Старшие Арканы - Чарльз Вильямс

Ральф медленно пятился назад. Он пытался протянуть руку —она уходила словно в густую, но не липкую патоку. Нельзя сказать, чтобыощущение было неприятным, просто он никогда такого не испытывал. Он отступилеще на пару шагов.

— Ничего не понимаю, — честно признался он. М-рКенинсби тоже осторожно протянул руку. Еще дальше. Она должна была коснутьсятумана, потому что он уже не видел ни кисти, ни запястья, но он не ощутилничего. Еще чуть дальше — и чья-то рука легонько коснулась его пальцев. Онвскрикнул, отдернул руку и отскочил назад.

— Что это? — резко воскликнул он.

В глазах Аарона застыл ужас. Его пугало не движение тумана,а те перемены, которые происходили в облаке. Оно принимало форму — он не сразупонял, какую именно, и вдруг осознал, что смотрит на движущуюся руку, обычнуюмужскую руку. Потом он вдруг перестал ее видеть: так трещина на стенеоборачивается кошачьей головой, а в следующий миг превращается в бессмысленныйзигзаг. Аарон моргнул и увидел еще одну руку — на этот раз гибкое женскоезапястье, державшее ту, первую руку… пальцы обеих рук соединились и образовалитретью. Она начала двигаться вверх-вниз, как молот на наковальне, а потомскрылась под тыльной стороной четвертой руки. Аарон скользил взглядом потуманным уплотнениям и видел сплошные руки, туман просто кишел ими, он состоялиз рук разных размеров и темперамента. Они хватали, держали, ударяли,сражались, гладили, карабкались вверх, срывались вниз, появлялись и исчезали,неуловимо меняли свои занятия; руки, везде и всюду — руки. То здесь, то там взолотом тумане показывалась обычная человеческая плоть, но тут же пропадала, иснова повсюду разливалось золотистое сияние. Руки преобразовывали вещество,состоявшее из таких же рук, так что сами работавшие снова и снова оказывалисьчастью того, над чем трудились. У стола, над ним и под ним, колыхаласьтаинственная завеса. Массивная столешница ничуть не мешала мерному движению,словно была не плотнее воздуха. Облако продолжало сгущаться и тянулось кАарону. Оно приближалось к двери, и трое мужчин вынуждены были отступать передним.

Вернее, отступали только Ральф и его отец. Аарон, стоявшийподальше в коридоре, только теперь понял, что находится перед ним, и крикнул вужасе:

— Оно живое! Это живое облако! Бегите! — Онповернулся и изо всех сил бросился к лестнице, уже на бегу в отчаянии позвавГенри. Облако, начало всех вещей этого мира, качнулось и метнулось вслед. Ааронскатился по лестнице, но одолев дюжину ступеней, не удержался на ногах ивцепился в перила, чтобы не упасть.

М-р Кенинсби неодобрительно посмотрел ему вслед, еще раз изучилзолотой туман, отступил немного назад и с несвойственным ему сомнением сказалРальфу:

— Живое облако? Ты видишь в нем что-нибудь живое?

— Оно выглядит чертовски твердым, — ответилРальф, — не поймешь, на что похоже. Не то известняк, не то густой крем.Откуда оно взялось?

Ответить м-р Кенинсби не успел. Из облака послышался легкийбыстрый топоток, и на них внезапно выскочил котенок. Прошмыгнув у людей подногами, он мигом оказался на середине коридора, но там резко остановился,огляделся, дико мяукнул и рванулся обратно в облако. Прежде чем м-р Кенинсбиили Ральф пришли в себя, кот, еще более ополоумевший, выскочил снова, домчалсядо лестницы, мелькнул мимо Аарона и, отчаянно завывая, припал к полу у нижнейступеньки.

Тем временем Сибил занималась рыдающей служанкой и, надосказать, не без успеха. Она стояла спиной к лестнице и не видела, чтопроисходит наверху, хотя, конечно, слышала вопли кота и крики Аарона. Она впоследний раз ласково провела рукой по голове девушки и обернулась. Именно вэтот момент кот и Аарон решили продолжить свои занятия. Кот прямо от подножиялестницы невероятным прыжком махнул к парадной двери, приземлился посредисооруженной Ральфом баррикады, свалился на пол, фыркнул и начал карабкаться настол. Одновременно с ним Аарон сделал два неловких шага, поскользнулся и съехалвниз по ступеням. Сибил бросилась к нему.

