Шрамы, что мы выбираем - Дарья Крупкина

– На самом деле, я пришел по делу.

Винсент огляделся в поисках того, куда бы сесть. Насколько он помнил, тут должен быть стул и стол. Они действительно были, так что Уэйнфилд подвинул к себе скрипящий стул и уселся на него верхом, положив руки на хлипкую спинку.

– Расскажи мне об Элизе.

Кристина посмотрела на него с удивлением. Потом нахмурилась:

– Это как-то связано с Фредериком, правда?

– Да. Извини, я не могу рассказать тебе подробностей. Это дело Рика. Я даже не знаю, имеет ли какое-то значение именно твоя сестра или это всего лишь совпадение имен. Эх, черт! – Винсент провел рукой по волосам. – Давай ты мне просто расскажешь о своей сестре, хорошо?

– Хорошо.

Кристина пожала плечами и посмотрела на кровать, как будто хотела сесть. Но в последний момент передумала и осталась стоять, прислонившись к столбику кровати.

– Элиза – моя старшая сестра. Ты знаешь, у моих родителей была бурная молодость: отец был музыкантом, мать – журналистом, который писал об отце. Рождение Элизы ничего не изменило: они даже не поженились, потому что считали это совершенно лишним. Так что раннее детство моя сестра провела с бабушкой, той самой, которая держала магический салон. Через три года родилась я, и это все-таки заставило родителей остепениться. Они купили домик за городом, где живут по сей день, являя собой образец благопристойности. В то же время они забрали Элизу, так что мы росли вместе. Да и покинули родной дом почти одновременно: я сразу после школы, а она еще несколько лет работала официанткой.

Она была очень красивой девушкой, с густыми длинными волосами и красивыми глазами, которые сводили с ума мужчин. Кроме того, она была очень умной, поэтому, в отличие от меня, отправилась в Кембридж. Ради этого она работала несколько лет.

Видимо, Элиза должна была учиться примерно в то же время, что ты и Фредерик. Но делала это недолго: после Рождества нам позвонили, чтобы сообщить о ее смерти. Оказалось, у нее было что-то с сердцем, и оно попросту остановилось.

– Печально, – сказал Винсент.

На самом деле, он не имел привычки жалеть о людях, которых не знал. Поэтому думал о том, что на роль призрака, преследующего Фредерика, сестра Кристины не очень похожа. Обыденная смерть, ничего особенного, хотя действительно печально. И главное, никакой связи с Уэйнфилдами, кроме университета, конечно. Только там учится порядка восемнадцати тысяч студентов, так что связь весьма сомнительна. Особенно если учесть, что Элиза пробыла в Кембридже всего полгода.

– Спасибо за информацию, Кристина. Но боюсь, твоя сестра все-таки не имеет отношения к той Элизе, которая беспокоит Фредерика.

Кристина пожала плечами.

– Останешься на ночь?

– Извини, я устал сегодня, так что подожду простыней.

Когда Винсент вернулся в свою комнату, Фредерик уже спал, а опиум давно догорел. Не став ничего трогать, Винсент просто улегся с другой стороны кровати, как и брат, поперек, так что их лица оказались на одном уровне.

Он смотрел в потолок и думал, не было ли ошибкой приезжать сюда. Увязать в грязи, курить опиум, спасаясь от призраков, и слушать о чужих мертвых сестрах.

Винсент с усмешкой подумал, что если бы кто-то сейчас посмотрел на него и Фредерика, то вряд ли отличил одного и другого.

Уэйнфилд прикрыл глаза, и у него мелькнула мысль, что стоит выпить снотворное. Но он так устал, а пузырек надо было искать, поэтому, уже засыпая, Винсент подумал, что ничего страшного не случится, если он уснет так.

Вокруг была только темнота. Темнота, которую, казалось, можно ощутить и пощупать. Прикоснуться. Попробовать на вкус. Кристина знала, что идет по коридору старого дома Уэйнфилдов, но ей казалось, она блуждает по лабиринту, уже много часов. Обычная иллюзия темноты.

– Иди, – прошептал кто-то у нее над ухом. – Мы почти пришли.

Ей хотелось обернуться, чтобы заглянуть в лицо говорившего, но Кристина понимала, это глупое и бессмысленное желание. Она все равно не сможет его увидеть. Зато может почувствовать: когда его руки обняли ее за талию, прошлись по ее телу. Прикрыв глаза, Кристина остановилась и шумно вздохнула: идти никуда не хотелось, только стоять и чувствовать чужие прикосновения.

Она знала, что это Лукас. Знала и смутно понимала, что происходящего попросту не может быть. Она никогда не видела этого человека, никогда не знала его. Более того, он давно мертв!

– Ты хочешь меня? – прошелестел голос у нее над ухом.

Слова вывели Кристину из равновесия, она наконец-то попыталась вырваться, отчаянно спасаясь от этих рук, запутываясь в них, слушая негромкий смех Лукаса – Лукаса! Эта мысль окончательно привела ее в себя, и Кристина проснулась, буквально подскочив на кровати.

Она тяжело дышала, и несколько минут потребовалось только на то, чтобы понять, что она всего лишь видела сон, пусть и очень странный.

– Ерунда какая-то, – пробормотала Кристина.

Она поднялась с кровати и уныло отправилась в ванную. К сожалению, эта маленькая комната была одной-единственной на этаже, но никого больше девушка не встретила. Впрочем, ванная ей тоже доверия не внушала, и, сделав мысленную заметку заняться ржавчиной и грязью, Кристина ограничилась умыванием. Хоть что-то.

Рассматривая себя в мутное зеркало и расчесывая волосы, Кристина вспомнила, как только вчера вечером стояла здесь с Винсентом. Интересно, какие сны снились ему этой ночью? Вряд ли в кошмарах являлся мертвый Лукас и начинал обнимать. Кристина поморщилась. Она помнила, что во сне были исключительно приятные ощущения, но сейчас это не вызывало ничего, кроме брезгливости. Ей казалось, будто ее действительно облапал мертвец, а некрофилию она никогда не любила. В последний раз посмотрев с сожалением на грязный душ, Кристина вышла из ванной и направилась вниз, недоумевая, то ли она встала первой, то ли, наоборот, самой последней.

Ее сомнения разрешились уже на верхних ступеньках. Из кухни доносились звуки музыки и легкие ароматы горячей пищи. И чем ниже спускалась Кристина, тем больше ее захватывал запах тостов и свежесваренного кофе.

На кухне хозяйничала Анабель. С собранными в хвост волосами и в большой футболке с Микки Маусом она выглядела совершенно по-домашнему и, как поняла Кристина, непривычно. Впрочем, сама девушка чувствовала себя вполне комфортно. Она колдовала над плитой, а Винсент сидел рядом прямо на столе, пил кофе – по крайней мере, держал в руках чашку, – и подпевал Стингу.

Он заметил Кристину и улыбнулся ей:

– Забавно, я вот в Нью-Йорке ни разу не был. Может, стоит побывать? Буду там самым настоящим англичанином.

Кристина ничего не ответила. На ее взгляд, Винсент будет чувствовать себя комфортно в любой стране и в любом городе, лишь бы там нашлись вещи, которые ему нравятся.