Собака, которая спасла мир - Росс Уэлфорд

– Эм… а, мы… эм… а…

Звучит подозрительно. Джексон слегка прищуривается и косится на цветы. Он наверняка понимает, что они украдены, и я чувствую, как краснею от стыда. Он смотрит на меня, пока я предпринимаю жалкие попытки что-то выдавить. Вытаскивает нас Рамзи. Безо всякой запинки он говорит:

– Мы пришли к моей прабабушке. У неё был удар, и мы пришли её навестить. Ей… ей, возможно, недолго осталось.

Он врёт, но до чего же блестяще. У него даже голос делается слегка сдавленным на последнем предложении, будто он правда огорчён. Джексон полностью купился.

– А вы знаете, где она, молодой человек? – мягко спрашивает он.

– Она… она в гериатрическом отделении. (Всхлип.)

Джексон смотрит на большие часы на стене.

– Что ж, – говорит он, качая головой, – строго говоря, часы посещения уже закончились. Но знаете что? Думаю, для вас мы можем сделать исключение. За мной.

Он целеустремлённо проходит через двойные двери, а потом в ещё одну дверь с надписью «ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» и проводит своей карточкой охранника по панели – та пищит, и мы оказываемся в обшарпанном служебном коридоре, пахнущем школьной столовой.

– До отделения, где лежит ваша прабабушка, идти далековато, – говорит Джексон. – Так будет гораздо быстрее. Добрый вечер, Филомена! – здоровается он с леди с уборочной тележкой.

Несколько раз повернув и миновав один длинный коридор, мы оказываемся у ещё одних двойных дверей и проходим через них. Перед нами висит табличка с надписью «ГЕРИАТРИЧЕСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ».

– Спасибо вам огромное, Джексон, – очень вежливо говорит Рамзи. – Теперь мы справимся сами.

– Сами? Ну уж нет! Я собираюсь удостовериться, что вы встретитесь со своей прабабушкой. Оставьте это мне.

– Нет, нет, правда… Мы справимся!

Джексон отмахивается от его возражений и уже говорит с медбратом на посту.

– …хотя часы посещения закончились. Но они мои очень хорошие друзья, и я надеялся, вы могли бы сделать исключение.

Молодой медбрат с усталым видом смотрит на нас, опустив очки на кончик носа и поджав губы.

– Имя? – спрашивает он.

– Я Джорджина Сантос, а это…

– Нет. Мне нужно имя пациента, к которому вы пришли, – объясняет медбрат, переводя взгляд на экран. Джексон рядом с нами улыбается от гордости: вот как он удачно нас привёл.

– Преториус, – говорю я.

В тот же миг Рамзи говорит:

– Петтарссен.

Медбрат поднимает на нас пристальный взгляд.

– Петтарссен-Преториус. Это, эм… двойная фамилия, – выкручиваюсь я.

Медбрат снова таращится в свой монитор. Я не вижу, на что он смотрит, но по выражению его лица догадываюсь, что он скажет дальше.

– У нас в отделении нет никого с та…

Его перебивает громкий голос с американским акцентом.

– Ещё как есть! Это семейное прозвище! Привет, ребятня – спасибо, что пришли меня проведать! – Доктор Эмилия Преториус катится к нам в кресле-коляске, одетая в мужскую полосатую пижаму и халат, её седые волосы шарообразные и густые, как прежде. Она берёт цветы. – Это мне? Шикарно! Поставишь их в воду, а, Джесмонд?

Она кладёт букет на стойку перед медбратом, и тот начинает говорить:

– Я не думаю…

Доктора Преториус не интересует, о чём он там не думает, и она обращается к нам:

– Идёмте, дети, посидим в комнате отдыха. Вы принесли печенюшек от вашей ма? Как там поживает без меня старый Филип? Вы кормили кота?

Она всё выдумывает – но это работает. Ошарашенные её бурной энергией медбрат Джесмонд и Джексон остаются стоять, а доктор Преториус катит в направлении пустой комнаты отдыха с телевизором. В отделении есть ещё примерно восемь коек, все заняты очень старыми людьми, которые либо спят, либо молча с недоумением глазеют на нас, когда мы проходим мимо. Рамзи вспоминает оглянуться и улыбнуться Джексону, а потом торопится за доктором Преториус, которая теперь упоминает своего придуманного зятя:

– Что за чудесный молодой человек…

В ту секунду, как дверь в комнату отдыха закрывается, доктор Преториус резко меняется.

– Что, во имя Сэма Хилла, происходит? – Её прохладные глаза с любопытством поблёскивают над очками, сползшими на кончик носа. – Я полагаю, что вы, дети, не глупые, так что должна быть весомая причина, но вы должны немедленно рассказать мне обо всём. А? Кто был тот охранник?

– Это был Джексон. Он друг моей, эм… девушки моего папы. Доктор Преториус… что случилось? Почему именно вы в больнице?

– А, обо мне не беспокойтесь. – Она отмахивается. – Сердечный приступ, ничего серьёзного. Сейчас легко лечится. Но это в том числе меня скоро доконает, если я сама как-нибудь не откинусь. Это я вам говорила. Такими темпами мы всё равно скоро перемрём от собачьего мора. Так что вас сюда принесло? Не можете без меня жить? Ха!

Так что я рассказываю ей так быстро, как могу, что мы хотим вывезти её из больницы, приехать в Купол и отправиться в будущее, чтобы достать лекарство от собачьего мора и спасти мир. Даже когда я произношу это вслух, оно звучит нелепо, и я запинаюсь и нервно кошусь на дверь. Повисает долгая тишина.

– Это самый безумный план, который мне когда-либо доводилось слышать, – говорит доктор Преториус, мрачно качая головой.

Ещё одна долгая пауза.

– Мне он нравится!

– Именно поэтому я и изобрела эту проклятую штуковину! – продолжает доктор Преториус. – Вы, дети, гении! Итак – есть мысли, как нам отсюда свалить? – Она обшаривает глазами комнату, будто надеясь увидеть табличку с надписью «ПОЖАРНЫЙ ВЫХОД – ЗДЕСЬ».

Мы с Рамзи переглядываемся, а потом смотрим на доктора Преториус, кое-как выбравшуюся из кресла-коляски и стоящую, опираясь на трость, у огромных, во всю стену, окон. Рамзи заговаривает первым, и его голос звучит так, словно он извиняется.

– Ну… – начинает он, – мы думали, что уже неплохо справились с тем, чтобы приехать сюда на машине, и…

– Вы на колёсах? Шикарно! Что теперь? Скажу вам одно: прокатить меня мимо медбрата Джесмонда так, чтобы он не заметил, не выйдет. Он не самый приятный малый, говорю вам. А потом придётся до-о-олго идти к выходу, и ваш друг Джексон вам тут не поможет.

Я смотрю из большого окна через парковку на дорогу в отдалении. Летнее небо темнеет.

– Это там главная дорога? Та, на которой Клем? – спрашиваю я, не обращаясь ни к кому в частности, и никто не отвечает. Я достаю телефон и звоню брату.

– Клем. Проедься вдоль больницы и скажи нам, видишь ли ты мигающий свет в окне цокольного этажа.

Рамзи стоит у выключателя и щёлкает им несколько раз, включая и выключая свет.