Разбуженная страсть - Сесилия Грант

– Восхищаться, – подсказал он. – Вам действительно это нужно? Притворитесь, будто моя рука – ваша. – Он коснулся пальцем ее лона. – Следуйте за желаниями вашего тела всего восемь минут. Не надо ничего усложнять.

Она вздрогнула и пробормотала:

– Вы сами все усложняете. Вы хотите мной командовать. – Зачем она пыталась ему это объяснить? – Вы хотите, чтобы я отдала вам все.

– Совсем ненадолго. И я все верну вам обратно. – Он все же убрал руку и опустил голову на подушку.

– Ох, простите, – прошептала Марта. Почему ей стало вдруг так жаль потерять то, чего она не хотела?

– Ничего страшного. Возможно, когда-нибудь вы передумаете.

Какой несгибаемый оптимизм! Оставалось надеяться, что он всегда будет полон такой уверенности – тогда она бы могла принять ее за высокомерие и найти в себе силы противостоять ему.

Всем хочется вести себя разумно, но никому не хочется анализировать свои слова и поступки, потому что тогда стало бы ясно, что многие из них непоследовательны.

Может, сдаться? Почему она так ревностно следила за тем, чтобы не уступить мужчине, который уступал ей каждый день? Точнее – каждую ночь, а теперь и каждое утро. Но она ведь так и не сказала ему, чтобы перестал будить ее подобным образом. Не сказала ничего и о том, как он обнимал ее во сне, удерживая рядом с собой.

Надо быть благоразумной. Так говорила себе Марта, почти не слушая подробные объяснения мистера Смита насчет дойных коров и местных работников, занимающихся кровлями, в то время как мистер Мирквуд делал пометки. «Ты и так уже ему уступила. Оставь себе то, что еще можно удержать», – уговаривала она себя.

Уступила – кому? Он ведь не был ее врагом. Если он и хотел командовать ею – да и то совсем немного, – то разве это хуже восхитительных минут, пережитых ею с ним наедине?

Нет, она не станет себя обманывать. В какой-то мере потеря им контроля над собой принесла ей удовольствие. Его беспомощность перед прикосновением ее губ… Полный отказ от попыток заставить ее произнести непристойные слова… Она победила его! И разве стоило теперь винить его за то, что он тоже хотел разделить ее торжество?

Конечно, для мужчины все было иначе. Мужчина мог притворяться, что сдается, но по-прежнему знать, что у него все равно больше власти, чем у женщины, с которой он играет. Он мог покорить ее физически. Ему было больше доступно в жизни. Для мужчины, особенно такого, как мистер Мирквуд, все происходившее в постели было лишь игрой.

Марта что-то ответила управляющему и нацарапала несколько слов у себя в блокноте. Спросила что-то о коровах. А Тео, склонив голову над листом бумаги, взглянул на мистера Смита из-под ресниц с выражением напряженного внимания на лице. Несомненно, женщины в Лондоне считали его красивым. Но эти несчастные женщины никогда не видели его вот таким…

Джентльмен держал свое слово. Даже если это были всего лишь слова, сказанные в попытке соблазнить женщину. Поэтому в субботу он позволил Марте представить его ее управляющему, а в воскресенье после службы они сидели с викарием в его импровизированном классе.

– Сегодня мальчик, выросший на ферме, не может рассчитывать на то, что работа на земле обеспечит его всем необходимым, как это было с его отцом и дедом. – Мистер Аткинс примостился на краю стола, за которым будет сидеть, когда начнутся занятия в школе. Вместо сутаны на нем теперь был черный сюртук. Наверное, он производил большое впечатление на женщин. – С появлением новых механизмов и постепенным исчезновением маленьких ферм многие юноши будут вынуждены покинуть дом и искать работу в городах.

– И девочки тоже. Старшая из дочерей Читамов этой весной уехала в Ланкашир, – заметила миссис Расселл, сидевшая на стуле справа от Тео.

– Верно. – Викарий едва заметно кивнул. – Миссис Расселл страстно выступает в защиту прав юных леди. Сейчас мы подойдем и к этому вопросу. – Они улыбнулись друг другу, и викарий продолжал: – Образование необходимо для того, чтобы дать мальчишкам больше возможностей. И если наступит то время, когда им придется искать себе работу в городе, то они тогда смогут найти место клерка в какой-нибудь конторе и дальше продвигаться по службе. – Викарий печально улыбнулся. – Это был основной аргумент, который я всегда выдвигал. И если хотите, сэр, я поговорю об этом и с вашими работниками. Однако я не смогу убедить вас в том, что это будет стоить затраченных усилий. Миссис Расселл может подтвердить, что мне ничего не удалось добиться с мистером Расселлом, пока она сама не взялась за дело.

– У мистера Расселла было много других дел, – ответила Марта, опустив глаза и глядя на руки. – Но он с самого начала увидел все положительные стороны этого предприятия и только ждал, чтобы кто-нибудь из близких доказал ему, что именно оно достойно вложения средств.

– Я бы с удовольствием послушал миссис Расселл. – И она знала, какие слова он хотел от нее услышать. Тео придал себе задумчивый вид и спросил: – Какие надежды вы связываете с обучением девочек? Полагаю, вы не видите их в должности клерков.

– Почему же? Может быть, когда-нибудь… Ведь теперь женщины уже работают на мельницах. Кто знает, что случится в будущем? – Она повернулась к Тео, и в ее глазах вспыхнула решимость. – Но в основном я надеюсь подготовить этих девочек к замужеству, к браку с образованными молодыми людьми. Когда такой мужчина решит выбрать себе жену, он наверняка предпочтет женщину, с которой можно обсуждать серьезные вопросы, а не только говорить об ужине и здоровье детей.

– У миссис Расселл благородный взгляд на брак. – Мистер Аткинс провел рукой по краю стола, и его губы дрогнули в улыбке.

– Нет, я просто подхожу к этому с практической точки зрения. – Сейчас Марта обращалась к обоим. – Я думаю и о тех случаях, когда брак не осуществлял всех связанных с ним надежд. В таких случаях мужчина может по-прежнему жить полноценной жизнью и заниматься какими-то своими делами. Но что будет с его женой, у которой остаются лишь дом и хозяйство? А с образованием у нее была бы профессия, благодаря которой ее интересы расширились бы. И в грустные моменты это могло бы служить ей утешением.

Она была так прелестна, когда он впервые заметил ее в церкви – такую далекую и неодобрительно смотревшую на него. Она была прелестна всякий раз, когда он снимал с нее одежду, когда она лежала в его объятиях, когда он забывал обо всем на свете, а ее лицо превращалось в расплывчатое пятно. Но никогда она не была прелестнее, чем сейчас, – полная решимости творить добро и бороться со злом.

– Видите, как она меня убедила? – Викарий внимательно посмотрел на Тео.

– Это было не так-то легко. – Марта улыбнулась им обоим. – Мне пришлось доказывать, что и старших девочек тоже полезно записывать в школу вместе с младшими сестрами.

– Мы собираемся воспользоваться мадрасской системой обучения, если вы знакомы с методами мистера Белла и мистера Ланкастера, – продолжал викарий. – Это школа, в которой старшие ученики помогают обучать младших.