мотал головой, – а потом плечи Виктора поникли. Он провел ладонью по лицу, взъерошил темные кудри. Затем он указал куда-то в сторону гор и опустил голову.

Чудовище… ушло.

Оно развернулось и широкими прыжками понеслось по ледяной равнине, за считаные минуты преодолев расстояние, на которое у меня ушел бы час.

Виктор, не поднимая головы, медленно побрел к дому. Что я только что наблюдала? Что произошло между человеком и чудовищем?

Что бы это ни было, я знала, что Виктор не победил.

***

Я даже не пыталась вернуться с гор раньше Виктора. Понадеявшись, что он не станет сегодня заходить ко мне, я дала ему достаточно времени, прежде чем двинуться вслед за ним. Меня трясло от холода и усталости. Но мой мозг разрывался от вопросов. Утром нам с Виктором предстоит серьезный разговор.

Я узнаю правду.