Разбуженная страсть - Сесилия Грант

– Что ж, пойду к ним, – пробормотала Марта. – Проводите их в гостиную с пионами.

Миссис Каннинг, миссис Кендалл и мисс Ли проводили в большую гостиную Сетон-парка, где они уселись на белый бархатный диван с позолоченными подлокотниками и ножками.

– Какая прелестная комната, – заметила миссис Каннинг, когда гостьи и хозяйка представились друг другу (миссис Каннинг производила внушительное впечатление своим мощным сложением и проницательным взглядом).

– Да, прелестная. – У миссис Кендалл были блестящие глаза и порывистые движения. – Это я как раз и хотела сразу же сказать.

Мисс Ли, высокая и худая, внимательно оглядела комнату.

– Вы сами выбирали мебель? – спросила она.

– Нет. – Марта ополоснула чайник горячей водой. Она бы никогда не назвала эту разукрашенную пещеру «прелестной». – Это делал кто-то из родственников моего мужа. Мне сказали, что она в стиле Роберта Адама.

Миссис Каннинг принялась разглядывать потолок.

– А что это значит? – спросила она.

– Полагаю, имеются в виду штукатурка, украшенные стены, дугообразный верх окон и дверей и… – Марта помолчала, наливая воду в чайник. Потом добавила: – Честно говоря, не имею об этом ни малейшего понятия. Я выросла в простой семье и никогда бы не услышала имен Роберта Адама или Ланселота Брауна. Но потом мне пришлось выйти замуж и переехать сюда.

Кажется, это признание немного успокоило дам. Они обменялись соболезнованиями по поводу смерти мистера Расселла и мистера Каннинга, хотя выяснилось, что последний скончался уже довольно давно, и дали друг другу советы относительно того, как лучше пережить первые дни траура.

Заварив наконец чай, Марта проговорила:

– Значит, вы живете в соседнем городе? – И снова она пожалела, что рядом не было мистера Мирквуда с его непринужденными манерами. – Боюсь, я там совсем… почти не была. А теперь уже не смогу покинуть дом. Уверена, в городе есть что улучшить.

Так и оказалось. Все три дамы прекрасно знали, что именно надо исправить в городе – начиная от чрезмерно выразительных проповедей викария, а также ландшафтной планировки и заканчивая парочкой молодых людей, которые уже давно ухаживали за дамами, но не торопились сделать им предложение.

– Я не одобряю такого поведения. – Конечно, это было не ее дело, но раз уж гостьи заговорили об этом… – Если мужчина не собирается делать предложение, ему следует оставить женщину в покое и дать ей возможность найти себе пару. Я бы сказала это любому молодому человеку, который задумал бы развлечься подобным образом с дочерьми моих работников.

– На нашем следующем собрании я собираюсь так и сказать. – Миссис Каннинг решительно вздернула подбородок. – Если молодые Нельсон и Уоррендер еще ничего не решили, то в перерывах между танцами им придется выслушать меня.

– Вот и хорошо. – Марта взяла ситечко и чайник. – Сомневаюсь, что такие беспечные молодые люди отдают себе отчет в том, каких бед они могут натворить. Вы сделаете им одолжение, если скажете им об этом. – Какие благоразумные женщины. Юным дамам повезло иметь таких покровительниц.

– Мы были бы рады увидеть и вас на нашем собрании, – робко проговорила миссис Кендалл, взяв в руки чашку и блюдце с пирожным. – Там вполне достойные люди. Землевладельцы тоже иногда приходят.

– А миссис Риверз и мисс Атчесон несколько раз играли у нас в карты, – добавила мисс Ли.

– Возможно, в следующем году. – Миссис Каннинг оглядела Марту, словно мысленно примеряя ей новое платье. – Тогда вы уже станете носить лиловое и будете иметь весьма достойный вид.

– Уверена, мне понравится. Благодарю. – «Весьма достойный вид…» Любому человеку хотелось бы так выглядеть. Как ни странно, Марта была тронута дружеским приглашением и испытывала непонятное желание занять место среди этих дам на скромном городском собрании, дабы обсуждать, кого из молодых людей или девушек следует отвести в сторону для рассудительной беседы, а потом решать, как улучшить планировку города и заставить викария читать более скромные проповеди.

Конечно, странная причуда – прийти к ней в гости, прийти к совершенно незнакомой женщине, руководствуясь лишь тем, что она недавно овдовела. Но все же Марта была благодарна этим дамам.

– Мой сын служит в пехоте, и мы каждый день надеемся, что он вот-вот вернется домой. – Миссис Кендалл подобрала с блюдца последние крошки пирожного. – Вы не слышали от брата, когда он может вернуться?

Марта замерла с чашкой у рта. Ее лицо покрылось румянцем. Только один человек в Суссексе знал, что Уилл – офицер. Только он знал о существовании ее брата. Значит, это он подговорил женщин прийти сюда? Марта опустила глаза и поставила чашку на блюдце. Так о чем там ее спросила миссис Кендалл?

– Простите… – Миссис Кендалл подалась вперед. – Ведь вашему брату не угрожает опасность? Наверное, мне не следовало задавать этот вопрос…

– Вовсе нет. – Марта заставила себя поднять глаза и улыбнуться. – Полагаю, что теперь, когда Наполеон находится в заключении на Эльбе, мы его скоро увидим. Кажется, его полк расквартирован в Антверпене в ожидании приказа. А ваш сын?..

Миссис Кендалл заговорила о своем сыне, и дамы принялись обмениваться замечаниями. Марта тоже участвовала в разговоре. А потом затронули другие темы – чай, пирожные, наверное, погоду. Но если бы минуту, час или даже шесть часов спустя кто-нибудь спросил Марту, о чем они говорили в последние десять минут, она бы ни за что на свете не смогла бы вспомнить.

Марта в ночной рубашке сидела на кровати, держа в руках блюдце с лимонным пирожным, когда появился Тео. И на лице ее засияла улыбка.

Если бы она почаще улыбалась ему, он не терял бы при этом всякий раз дара речи. Но она не часто одаривала его улыбкой – нередко сдерживалась или искусно прикрывала лицо рукой. Так что теперь у него не было от нее противоядия – точно так же, как от лихорадки в самых отдаленных болотистых местах земного шара. Он молча стоял, улыбаясь ей в ответ, словно знал причину ее радости. Наконец он понял все.

Тео принял из ее рук другое блюдце с пирожным и отошел в сторону.

– Итак, – начал он, откусывая кусочек, – что вы делали сегодня?

– Ничего. – Ее улыбка стала еще шире – сладкая, как кусочек пирожного. – У меня были гости.

В классе мистер Аткинс чувствовал себя в родной стихии. Здесь он не произносил долгих речей, но на каждый вопрос отвечал подробнейшим образом и с величайшим удовольствием. И он постоянно находился в движении – то стоял у карты, то у огромного плаката с медными буквами, а то и в проходе между партами, за которыми сидели ученики.

Марта уже полчаса сидела за пустой партой в конце комнаты, прислушиваясь к скрипу грифельных карандашей. Казалось, все складывалось как нельзя лучше. Через несколько месяцев количество учеников в школе могло удвоиться за счет детей работников мистера Мирквуда, и можно было надеяться, что появятся и другие девочки. Со временем она проследит за постройкой молочной фермы в соседнем поместье, а потом посмотрит, что полезного можно сделать в городе. Если бы только она могла остаться в Сетон-парке… О, тогда она многого добилась бы.