Ледяное взморье - Александр Тамоников

– Дозор? Я имею в виду чердак.

– Без этого нельзя.

– Дело, конечно, твое, но здесь безопасно, и в администрации знают, что этот дом снял я – заместитель начальника спецотдела VI Управления РСХА оберштурмбаннфюрер СС Марк Рейтель. Сюда никто посторонний не придет.

– Желаешь познакомиться с группой?

– Почему бы нет? Нам же вместе работать.

Шелестов крикнул:

– Буторин, Коган, Сосновский, ко мне!

Офицеры вышли.

Шелестов представил их друг другу.

Сосновский на чистом немецком спросил:

– И как вам тут служба, товарищ капитан государственной безопасности?

Ремезов не без удивления посмотрел на капитана:

– Ты так хорошо говоришь по-немецки! Специально обучался?

Шелестов сказал:

– Он у нас интеллигент, окончил Ленинградский государственный университет, кафедру иностранных языков. Потом работал в посольстве СССР в Германии, Франции и Австрии.

Сосновский прервал командира:

– А в Вене в 1940 году был арестован. Статью, по которой арестовали, назвать?

– Не надо, – ответил Ремезов. – Я знаю, кто и за что был арестован и каким образом избежал наказания. Вам повезло, что вы понадобились товарищу Берии.

– Скорее Платову, но это не столь важно. А насчет везения это еще вопрос, нас же бросают на такие задания, вернуться с которых шансы мизерные.

– Но вы же возвращались. Вернетесь и на этот раз.

Коган проговорил:

– Не мешало бы позавтракать, товарищ майор.

Ремезов сказал:

– В летней кухне есть запас продовольствия, там приготовлено все для проживания четырех человек в течение двух недель.

– Тогда я на кухню? – взглянул на командира Коган.

– И Сосновского возьми с собой.

Он повернулся к Буторину:

– А ты, Боря, все же давай на чердак, посмотри за обстановкой.

– Понял.

Офицеры разошлись. Ремезов улыбнулся:

– Ты отправил их для того, чтобы мы могли поговорить один на один?

– И для этого тоже.

– Ну что ж, присядем?

– Конечно.

Они сели за круглый стол.

Ремезов спросил:

– Тебе доводили ту информацию, которую я сбрасывал в центр?

– Естественно.

– Значит, что собой представляет объект «Тайфун», ты знаешь?

– Только по твоим данным.

Ремезов расстегнул китель, достал несколько сложенных листов:

– Это схема центра, с указанием квадрата, для привязки к карте.

Шелестов внимательно посмотрел:

– Значит, Грунов проживает в отдельном доме?

– Не совсем так, в доме, указанном на схеме, проживает и его заместитель, а по сути фактический руководитель центра, майор Густав Краус. Дом поделен на две половины, соединенные друг с другом, выход один. С Краусом почти постоянно ночует лейтенант Лаура Кестлин.

– А планы домов есть?

Ремезов улыбнулся:

– Конечно, майор, я так долго вас ждал, что сделал план чуть ли не всего района. Вот держи, здесь планы домов, на обратной стороне – штаба и караульного помещения.

Он достал третий листок:

– Здесь отдельно посты караула. Казарма имеет специальную планировку. Взводные отсеки, ружпарк, бытовка, канцелярия, кладовка, туалет. Такие же казармы, только вдвое меньше – для курсантов. Сейчас постоянно занята одна, верхняя на схеме. В палатках – приемник, десять человек. Осталось подобрать шесть кандидатов, и штат будет укомплектован. Их должны доставить завтра.

– Все добровольцы?

– Да, подбор ведется тщательно, подавляющее большинство курсантов – из дворянских семей и семей, подвергшихся репрессиям, есть и царские офицеры. В общем, идейные, грамотные, готовые уничтожить всех, кто испортил им жизнь.

– Они понимают, что их будут посылать на смерть?

– Да. И в том, что они пошли на это сознательно, большая опасность. Такие могут подорвать себя вместе с объектом ликвидации. Их нельзя выпускать из этого центра.

Шелестов улыбнулся:

– Не выпустим.

Ремезов посмотрел на майора, достал пачку немецких сигарет, бросил на стол:

– Угощайся.

– Пока обойдусь нашим «Казбеком».

– Думаю, нет смысла говорить, что окурков здесь не должно остаться?

Шелестов рассмеялся:

– Ничего не останется. Но вижу, ты что-то хочешь спросить и не решаешься. Спрашивай, не стесняйся.

– Хорошо.

Отложив сигарету, Ремезов сказал:

– Группа из четырех офицеров – опытных, подготовленных специалистов. Когда я передавал донесение, то рассчитывал, что ликвидация учебного центра будет осуществляться либо крупным подразделением, либо с воздуха.

– Да, мы должны навести на объект бомбардировщики.

– Но тогда зачем ваша группа? Навести бомбардировщики можно и по переданным мной координатам. Или в Москве мне не совсем доверяют?

– Не в этом дело, Андрей.

– А в чем?

– Понимаешь, товарищ Сталин отдал приказ, во что бы то ни стало захватить предателя Грунова живым и доставить его в Москву. При этом вопрос захвата и переброски бывшего начальника штаба стрелкового корпуса мы должны отработать вместе с тобой. Для захвата Грунова и прибыла группа. Так что ни о каком недоверии тебе речи нет.

– Но… если с Груновым удастся решить вопрос, то каким образом переправить группу обратно в Москву?

– Берия намекнул: у вас головы на месте, вот и думайте с «Гудвином», как это сделать.

– Но это практически невозможно, Максим.

– Согласен и надеюсь, что приказ о переброске будет отменен.

– Не надейся. Товарищ Сталин очень редко меняет свои решения.

– Ну, тогда будем думать. А что ты имел в виду, когда сказал, что с Груновым еще можно решить вопрос? Захват запланирован исходя из того, что бывший полковник не имеет права покидать территорию объекта, а значит, работать по нему придется во время бомбежки.

Ремезов взглянул на Шелестова, взял сигарету, прикурил:

– Грунову разрешено покидать территорию центра, запрещено выезжать за пределы границы секретной зоны. А это не одно и то же.

Шелестов кивнул:

– Кажется, я начинаю тебя понимать.

– Это хорошо, но вряд ли мы думаем одинаково. У тебя и твоих офицеров только гражданская одежда?