Источник счастья. Misterium tremendum. Тайна, приводящая в трепет - Полина Дашкова

Его завербовала студентка филологического факультетаМосковского университета Вера Лукьянова. Он вместе с группой молодых летчиковЛюфтваффе приехал совершенствовать летное мастерство на секретной учебной базев Тушино.

Вера Лукьянова работала переводчицей при немецких летчиках.Он влюбился в нее без памяти, он потерял голову. Вера тоже его любила, он досих пор верил в это.

Два месяца смертельного риска и невероятного, заоблачногосчастья. Тайные свидания, по всем законам шпионской конспирации. О том, что онабыла тогда младшим лейтенантом НКВД, он знал с первой их встречи. О том, что онМиша Данилов, а не Эрнст фон Крафт, она не узнала никогда.

В августе тридцать девятого Вера родила мальчика. В Москвеподписывался знаменитый пакт. Унтерштурмфюрер СС фон Крафт был в составе охраныделегации Риббентропа. Он видел своего новорожденного сына. Он придумывалнемыслимые планы – бежать с Верой и ребенком в Америку, в Австралию, в НовуюЗеландию.

Сохранилось несколько фотографий. Унтерштурмфюрер СС фонКрафт, младший лейтенант НКВД Лукьянова. Их новорожденный сын Дмитрий.

В последний раз, с ребенком, снимал их майор НКВД ФедорФедорович Агапкин, в подмосковном лесу, вдали от посторонних глаз.

Вера дала сыну свою фамилию и говорила всем, кому это былоинтересно, что отец ее ребенка – сосед по коммуналке, летчик, комсомолец,авиахимовец. Выяснить правду было невозможно. Авиахимовец сгорел в самолете затри месяца до рождения Дмитрия. Вся коммунальная квартира и весь двор знали,что летчик давно потерял из-за Веры голову. Его звали Николай, и в метрикемальчика было написано: «Лукьянов Дмитрий Николаевич».

Младший лейтенант Лукьянова погибла в сорок втором, когдаребенку было два с половиной года. Ее забросили во вражеский тыл, в Белоруссию,она работала машинисткой в немецкой комендатуре в Гродно. Гестапо арестовалопартизанского связного. Он выдал Веру. Ее пытали и повесили.

Посмертно ей было присвоено звание Героя Советского Союза,ее именем назывались улицы, пионерские дружины. Ее сына растила бабушка.

Многие годы Федор Федорович Агапкин оставался единственнойниточкой, которая связывала Михаила Павловича Данилова с родиной, с Дмитрием, свнучкой Соней. Связь получалась односторонняя. Данилов знал почти все о сыне, овнучке. Они понятия не имели, что он существует на свете. Для Агапкина связьэта была смертельно опасна, однако он не рвал ее.

Он ни разу не предал, не соврал и всегда выполнял своиобещания.

В октябре 1917-го ассистент профессора Свешникова ФедорАгапкин был первым, кто взял на руки новорожденного Мишу. Он принял роды уТани, когда в Москве шли бои и стены дома на Второй Тверской тряслись отканонады. В июле восемнадцатого чекист Агапкин убрал из квартиры профессорасумасшедшего комиссара и на короткое время сумел обеспечить семье спокойноесуществование, насколько это было возможно летом 1918 года.

Зимой 1922-го Федор Федорович тайно вывез маленького Мишу смамой и Андрюшей в Петроград и устроил им побег из коммунистической Россиичерез Финский залив. Наверное, он спас им жизнь. Во всяком случае, Тане. Ейникак нельзя было оставаться в России.

Агапкин обещал, что Данилов когда-нибудь встретится с сыноми с внучкой. Они встретились.

Только что он написал:

«Почему молчишь? Что у вас происходит? Где Соня?»

У Михаила Павловича задрожали руки, он долго не мог попастьмышкой на нужный значок, на закрытый конвертик вчерашнего послания. Он ужехотел позвать Герду, Дитриха, чтобы помогли. Но конвертик все-таки открылся.

«Ей нельзя выходить из дома. Не отпускай ее в лабораторию.Заболей, ляг на пороге, придумай что угодно. Не отпускай. Жди Ивана Зубова. Тыс ним знаком. Он привез к тебе Соню. Ему можно верить. Больше никому. Онипоявились, совсем близко. Фриц Радел. Смотри фото в приложении. Сравни спортретом Альфреда Плута».

Это было написано и отправлено прошлой ночью, но прочитанотолько сейчас.

* * *

Гамбург, 2007

Зубов одним из первых вышел из самолета, быстро прошелпограничный контроль, на багажной ленте сразу увидел свой маленький чемодан.Зашел в туалет, умылся холодной водой. Он мечтал о чашке крепкого сладкогокофе. В аэропорту было несколько итальянских кофеен, там варили настоящийэспрессо. Сначала кофе, потом все остальное.

Разумеется, он поглядывал по сторонам, искал глазами серогоюношу. Когда он садился в самолет, ему показалось, что юноша вместе ссемейством занял места тоже в бизнесе, где-то в последних двух рядах. Упограничной будки вроде бы мелькнул знакомый профиль. Но глаза слипались,голова раскалывалась. Иван Анатольевич решил, что, если это действительнохвост, он все равно никуда не денется, появится рядом, рано или поздно. Неэтот, серый, так какой-нибудь другой. Главное, не зевать, взбодриться, включитьсвои старые, надежные профессиональные инстинкты.

В аэропорту Гамбурга, в отличие от других европейскихаэропортов, еще кое-где можно было курить. В итальянской кофейне на столахстояли пепельницы. Кроме кофе Иван Анатольевич взял горячую пиццу. В последнийраз он обедал вчера днем. В Шереметьево только пил и не закусывал.

Пицца, кофе, таблетка темпалгина привели его в чувство. Онсунул руку во внутренний карман куртки, хотел достать телефон. Но телефона небыло. Не оказалось его и в сумке.

Иван Анатольевич спокойно, не спеша, просмотрел всеотделения. Отчетливо вспомнил порядок действий. Итак, он вошел в самолет. Занялсвое место. Отдал куртку стюардессе. Перед тем как отключить телефон, набралномер сына. Услышал, что абонент временно недоступен. Отправил эсэмэску. «Несходи с ума. Подумай о Дашеньке. Жду звонка». После этого отключил телефон иположил его в специальный наружный карман сумки. Выпасть оттуда он не мог. Чтоже получается?

Иван Анатольевич минут за десять с помощью полицейскогоотыскал нужного диспетчера. Аэрофлотовский «Боинг» еще не улетел назад, вМоскву. В салоне шла уборка. Диспетчер по рации связался с самолетом и попросилЗубова подождать. Через двадцать минут Иван Анатольевич узнал, что никакоготелефона в салоне не нашли.

На улице давно стемнело. Зубов вспомнил, что последний поездна остров отправляется в половине восьмого. Если сию минуту сесть в такси,можно успеть. От аэропорта до вокзала минут сорок езды. Гамбург – не Москва,пробок не будет. Главное добраться до Зюльта сегодня, встретиться с Соней.Только поговорив с ней, можно в чем-то разобраться.

До стоянки такси Иван Анатольевич не дошел. Сразу у выходанырнул в автобус-экспресс. Сел на заднее сиденье, так, чтобы незаметнонаблюдать за людьми, которые входили и расплачивались с шофером. Через пятьминут экспресс отчалил, больше половины мест остались свободными, и никто изпассажиров не показался Зубову подозрительным.