Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии - Юлия Шилова

– Я больше и не буду. Просто скажу в последнийраз. Ты подрываешь свой авторитет, и это не принесет ничего хорошего. Ты обожжешьсяна этой дешевой шлюшке. Отправь ее туда, откуда она к тебе пришла. Знаешь, каклучше всего избавиться от чувства к женщине? Как сделать так, чтобы она сталатебе безразличной?

– Как?

– Нужно подложить ее под приятеля. Как толькоею воспользуется твой друг, всякая дурь в голове сразу пропадет.

– Ты на что намекаешь?

– Просто так, к слову. Попробуй подложить еепод кого-нибудь и увидишь результат. Я вдвое старше тебя, значит, вдвое большевидел в этой жизни, да и опыта поднабрался. Поэтому я наперед вижу финал этойбестолковой связи.

Я не выдержала и зашла в комнату. Мужчинырезко замолчали и уставились в телевизор. Я посмотрела на Марата. Он заметнонервничал, даже на лбу проступил пот.

– Марат, мне кажется, нам пора, –постаралась я выдавить улыбку, но она оказалась совсем не к месту.

Марат встал и попрощался за руку с хозяиномдома.

– Я позвоню, – сказал хозяин и похлопалМарата по плечу.

– Ты даже не предложил нам кофе…

– Извини, для тебя в этом доме – всегда чтоугодно, а вот гостям мы предлагаем выборочно, – улыбнулся хозяин ипроводил нас до машины.

Я старалась не смотреть в его сторону, да и онне поднимал глаз. Как только машина отъехала, я спросила:

– Это твой отец?

– Как ты догадалась?

– Не знаю. Просто догадалась, и все. Я стоялаза дверью и слышала весь разговор.

– Ты разве не знаешь, что подслушиватьнехорошо?

– Знаю.

– И что же ты подумала?

– Я устала всем доказывать, что я непроститутка…

– Тут другой мир и другие порядки. Если тыприехала сюда танцевать, петь или работать официанткой, тебя все равно будутсчитать проституткой.

– Но ведь это несправедливо!

– В жизни несправедливо почти все.

– Марат, ты очень рискуешь, если я поживу утебя, пока ты будешь готовить мне документы?

– Ну, как тебе сказать…

– Я думаю, ты не станешь прислушиваться ксоветам своего отца?

Марат промолчал, не ответив на мой вопрос. Всюдорогу мы ехали молча, и я нутром ощущала его внутреннюю подавленность. Отэтого мне стало совсем худо, хотелось спрятаться куда-нибудь подальше, чтобыменя никто не нашел.

Приехав в пентхаус Марата, я скинула платье инабрала полную ванну воды. Марат зашел вслед за мной, достал сигарету и нервнозакурил. В последние часы он вообще очень много курил – одну сигарету задругой. Руки его слегка дрожали.

– Зачем ты так нервничаешь? – спросила я.

– Не знаю. Просто меня раздирает какое-тодвоякое чувство. Я не хочу тебя потерять, но и с тобой тоже не могу быть…

– Ты все-таки послушался отца. Только невздумай меня под кого-нибудь подкладывать. Этот номер у тебя не пройдет!

– Не говори ерунды.

– Тогда что тебя гложет, что? – Я вылезлаиз ванны и посмотрела ему в глаза. – Тебя гложет то, что я обычнаядевчонка, у которой нет ни состоятельных родителей, ни положения в обществе, ниденег! Ты хотел даму, но я не дама! Тебе неприятно, что ты смог такую полюбить!Ты считаешь, что у нас нет будущего! Ты не прав. У нас могло бы быть будущее,если бы ты смог принять меня без всяких условностей и личных амбиций. Я же непридаю значения тому, что ты криминал, а попросту говоря – сутенер! Как и любаядевчонка, я тоже мечтала о рыцаре, но никак не о сутенере. И все же я смоглапринять тебя таким, какой ты есть. Мне безразлично, кто ты такой и что у тебяесть. Пойми, деньги мы всегда сможем заработать. Это дело наживное. Так почемуже ты не можешь принять меня такой, какая я есть?

– Не знаю, Ирина, я ничего не знаю.

– Может, тебя так сильно задели слова отца?Это другой разговор! Я вообще никогда в жизни не считалась с чужим мнением!

– В том-то и дело, что отец – не чужойчеловек. Я связан с ним не только родственными узами.

– Это уже другое дело. Я смотрю, вы тут всесемейными кланами поселились. Я помогу тебе, Марат. Я сделаю так, чтобы ты немучился. Нельзя покупать себе вещь, если ты хоть немного в ней сомневаешься. Вэтой жизни вообще нужно делать только то, что нравится.

Я вытерлась полотенцем и стала сушить волосыфеном. Марат сидел на краю ванны, какой-то отрешенный и глубоко несчастный.Натянув платье, я подошла к нему, опустилась на корточки и положила голову наего колени. Марат стал нежно перебирать мои волосы, беспрестанно повторяя:

– Прости, прости меня… – Я подняла голову иувидела, что в его глазах застыли слезы.

– Все хорошо, – прошептала я и поцеловалаего руку. – Все хорошо. Я совершенно на тебя не злюсь. Странная все-такиштука – жизнь! Ох, какая странная… Это мои проблемы, и я должна сама с нимиразобраться.

Я взяла сумочку, бросила на Марата прощальныйвзгляд и вышла из ванной. Он сидел неподвижно, уставившись куда-то вдаль, инапряженно думал. Он был похож на маленького провинившегося котенка, которыйслегка нашкодил и ждал сурового наказания…

Выбежав на улицу, я постаралась сдержать слезыи остановила такси. Меня удивило, что японец, сидевший за рулем автомобиля,прекрасно говорил по-русски. Протянув ему бумажку с адресом кабаре, я откинуласьна спинку сиденья и стала смотреть в окно.

Вот и все. Облетела еще одна веточка моейжизни. Глупое, нелепое увлечение… Очень часто мы возвышаем и боготворим техлюдей, которые совершенно того не стоят. Любые слезы можно сдержать, это ужсовершенно точно. Мои слезы – всего лишь слезы разочарования, и все…

Доехав до нужного места, я рассчиталась стаксистом и вышла из машины. По времени Натка должна отдыхать в гостинице,танцевать еще рано. Быстро поднявшись на второй этаж, я мышкой прошмыгнула вномер и крепко закрыла за собой дверь. Натка лежала на кровати, уткнувшись вподушку, и ревела. Я села рядом и закашляла. Увидев меня, Натка вскочила ибросилась мне на шею.

– Господи, ты живая! – заревела она ещегромче.

– Конечно, живая, а почему я должна бытьмертвой?

– Просто тут такое творится! Ты пропала безвести. Одна девочка умерла. Еще трое исчезли, ходят слухи, что их продалиарабам. Вчера приехала новая партия девчонок. Они ходят, словно королевы, идаже не представляют, что их ждет впереди.

– Ты сказала, что одна девочка умерла, как этослучилось?