Гроза над Польшей - Андрей Максимушкин

– Что случилось? – Рудольф подсаживается к Хорсту Тохольте и легонько пихает камрада локтем в бок.

– В деревне одни старики и дети. Вся молодежь ушла вчера вечером. В твоем доме то же самое?

– Старый пень, две коровы и целый выводок щенков.

Рудольф бьет себя ладонью по бедру. До него только сейчас дошло, что было в доме не так.

– Что случилось? – с тревогой интересуется Отто Форст.

– Я дурак, и ты дурак! – безапелляционно заявляет ефрейтор. – Дед сказал, что у него сноха рожать поехала вчера вечером, а с вечера всю ночь дождь лил. Кто роженицу в такую погоду повезет, да по таким дорогам? И не похоже было, что там ребенка ждут.

Отъехав от села на пять-шесть километров, взводный остановил колонну на лесной развилке. Солдаты получили десять минут отдыха, ноги размять и пройтись по окрестностям, воздухом подышать. Для желающих прекрасная возможность вернуть немного жидкости природе. Чем Рудольф и воспользовался, его уже полчаса мучило давление в мочевом пузыре, а отлить не получалось.

Ровно через десять минут к взводу присоединился отряд гауптмана Шеренберга. Судя по кислым мордам солдат и недовольному виду ротного, у них тоже ничего нового. Партизаны в округе есть, как минимум с полдюжины боевых групп, но найти их та еще проблема. Так просто этих гадов не поймать.

Выслушав рапорт лейтенанта Тислера, ротный объявил привал. Даже до гауптмана дошло, что обед, как и порядок, должен быть. От того, что солдаты голодные, выигрывают только повстанцы. Воевать тоже надо с умом.

Ночной дождь спутал все планы. Никуда они со Збыхом не пошли, ни на какую рыбалку. Выглянувший утром на крыльцо Виктор Котлов поежился от сырости и прохлады и закурил трубку. Пасмурно. Небо затянуто. Трава мокрая, на дорожках лужи, земля сырая. Остается только провести этот день, как прочие – помогать пану Вильку по хозяйству, можно взять лопату, кайло, тачку и засыпать пару ям на дороге перед воротами. Хоть одно доброе дело будет.

– Не спится? – скрипнула дверь, на крыльцо вышел Юрген Ост.

Капитан довольно потянулся и громко, аппетитно зевнул. Спустился с крыльца и встал на руки.

– Утренняя зарядка? – прищурился Виктор Николаевич.

– Ага, – отозвался повстанец, возвращаясь в нормальное положение. – Зарядка это полчаса усиленной работы, чтоб пар из ушей шел.

– Скучно здесь. Сидишь, как сыч в лесу, света не видишь. Еще неделя, и совсем одичаем, волками выть будем.

– Пан Вильк не воет, хоть он и Вильк, – хохотнул Юрген. – Зато от города отдохнешь. Свежий воздух, здоровая крестьянская жизнь. Газет, телевизора нет, радио у Вилька не включают – благодать.

– Ни одной живой немецкой рожи не вижу, вот это хорошо, – прогудел по-немецки выглянувший из дома Збых.

– Далеко забрались, – невозмутимо отозвался Котлов, тоже переходя на официальный язык генерал-губернаторства.

– Не далеко, но глубоко, – хмыкнул партизан.

Виктор Николаевич и сам об этом догадывался. Хутор не на сибирских просторах утонул, если постараться, можно за пару часов добраться до цивилизованных мест, то есть до полиции и немецкой администрации.

– Я вот думаю, а не съездить ли нам до ксендза Кароля? – задумчиво протянул Юрген Ост.

– К святому? Хорошее дело. С божьим благословлением лучше будет. Может, ксендз и подскажет чего, добрым словом поможет или от беды убережет, – горячая, сбивчивая, рваная речь Збыха произвела на Виктора Николаевича впечатление. Если одно только упоминание о местном святом так влияет на флегматичного Збыха, то что-то в этом есть.

