Флотская Юность - Александр Витальевич Лоза

первая самоходная баржа «Военторга» с товарами и, главное, с бочками пива. В поселковом магазине продавалось вино, коньяк, реже водка, а пива не было вовсе. Так вот, мы брали бочку пива в складчину, объединившись по 4–5 человек. «Пивной фестиваль» длился несколько дней, пока не опорожнялась бочка.

Темные зимние сумерки ушли, словно наваждение. Дни стали длиннее и светлее. Невысокое солнце освещало холодными лучами сопки, дома Городка, которые после зимы казались грязновато-серыми, грязно-желтыми или грязно-синими. После зимних ветров и морозов штукатурка на многих домах осыпалась, краска выцвела… Не украшали пейзаж и «короба» теплоцентрали, которые на Севере нельзя было врыть в землю, так как кругом были гранитные скалы, и которые прокладывались от дома к дому, сверху, поднятые над поверхностью.

Накануне праздника Победы дорогому Леониду Ильичу Брежневу вручили орден Ленина, вторую медаль «Золотая Звезда» Героя СССР и присвоили маршальское звание. Среди офицеров, это награждение не вызвало восторгов, ибо хорошо воевавший, как и тысячи других полковников, полковник Брежнев никакого отношения не имел к деяниям, соответствующим статуту маршальского звания.

Надо сказать, что ни маршальские звезды, ни книги о войне не придавали «позднему» Брежневу уважения. О нем в народе ходил анекдот, подчеркивавший это: «Кто такой Брежнев? Брежнев — это известный государственный деятель эпохи Аллы Пугачевой».

Страна продолжала интенсивно развиваться и строиться. К празднику Победы был запущен автозавод-гигант «КамАЗ», выпускавший грузовые автомашины, а в Прибалтике начали выпускать новый микроавтобус «RAF», который продержится на конвейере двадцать с лишним лет.

Гуси потянулись на север, женщины из Городка потянулись на юг — лето наступило… Мы сняли шинели, перешли на плащ-пальто, но далеко в шкаф я шинель не убирал. Погода, по-северному капризная, могла измениться в любой момент.

Перед Днем флота замполит вручил мне ключи от однокомнатной квартиры со всеми удобствами в новом, девятиэтажном, единственном в поселке высотном доме с лифтом, на 6-м этаже. Этот высотный, как тогда говорили, «точечный» дом, военные строители сдали недавно и заселять его начали ко дню флота. Написал и сам удивился, как все просто — получил ключи. Нет, все было очень непросто. Надо было выйти на командующего Северным флотом, на Главнокомандующего Военно-Морским флотом и еще на множество других инстанций, чтобы заставить местных политработников, ведавших тогда раздачей жилья, в первую очередь своим, надавить на них, чтобы инженер-механик старший лейтенант получил квартиру.

Радости не было предела… Соседями по дому были начальник политотдела флотилии, начальник тыла флотилии и прочие начальники.

Расставил в квартире нехитрую мебель: платяной двухстворчатый шкаф, тахту, журнальный столик и «гордость» — цветной телевизор «Темп».

Установил книжный стеллаж. На полках расставил тома Станюковича, Новикова-Прибоя, Леонида Соболева, Бориса Лавренева, Валентина Пикуля… Вообще, книги — моя слабость. Но тогда я и представить себе не мог, что через сорок с лишним лет сам стану автором военно-морского исторического романа о судьбе офицера Российского Императорского флота, который будет издан тиражом в несколько тысяч экземпляров и получит широкую известность среди потомков русских морских офицеров за рубежом, будет высоко оценен парижским Морским Собранием, Главнокомандующим и Военным Советом нашего флота, а я стану членом Союза писателей России.

Постепенно жизнь моя в новом гарнизоне налаживалась. Благодаря пробивным способностям нашего Шефа мне в квартиру провели городской телефон. Провели, как говорили специалисты — «воздушкой», то есть телефонные провода протянули по воздуху, что требовало их постоянного контроля и проверки, особенно зимой. Но, главное, связь была.

К слову сказать, домашние телефоны были не у каждого старшего офицера. На флотилии связь осуществлялась с помощью рассыльных матросов, которые оповещали при необходимости офицеров, прибывая на квартиру.

Питался я в части, а по выходным дням в столовой «Военторга» в Городке. Иногда обедал дома: варил куриный бульон — на первое, а отварную курицу из него — на второе. Вечером, на ужин, отваривал картошку, перемешивал ее с тушенкой и ел с салатом из свежей мелко нарезанной и хорошо помятой капусты с репчатым луком, политым подсолнечным маслом и сдобренным каплей уксуса. Иногда баловал себя жареным картофелем, с зеленым горошком, соленым огурцом и нарезанной ломтями охлажденной тушенкой. Все это запивал запотевшей стопкой «Столичной». Объедение!

Вечерами, по настроению, возился с деталями модели парусника. То, что в период своей офицерской службы на Севере я выкраивал на это время, было своеобразной психологической отдушиной, защитой от маразма службы, от «черной» пьянки, сгубившей многих. Я скрупулезно изготавливал из дерева детали парусной модели. Не знаю почему, но из многих чертежей парусных кораблей разных времен я выбрал именно этот шлюп. Он мне нравился…

Иногда в выходной день, если позволяла погода, выходил на берег озерца, расположенного в центре Городка, садился на скамью и, повернувшись к солнцу, подставлял лицо его лучам.

По поверхности озерца, для красоты, плавали декоративные лебеди, выполненные из фанеры и раскрашенные местными умельцами, а рядом, на берегу, возвышалась декоративная каменная крепость, где возилась детвора… Идилия — однако!

Но такие дни были не частыми. И служба, и северная погода вносили свои коррективы.

План работ по физпускам реакторов был выполнен, и я засобирался в отпуск. До столицы Севера добирался на катере. По берегам залива над водой возвышались темные, почти черные скалы, в ущелья которых редко заглядывал свет. Чайки оглашали залив громкими, трескучими криками. На рейде в середине залива внимание привлекла громада тяжелого авианесущего крейсера, первого авианосца нашей страны. До этого в нашем флоте были только противолодочные крейсера — вертолетоносцы. И вот — авианосец!

Как потом я узнал, авианосец этим летом перешел из Черного моря через Средиземное на Север. В Средиземном море с его палубы, впервые за границами нашей страны, взлетели палубные штурмовики, а затем в зоне контроля Северного флота прошли успешные запуски ракет ударного комплекса.

Если такие гиганты строились в «период застоя», то я желаю, чтобы такой «застой» был в настоящее время.

…Наконец, в аэропорту. Слава богу, погода летная! Лечу на юг, в отпуск! Вообще, я начинал чувствовать себя по-настоящему в отпуске, только в аэропорту. Потому что в нашей базе даже сидя на катере, идущем в столицу Севера, ты еще не в отпуске. Тебя в самый последний момент могут снять с катера и возвратить в часть, а вот из аэропорта — уже вряд ли.

Отпуск — сколько в этом слове для меня радости! Радости встречи с родными и близкими. Наконец солнце и море!

На этот раз я летел через город, бывшую столицу империи, как тогда говорили: «столицу с областной судьбой». Мне доставляло удовольствие побыть несколько часов в городе на Неве,