Этим летом я стала красивой - Дженни Хан

Она смущенно нахмурилась.

– Я не покупала тебе платье. Лорел не позволила бы. – Тут она улыбнулась. – Должно быть, твоя мама вернулась и купила его для тебя.

– Мама? – Мама никогда бы этого не сделала.

– Это твоя мама. Это так на нее похоже.

– Но она никогда не говорила… – Я умолкла. Я даже на секунду не задумывалась о том, что мама могла купить мне это платье. – Это не она. Она бы этого не сделала.

Сюзанна потянулась через стол и взяла меня за руку.

– Тебе очень повезло иметь такую маму. Знай это.

Небо было пасмурное, а воздух прохладный. Собирался дождь.

Снаружи стоял туман, и мне понадобилось некоторое время, чтобы найти его. Я заметила его в полумиле от дома. Он сидел, прижав колени к груди. Он не посмотрел на меня, когда я села рядом. Он не сводил глаз с океана.

Глаза у него были мрачными и пустыми, как бездна. В них ничего не было. Парень, которого я хорошо знала, исчез. Он выглядел таким потерянным. Я чувствовала притяжение, желание оживить его – где бы он ни был, я всегда буду знать, где его искать, и я найду его. Найду и верну домой. Я буду заботиться о нем, как хочет Сюзанна.

Я заговорила первая:

– Мне жаль. Мне очень, очень жаль. Лучше бы я все знала…

– Пожалуйста, замолчи, – сказал он.

– Прости, – прошептала я, поднимаясь. Я постоянно говорю что-нибудь не то.

– Не уходи, – попросил Конрад, и тут же его плечи опустились, лицо осунулось. Он спрятал его в ладонях, как будто ему снова стало пять лет, как будто мы оба снова стали детьми.

– Я так злюсь на нее. – Каждое слово вылетало из него как порыв ветра. Он склонил голову, плечи затряслись, и он наконец заплакал.

Я молча смотрела на него. Я чувствовала себя так, будто подглядываю за чем-то личным, а Конрад не позволил бы мне смотреть на себя такого, если бы не горевал.

Старый Конрад всегда держал себя под контролем.

Прочная вечная сила, как прилив, тянула меня к нему. Любовь заставляла меня возвращаться снова и снова. Я лгала себе, когда думала, что теперь я свободна, что с ним покончено. У меня до сих пор перехватывает дыхание, когда он рядом. И не важно, что он сказал или сделал, я всегда буду любить его.

Интересно, можно ли поцелуем избавить человека от боли? Сейчас я хотела сделать это – избавить его от грусти, успокоить, вернуть того парня, которого я знала. Я протянула руку и положила ее ему на затылок. Он вздрогнул, но я не убрала ее. Я погладила его по голове, медленно повернула к себе и поцеловала. Он поцеловал меня в ответ. Мы продолжали целоваться, его губы были теплыми и жадными. Я была нужна ему. Мои мысли перемешались, и единственное, о чем я могла думать, – это то, что я целую Конрада Фишера и он целует меня в ответ. Сюзанна умирала, а я целовалась с Конрадом.

Он остановился первым.

– Прости. – Его голос был низким и хрипловатым.

Я коснулась своих губ тыльной стороной ладони.

– За что? – Я не могла восстановить дыхание.

– Это не может случиться вот так. – Он помолчал, но потом продолжил: – Я думаю о тебе. Ты знаешь это. Но я не могу… Ты можешь… Ты можешь просто побыть здесь со мной?

Я кивнула. Я боялась открыть рот.

Я взяла его за руку и почувствовала, что это правильно. Мы сидели там, на песке, держась за руки, и казалось, что мы всегда так делали. Пошел дождь, сначала мелкий. Первые капли смыли песок. Потом полило сильнее, я думала встать и пойти в дом, но понимала, что Конрад хотел остаться. Поэтому я сидела там с ним и молча держала его за руку. Все остальное нас не касалось; сейчас мы были один на один со своими мыслями.

В конце лета жизнь замедляется. Дни становятся такими же длинными, как зимой. Однажды у нас была такая снежная буря, что мы не ходили в школу целых две недели. Под конец ужасно хотелось выбраться из дома, пусть даже в школу. Сейчас я ощущала время, проведенное в летнем доме, точно так же. Даже рай может быть в тягость. Просидев все лето на пляже и ничего не делая, захочется в конце концов сменить обстановку.

Обычно я начинала так себя чувствовать за неделю до отъезда. Но, конечно, потом, когда подходило время отъезда, я не была к нему готова. Мне хотелось остаться там навсегда. Меня раздирали противоречия. Как только мы садились в машину и выезжали на дорогу, мне хотелось выпрыгнуть и рвануть обратно к дому.

Кэм звонил мне два раза. И два раза я не ответила. Я переключилась на автоответчик. В первый раз он не оставил сообщения. Во второй раз он сказал: «Привет, это Кэм. Надеюсь, что увижу тебя до отъезда. А если нет, тогда ладно, мне было очень приятно встречаться с тобой этим летом. Да. Позвони мне, если хочешь».

Я не знала, что ему сказать. Я люблю Конрада и, скорее всего, всегда буду любить его, всю жизнь. Так или иначе буду. Возможно, я выйду замуж, у меня будет семья, но все равно часть моего сердца, та часть, где живет лето, всегда будет принадлежать Конраду. Как я могу объяснить все это Кэму? Как я скажу, что и для него есть место в моем сердце? Он был первым парнем, который сказал мне, что я красивая. А это много для меня значило. Но я не могла ему этого объяснить. Поэтому я сделала единственное, что мне было по силам. Я просто отпустила его. Я ему не перезвонила.

С Джереми было проще. Он делал вид, что того разговора не было. Он продолжал шутить надо мной и называть меня Пуговкой Белли. Он оставался прежним Джереми.

Я наконец поняла Конрада. Поняла, что он имел в виду, когда сказал, что не может справиться со всем этим. Я тоже не могу. Единственное, чего мне хотелось, – это проводить каждую секунду с Сюзанной. Я наслаждалась последними лучами летнего солнца и делала вид, что это лето такое же, как прошлые. Это все, чего мне сейчас хотелось.

Я всегда терпеть не могла день перед отъездом, потому что это был день генеральной уборки. Когда мы были маленькими, нам запрещали ходить на пляж, чтобы мы не натащили в дом песка. Мы стирали простыни, выметали песок, проверяли, чтобы все надувные круги и плавательные матрасы были убраны, мыли холодильник и делали сэндвичи в дорогу. В этот день мама всем руководила. Именно она всегда настаивала на уборке. В конце она говорила: «Вот все и готово к следующему лету». Она не знала, что каждый раз после нашего отъезда Сюзанна приглашала уборщиков. Однажды я подслушала, как Сюзанна звонила в клининговую компанию и назначала им время. Она виновато прикрыла телефон рукой и прошептала: «Белли, только не говори маме, хорошо?» Я кивнула. Это был наш секрет, и мне это нравилось.

Мама правда любит убираться и не доверяет никаким домработницам, горничным и всем остальным, кто выполняет работу, которую мы можем сделать сами. Она говорит: «Доверили бы вы кому-нибудь почистить вам зубы или завязать шнурки, если бы были люди, выполняющие такую работу?» Конечно, ответ был только отрицательный.