— Бедный вы мой, — воскликнула она и услышалабезумный ответ:

— Ноги не слушаются. Они меня не отпустят.

— Вы не ушиблись? — спросила она, помогая емуподняться, но старик только простонал:

— Лодыжка…

Сибил опустилась на колени, чтобы осмотреть ногу, и Ааронусразу стало спокойней от ее всепобеждающей безмятежности. Невозмутимость неотносилась к чертам характера Сибил, она была просто проявлением целостности еенатуры. Качество это не такое уж редкое, но мало кто пользуется им осознанно, алишь в этом случае оно способно принести глубокое удовлетворение не толькообладателю, но и окружающим. Над этим умением Сибил Лотэйр посмеивался, однакопользовался им неизменно, ничего не имея против душевного подъема испокойствия, исходящих от сестры; Нэнси прекрасно ощущала покой, исходящий оттети, и тоже частенько пользовалась им, чтобы привести в порядок собственныерасстроенные чувства; наконец, невозмутимость Сибил сразу заметил Генри, ибо исам стремился достичь подобного состояния духа.

Вот и теперь невозмутимость и собранность легко победилисмятение Аарона. В тот же миг, едва ли случайно, в доме воцарилась тишина;ветер снаружи стих, и все вокруг враз успокоилось. Это странное затишье длилосьвсего мгновение; у двери снова взвыл кот, и, словно по сигналу, буря опятьпошла на приступ и начала медленно преодолевать заслон. Стол и креслоразвернуло в сторону, дверь распахнулась, и метель моментально замела пол вприхожей. Вихрь устремился вверх по лестнице, увлекая за собой кота. А сверху,навстречу клубящемуся снежному облаку, все быстрее двигалось облако совсемдругой природы. Золотой туман встретился с ветром и снегом; на летящихснежинках заиграл золотистый отблеск, а туман побелел. В доме все смешалось;люди оказались оторваны друг от друга, и каждый на ощупь пытался найти хотькакое-нибудь убежище. В голосах звучали страх, отчаяние, гнев, но все звукипокрывал слаженный вой кота и бури. В жуткую симфонию не замедлила вплестисьмузыка из комнаты с фигурками, только теперь она звучала высоко, громко истрастно. Вскоре она уже доминировала над прочими звуками и объединяла их. Ненарушая ее ритма, в круговерти золотого и белого мелькнули танцующие ноги;золотые руки показались и исчезли. Началось вторжение символов Таро.

Сибил осмотрела лодыжку Аарона и сказала:

— Мистер Ли, если бы вы сумели как-нибудь добраться доближайшей комнаты, мы бы помогли вашей ноге.

Нэнси оказалась одна. Туман вокруг нее стал тоньше, а за нимраспростерлась темнота. Она помнила внезапную острую боль, когда руки Генриотпустили ее; потом она полностью сосредоточилась на своей задаче. Необходимоположить конец этому разгулу стихий, спасти всех, кому они угрожают. Краемсознания Нэнси отметила, что уже некоторое время не слышит шума бури.Грандиозность задачи нисколько не тяготила ее; на сердце было легко. Вместе смистерией Таро в ее жизнь вошло новое чувство радостного изумления. В образахТаро чудесного оказалось не больше, чем в обычных, давным-давно знакомых людях.Просто трепетание золотого света, озарявшего теперь для Нэнси весь мир, сделалоего иным. То, что она успела узнать до этого, может быть, и не стало понятнее,но заняло свое место, и каждый образ казался прекрасным и святым. Все они были«гонцами земли и вод», и она тоже, каждый обрел свое место в танце и теперь былсчастлив, хотя сам танец все еще немножко пугал ее. Нэнси по-прежнему многогоне понимала, но знала определенно: все это — часть таинства Любви, а потому —безопасно.