Из рассказов поляков Виктор Котлов представлял себе ксендза Кароля этаким местечковым блаженным, убогим в рванине и веригах, изрыгающим невнятные, но близкие сердцу поляков пророчества. А как иначе? Святой это значит необычный, оторванный от реального мира человек, полусумасшедший, отмеченный вышней печатью или наоборот грозный правитель, заставивший церковников присвоить себе звание святого, что-то вроде ордена от церкви.

Люди верят всему необычному, и чем больше необычного, тем больше верят. Обычный, умный, смелый, популярный у прихожан, пользующийся уважением священник это просто уважаемый человек. Для того, чтоб человека назвали святым, этого мало, нужна изюминка, необычность, отметка нереального, странные привычки, странная, идущая вразрез с общепринятыми нормами жизнь.

Вспомнилась прочитанная в свое время между делом книжка об Иване Грозном. Вот там хорошо показали Василия Блаженного. Настоящий святой не от мира сего, и чудеса покажет, и муху съест, и царю правду-матку с паперти резанет. Народ таких любит. А больше Виктор Николаевич, как ни старался, вспомнить святых не мог. Нет, имена-то в памяти остались, бабушка любила поминать Николу Вешнего, Матрену, Илью Громовержца, Космодемьяна, Мокшу Мокропряху и прочих, а вот чем они прославились, Котлов не помнил. Темное дело, в общем-то.

– Так давайте сейчас и поедем, – предложил Ост. – Пойду Сташко распинаю, пусть мотор прогревает.

– Поехали, – согласился Котлов.

С точки зрения вице-адмирала, это однозначно лучше бесцельного сидения на хуторе. Развеяться, мир посмотреть, окрестности разведать, перед людьми показаться, последнее самое важное. Котлов искренне надеялся, что слухи о странных, неизвестно откуда взявшихся, говорящих по-русски людях дойдут до нужных ушей. Главное, чтоб обладатели этих ушей еще и мозгами обладали, вместе с некоторой амбициозностью и энергией.

Сборы недолги. Сташко уже сам проснулся и, скорбно позевывая, растирая кулаками глаза, выполз на крыльцо. В крестьянском доме долго не поспишь, не дадут. Это не городская привычка дрыхнуть до семи часов, на земле встают с рассветом, а то и чуть раньше.

Сразу после завтрака капитан Ост, Виктор Котлов и Збых погрузились в «Фольксваген-Висель». Сташко поправил фуражку, горделиво приосанился, положил левую руку на руль. Пассажиры уже приготовились к рывку с места, но паренек обманул ожидания – тронулся плавно.

Вопреки опасениям Котлова дорога от дождя не раскисла, грязь быстро подсыхала. Проехали мимо хутора, на котором жил Марко, и свернули налево. Виктор Николаевич старался запомнить дорогу, характерные приметы, окрестные селения. Он радовался самой возможности вырваться за пределы тесного мирка отдаленного хутора.

Капитан Ост, сегодня слишком много болтал, вел разговор о подвигах юности. Юрген красочно, с выражением, помогая себе активной жестикуляцией, разыграл целую пьесу с одним актером, как он воровал яблоки из колхозного сада и как бедный сторож перепугался от одного вида нарядившегося в старую простыню школяра и громко, нараспев читал молитвы.

Зрители ухахатывались при виде умильного лица Юргена, живописующего ночную сцену на фоне старых, усыпанных наливными яблочками деревьев, тревожного шелеста кустов и изредка выглядывающей из-за туч луны. Видимо, сторож был старой дореволюционной закваски, у молодежи привидение пробудило бы не страх, а неукротимый исследовательский зуд. А что?! Не каждому удается поймать и послать в Академию наук почтовой посылкой настоящее, свежепойманное, еще матерящееся под хлороформом привидение.