Тайная жизнь мозга. Как наш мозг думает, чувствует и принимает решения - Мариано Сигман

К примеру, учиться ходить – это интуитивная и процедурная форма обучения. Она не требует инструкций или объяснений и медленно усваивается в ходе долгой практики. Однако многие аспекты можно контролировать сознательно. То же самое происходит с дыханием – по сути, неосознанным процессом. Было бы неразумно отвлекать драгоценное осознанное внимание на непроизвольный процесс, остановка которого грозит смертью. Но в какой-то мере мы можем сознательно контролировать ритм, глубину и поток дыхания. Эта телесная функция, охватывающая сознание и бессознательное, используется в медитативной практике и других упражнениях, где мы учимся направлять осознанное внимание на новые предметы.

Как мы убедимся в дальнейшем, установка связи между интуитивными и декларативными процессами служит ключевым фактором всех способов обучения.

Порог одобрения[79] – фундаментальное понятие, описывающее способность к улучшению результатов. Это уровень, на котором нам кажется, что все обстоит хорошо. К примеру, когда люди учатся печатать на клавиатуре, они начинают с визуального поиска каждой буквы, что требует больших усилий и сосредоточенности. Как и раб Менона, они уделяют внимание каждому шагу. Но потом им начинает казаться, будто их пальцы обретают собственную жизнь. Когда мы печатаем вслепую, наши мысли витают где-то еще: мы размышляем над текстом, разговариваем с кем-то или предаемся дневным грезам. Любопытно, что, когда мы достигаем этого уровня мастерства, дальнейшего улучшения не происходит, даже если печатать часами. Иными словами, кривая обучения идет вверх, пока не достигает некого значения и стабилизируется на нем. Большинство людей доходит до скорости примерно 60 слов в минуту. Мировой рекорд принадлежит Стелле Пажунас, которая добилась необыкновенной скорости – 216 слов в минуту.

Этот пример вроде бы подтверждает аргумент Гальтона; он утверждал, что у каждого из нас есть врожденный потолок возможностей. Однако с помощью постоянной и методичной тренировки можно значительно улучшить свой результат. На самом деле мы останавливаемся очень далеко от нашей максимальной производительности, когда уже получаем пользу от усвоенного знания и не стремимся к дальнейшему обучению. Это зона комфорта, где мы находим благоразумное равновесие между желанием совершенствоваться и усилиями, которые от нас понадобятся. Это и есть порог одобрения.

Пример с обучением печатанью подходит почти для всех предметов обучения. Большинство из нас помнят, как они учились читать. После интенсивных занятий в школе многим это давалось быстро и почти без усилий. Мы глотаем одну книгу за другой, не стараясь читать быстрее. Но если возобновить постоянные и методичные упражнения, то можно значительно увеличить скорость чтения, сохраняя понимание прочитанного.

История обучения в каждом поколении воспроизводится в культуре и спорте. В начале XX века лучшие бегуны достигли необыкновенного результата, пробегая марафон за два с половиной часа. В начале XXI века этого было мало даже для того, чтобы пройти квалификационный отбор на Олимпийские игры.

Разумеется, это касается не только спорта. Некоторые сочинения Чайковского были настолько сложными с технической точки зрения, что их никогда не исполняли. Скрипачи того времени полагали, что это невозможно. В наши дни эти сочинения все еще считаются трудными, но многие скрипачи исполняют их.

Почему теперь нам доступны результаты, которые раньше считались недостижимыми? Может быть, как предполагает гипотеза Гальтона, изменилась биология нашего организма – то есть наши гены? Разумеется, нет. За семьдесят лет человеческая генетика, в сущности, не претерпела никаких изменений. Может быть, дело в радикальном изменении технологии? Ответ снова отрицательный. Вероятно, это касается не всех дисциплин, но современный марафонец в кроссовках столетней давности и даже босиком может показать время, которое сто лет назад казалось невероятным. Точно так же, современный скрипач готов исполнить произведения Чайковского на инструментах того периода.

Это наносит смертельный удар по гипотезе Гальтона. Пределы человеческого мастерства не обусловлены генетически. Современные скрипачи способны исполнять эти произведения, потому что посвящают больше времени своим занятиям. Изменился уровень, на котором они чувствуют, что цель достигнута, и, кроме того, улучшились способы профессиональной подготовки. Это хорошая новость; она означает, что мы можем опираться на лучшие примеры в стремлении к будущим целям, которые сегодня представляются немыслимыми.

Когда мы оцениваем спортсменов, то обычно отделяем дух соперничества от их таланта, как будто это две разные категории. В мире есть теннисисты вроде Роджера Федерера, которые обладают талантом, и подобные Рафаэлю Надалю, которые по большей части вдохновляются духом соперничества. Типичный наблюдатель смотрит на обладателей врожденного таланта с отстраненным уважением, восхищаясь их природным даром как божественной привилегией. Боевой дух кажется более человечным, так как ассоциируется с волей и ощущением, что каждый из нас может его обрести. Это тезис Гальтона: врожденная одаренность определяет потолок таланта, а боевой дух как путь к достижениям через обучение доступен для всех. Тем не менее оба эти предположения ошибочны.

На самом деле способность выкладываться на спортплощадке в большой степени определяется генетическими особенностями организма. Это свойство темперамента, в широком смысле включающего в себя целый ряд черт личности, в том числе эмоциональность и чувствительность, общительность, настойчивость и сосредоточенность. В середине XX века американский детский психиатр Стелла Чесс и ее муж Александр Томас провели исследование, которое стало важной вехой в развитии науки о личности. Как рассказано в фильме Ричарда Линклейтера, они внимательно следили за развитием детей из сотен семей, начиная с рождения до зрелого возраста и измеряя девять черт их темперамента:

Исследователи обнаружили, что хотя эти черты не остаются неизменными, они удивительно устойчивы на всем протяжении развития ребенка. Более того, они ярко выражены уже в первые дни жизни. За последние пятьдесят лет основополагающее исследование Чесс и Томаса воспроизводилось с разными изменениями и дополнениями. Вывод оставался неизменным: значительная часть вариативности темперамента, от 20 до 60 процентов, объяснялась генетическим наследием.