Бог астероида - Кларк Эштон Смит

Я, так же, как и Гершом, не могу уснуть. Но, в отличие от него, меня мучает иллюзия вечной неподвижности. Несмотря на ежедневные расчёты, которые заверяют меня в нашем продвижении через бездну, я не могу убедить себя в том, что мы вообще куда-то движемся. Мне кажется, что мы, подобно гробу Магомета, висим одинаково далеко и от Земли, и от звёзд, в неизмеримых просторах без течений и направлений.

13-е сентября. Во время моей вахты Кольт открыл аптечку и накачался морфием. Когда пришла очередь его дежурства, он был в ступоре, и я не мог ничего сделать, чтобы привести его в чувство. Гершому становится всё хуже, он выглядит так, будто выдержал уже тысячу смертей, и мне ничего не остаётся делать, кроме как стоять на вахте так долго, как только смогу. Во всяком случае, я заблокировал элементы управления, чтобы корабль продолжал путь без моего контроля, если я усну.

Я не знаю, как долго я бодрствовал, и как долго спал. Меня разбудило странное шипение, характер и причину которого я не мог поначалу определить. Осмотревшись по сторонам, я увидел, что Кольт всё еще лежит в тяжёлом наркотическом сне в своём гамаке. Затем я заметил, что Гершом исчез, и начал понимать, что шипение доносилось от переходного шлюза. Его внутренняя дверь была надёжно заперта, но, видимо, кто-то открыл наружный люк, и шипение было вызвано вытекающим воздухом. Звук становился всё слабее и, наконец, прекратился, пока я прислушивался к нему.

Тогда я понял, что случилось – Гершом, не в силах больше выдерживать свою странную галлюцинацию, в самом деле выбросился из «Селенита» в открытый космос! Подойдя к кормовым иллюминаторам, я увидел его тело с бледным, слегка раздутым лицом и открытыми выпученными глазами. Он следовал за нами как спутник, сохраняя дистанцию в десяти или двенадцати футах за кормой. Я мог бы одеть скафандр и выйти наружу, чтобы вернуть тело, но понимал, что Гершом уже мёртв, так что не было никакого смысла утруждать себя этим. Поскольку утечки воздуха из корабля не было, я даже не попытался закрыть люк.

Я надеюсь и молюсь, что Гершом теперь покоится в мире. Он будет вечно плавать в космическом пространстве – и в той запредельной пустоте, в которую никогда не смогут последовать муки человеческого сознания.

15-е сентября. Мы каким-то образом сохранили свой курс, хотя Кольт слишком деморализован и накачан наркотиками, так что помощи от него мало. Мне будет жаль его, когда наш ограниченный запас морфия иссякнет.

Тело Гершома по-прежнему следует за нами, его удерживает небольшая сила гравитационного притяжения нашего корабля. Похоже, что покойник пугает Кольта, когда у того случаются моменты просветления; и он жалуется, что нас преследует мёртвый человек. Мне тоже от этого не по себе, и я удивляюсь, как мой ум и нервы всё ещё выдерживают это. Иногда мне кажется, что у меня развивается та же галлюцинация, что мучила Гершома и довела его до смерти. Ужасное головокружение охватывает меня, и я боюсь, что начну падать. Но каким-то образом мне удаётся восстановить душевное равновесие.

16-е сентября. Кольт использовал весь морфий и начал проявлять признаки сильной депрессии и неконтролируемой нервозности. Его страх перед сопровождающим нас трупом, казалось, начал расти, точно навязчивая идея; и я не мог сделать ничего, чтобы успокоить его. Его ужас был усугублён жуткой суеверностью.

– Говорю тебе, я слышу, как Гершом зовёт нас, – кричал он. – Ему нужна компания там, в чёрной, холодной пустоте; и он не отстанет от корабля, пока один из нас не выйдет к нему. Тебе нужно идти туда, Беверли, тебе или мне, иначе Кольт вечно будет следовать за «Селенитом».

Я пытался успокоить его, но напрасно. Он повернулся ко мне, внезапно превратившись в разгневанного маньяка.

– Чёрт бы тебя побрал, я выброшу тебя вон, если ты не хочешь по-другому! – вскричал он.

Бессвязно бормоча и размахивая руками, как взбесившийся зверь, он подскочил к пульту управления «Селенита», за которым я сидел. Кольт едва не одолел меня своим натиском, он сражался с дикой и безумной силой. Я не хочу записывать всё, что произошло дальше, одно лишь воспоминание об этом вызывает у меня тошноту… Наконец он схватил меня за горло, впившись в него острыми ногтями, от которых я не мог освободиться, и он начал душить меня насмерть. Обороняясь, мне пришлось выстрелить в него из автоматического пистолета, который я носил в кармане. Шатаясь от головокружения, задыхаясь, я обнаружил, что смотрю на его поверженное тело, из которого по полу растекалась малиновая лужа.

Кое-как мне удалось надеть скафандр. Схватив Кольта за ноги, я потащил его к внутренней двери воздушного шлюза. Когда я открыл дверь, поток выходящего воздуха швырнул меня в сторону открытого люка вместе с трупом, и я с трудом восстановил равновесие, чтобы не унестись в космос. Тело Кольта в тот момент развернулось поперёк и застряло в люке, так что мне пришлось выталкивать его руками. Избавившись наконец от тела, я закрыл люк. Когда я вернулся в салон корабля, то увидел плывущего за иллюминатором Кольта, бледного и раздувшегося, рядом с трупом Гершома.

17-е сентября. Я остался один, но всё же меня ужасным образом преследуют и сопровождают мертвецы. Я пытался сосредоточить свои мысли на безнадёжной проблеме выживания, на проблемах космической навигации, но всё это было бесполезно. Я постоянно ощущаю присутствие этих застывших опухших тел, плывущих в ужасной тишине и пустоте; в этом безвоздушном пространстве белый свет солнца, как проказа, ложится на их перевёрнутые лица.

Я стараюсь удерживать взгляд на панели управления, на астрономических картах, на журнале, в котором я пишу, на звёздах, к которым я держу путь. Но страшный и непреодолимый магнетизм заставляет меня через определённые интервалы времени, машинально, беспомощно поворачиваться к задним иллюминаторам. У меня нет слов для описания того, что я чувствую и думаю, – они утрачены вместе с мирами, которые я оставил так далеко позади. Я погружаюсь в хаос головокружительного ужаса, без малейшей возможности вернуться.

18-е сентября. Я вхожу в зону астероидов – далеко разбросанных друг от друга рваных и бесформенных пустынных скал, во множестве кружащихся между Марсом и Юпитером. Сегодня «Селенит» прошёл совсем рядом с одним из них – небольшим космическим телом, похожим на расколотую гору, которая внезапно вынеслась из бездны, с острыми, как ножи шпилями скал и чёрными трещинами, которые, казалось, рассекали само её сердце.

Через несколько мгновений «Селенит» врезался бы в него, если бы я не включил задний ход, круто вывернув корабль вправо. Как бы то ни было, я прошёл достаточно близко для того, чтобы тела Кольта и Гершома попали в поле тяготения планетоида; и когда я оглянулся на отступающую скалу, после того как опасность миновала, мертвецы уже исчезли из вида. Наконец, я нашёл их с помощью телескопа и увидел, что они вращаются в пространстве как бесконечно малые луны вокруг этого ужасного, голого астероида. Возможно, они будут плавать таким образом целую вечность, или постепенно их орбита сократится, и мертвецы найдут себе гробницу в одном из этих мрачных, бездонных ущелий.