Дом Земли и Крови - Сара Маас

Он видел, как отец поступал с соперниками, и не хотел входить в их число.

– Эта информация крайне важна. Я уже связался с Флинном и Декланом, велел им усилить патрулирование улиц в Пяти Розах. Мы прочешем каждый закоулок.

Отцу Рунна было без малого пятьсот лет. Бо́льшую часть жизни он носил корону Короля Осени и все это время оставался первостатейным придурком. Самое удивительное – он не выказывал признаков старения. Для фэйцев такой возраст считался преклонным. Подобно рубашке, выдержавшей слишком много стирок, они теряли форму, выцветали и соскальзывали в смерть.

Похоже, Рунну придется еще несколько веков играть в принца. Стучаться в дверь и ждать позволения войти. Преклонять колени и подчиняться.

По всему Мидгарду насчитывалось едва ли с десяток фэйских принцев. За долгие годы Рунн перезнакомился со всеми. Но Звезднорожденным был только он. Один из всего фэйского народа.

Как и Рунн, остальные принцы служили при самодовольных, тщеславных королях, разбросанных по всей планете. Одни управляли городскими районами, другие – обширными сельскими территориями. Иные принцы веками дожидались трона, считая каждое десятилетие, как смертные люди считают месяцы.

Это всегда злило Рунна. Всегда. Вместе с печальным фактом, что все, чем он владел, оплачивалось мерзавцем, забавлявшимся со своей дурацкой призмой: от «резиденции» над баром до виллы в районе Пяти Роз и бесценного антиквариата. Эти вещицы отец подарил ему, когда он прошел Испытание и выиграл Звездный Меч. Рунн лишь наведывался на виллу, предпочитая жить в доме, который он делил с двумя лучшими друзьями.

Дом тоже был куплен на отцовские деньги.

Официально деньги поступали от «жалованья», получаемого Рунном как командиром патрульных отрядов Вспомогательных сил. Но на чеке, приходящем каждую неделю, стояла подпись отца. Без нее чек был просто бумажкой.

Король Осени снял с призмы окулярную площадку.

– Командир Тридцать третьего сказал что-то существенное?

Встреча отца и сына угрожала окончиться скандалом.

Во-первых, Тибериан дотошно выспрашивал у него о том, куда Брайс отправилась из «Ворона». Рунн едва сдерживался, чтобы хорошенько не отделать настырного ангела, даже если тот и являлся командиром 33-го легиона. Затем Тибериану хватило наглости спросить, где и как провел минувшую ночь сам Рунн.

Рунн не стал говорить командиру, что вчера ему отчаянно хотелось сделать из Максимуса Терциана отбивную. Паршивый вампир позволил себе хватать Брайс за руку.

Сестренка откусила бы ему голову за это. Она смогла отшить вампира самостоятельно, избавив Рунна от политического кошмара, каким могла стать кровная вражда между двумя Домами. Не только между Домами Неба и Дыхания и Пламени и Тени, но и между кланами Данаан и Терциан. Хуже того, в конфликт были бы втянуты все фэйцы и вампиры Вальбары и Пангеры. Фэйцы очень серьезно относились к кровной вражде. Вампиры тоже.

– Нет, – запоздало ответил Рунн. – Если не считать, что Максимус Терциан погиб через несколько часов после деловой встречи с Брайс.

Отец сдвинул призму, скривив губы:

– Я же велел тебе предупредить эту девчонку, чтобы сидела тихо.

«Эту девчонку». Брайс для их отца всегда была «этой девчонкой» или просто «девчонкой». За двенадцать лет отец ни разу не произнес ее имени. С тех самых пор, как она в первый и последний раз побывала на этой вилле.

Визит Брайс изменил все. Она тогда была игривой, дурашливой тринадцатилетней девчонкой, которой не терпелось встретиться со своим настоящим отцом и его соплеменниками. Познакомиться с Рунном, не подозревавшим, что у него есть сводная сестра. Более шестидесяти лет он считал себя единственным ребенком отца.

Король Осени настаивал на том, чтобы визит прошел втайне, не говоря о другом условии: «Не раньше, чем Оракул прошепчет твое будущее». Появление Брайс обернулось настоящей катастрофой не только для нее, но и для Рунна. У него до сих пор схватывало грудь, когда он вспоминал, в каком состоянии Брайс покидала виллу. Ее глаза, полные гневных слез. Уходя, она ни разу не обернулась. Обращение отца с Брайс раскрыло Рунну истинную натуру Короля Осени… и отец этого не забыл.

В последующие три года Рунн часто приезжал в родительский дом Брайс. Она была светлым пятном в его жизни. Самым светлым пятном, если быть честным с собой. Между ними установились прекрасные отношения, пока дурацкая, постыдная ссора не сделала их врагами. Брайс до сих пор его ненавидела. Он не винил ее, помня, что сам был во всем виноват. Зачем он произнес слова, о которых сразу же пожалел? Но слова вырвались, и отношения брата и сестры прекратились.

– Брайс и Максимус встретились раньше, чем я смог ее предупредить. Я появился, когда они уже прощались.

Рунну позвонил Ризо Сергатто – владелец «Белого ворона». Голос оборотня-бабочки, обычно такой веселый и насмешливый, звучал предельно серьезно. Рунн помчался в «Белый ворон», не успев обдумать возможные последствия своего вмешательства.

– По мнению Тибериана, я – ее алиби. Я ему сказал, что проводил Брайс домой и оставался у нее в то время, когда произошло убийство.

В отцовском лице ничего не изменилось.

– И все равно девчонку не красит, что пару лет назад и вчера она появлялась в клубе и общалась с жертвами за считаные часы до их гибели.

– Брайс никак не связана с этим убийствами, – напряженно произнес Рунн. – Невзирая на ее алиби, губернатор тоже должен в это поверить, поскольку Тибериан сообщил, что теперь Тридцать третий легион берет ее под охрану.

Не будь ангелы высокомерными придурками, это выглядело бы очень благородно с их стороны. К счастью, Рунна навестил не самый высокомерный из их стаи.

– Эта девчонка всегда потрясающе умела появляться там, где ей вообще делать нечего.

Рунна захлестывал гнев, который пока ему удавалось контролировать. Магия теней помогала ему в этом, скрывая его истинное состояние. Еще одна причина для отцовской неприязни: кроме дарований Звезднорожденного, унаследованная Рунном магия принадлежала роду матери – фэйцам, которые правили Авалленом. Этот северный остров, окутанный туманом, был священным сердцем фэйского народа. Отец Рунна не задумываясь сжег бы Аваллен, если бы смог. Рунн не умел вызывать пламя, как отец и большинство вальбаранских фэйцев. Свои авалленские способности он предпочитал не афишировать, особенно умение создавать тени и проходить сквозь них. Эти способности отец воспринимал как непростительное оскорбление.

Между отцом и сыном установилась тишина, нарушаемая лишь звуками от планетария в противоположном конце кабинета, где золотые планеты кружились по своим орбитам.

Отец взял призму и поднес к первосвету одной из трех хрустальных люстр.

– По словам Тибериана, губернатор не хочет распространения сведений об убийствах, но я бы хотел получить у вас разрешение предостеречь мою мать.