Тотальные истории. О том, как живут и говорят по-русски - Игорь Юрьевич Маранин

с Живого журнала, блог-платформы, я приводил в примеры тех, кто засветился там и стал после чем-то значимым на литературных полях. Собственно, удачных примеров превращения блогера в настоящего писателя немного — из таковых классических у нас имеется только Наринэ Абгарян, которая продолжает вести соцсети, став настоящим прозаиком, популярным даже среди тех, кто не интересуется постами в Фейсбуке, ВКонтакте и на прочих площадках. Да, есть автор «Метро», ставший знаменитым именно в Сети, есть многочисленные дамы с экзотическими именами, популярные у своих поклонников, но настоящей литературой их потуги, увы, не являются, ведь даже дичайше популярный в ЖЖ Слава С. при переходе на бумагу выглядит странно — его, безусловно, интересные тексты больше уместны в прежнем формате, в Сети.

Поклонников у Славы и у жежешных девушек хватало и в зале вологодской библиотеки, но спор на тему «настоящей» и «не слишком» литературы был корректным, хотя и бурным. А еще я получил забавный «подарок» от Ольги Северской — она, как дипломированный специалист, согласилась, что слово «улыбчатая», которое я использовал в одном из своих ранних рассказов, вполне пригодно для публикации, не стоило ответсеку журнала, где вышел текст, его править на понятную «улыбчивую», это просто новая форма, пусть и чуть непривычная, зато точно определяющая героиню.

3

Вечером после выступления у меня состоялся неожиданный диалог с одной такой улыбчивой… улыбчатой дамой, застеснявшейся своей смелости. Дело было около десяти вечера в местном супермаркете, куда я забежал… скажем так, за сладким к полуночному чаепитию. Нужный ассортимент в магазине прекращали продавать как раз в десять, и я торопился, складывая продукты в корзину, как вдруг услышал вопрос, не я ли приехал с Тотальным диктантом в город, судя по моему фирменному — спасибо заводу ГАЗ! — облачению. Спрашивала женщина — хорошо одетая, уставшая, но какая-то светящаяся, что ли, — бывают такие люди, от взгляда на которых становится теплее.

Я признал свою причастность к Тотальному путешествию, а после, несмотря на всю спешку, выслушал собеседницу, которая сначала робела, а потом выложила свою историю о диктанте.

Оказывается, несколько лет назад она впервые решилась написать Тотальный диктант. У нее тогда все было плохо, жизнь разваливалась на кусочки, не оставалось никаких перспектив — в этот день она потеряла работу, надо было на что-то лечить маму, решать многочисленные другие проблемы, которым, так бывает, когда все сваливается сразу, не было конца. И моя собеседница в каком-то отчаянии отправилась не куда-то, а в аудиторию ТД — просто так, без предварительной записи, на авось. Место, к счастью, ей нашлось, написала она тогда хорошо, даже помогла соседу поправить ошибки — так уж получилось, что она по образованию экономист, но ей приходилось работать с текстами, читает она много, а по нынешним временам — очень много, так что грамотность у нее даже не на среднем — на очень крепком высоком уровне. И после диктанта мужчина, которому она помогла, поблагодарил ее за подсказки, заинтересовался, откуда она знает о таких тонкостях русского языка, и посетовал, что в его холдинге занимаются делопроизводством сплошные балбесы, в официальных письмах постоянные ляпы, стыдно перед партнерами…

Я так и не дошел в тот вечер до кассы вовремя, зато дослушал эту историю, в которой все выглядело бы сказкой, если бы не реальная ее героиня передо мной. Дальше с собеседницей все было точно как в сказке — предложение о новой работе от этого самого мужчины, новая жизнь, новые и радостные перспективы, которые, кажется, не ограничились профессиональным ростом — я не уточнял, но, судя по намекам, у отличницы Тотального диктанта наладилась и личная жизнь, и может быть, как раз с тем самым руководителем холдинга.

В общем, с Вологдой я простился хоть и без… ээ… сладостей к чаю, зато увез из города историю о том, как ТД меняет жизнь людей в самом прямом смысле.

Глава 4. Петербургские тайны

Из бортового журнала

Елена Калинина, городской координатор проекта, рассказала нам о Тотальном диктанте в своем городе.

В Санкт-Петербурге ТД проходит с 2012 года, он вырос с пятисот участников в первый год до ожидаемых двенадцати тысяч в 2019 году, с одной площадки до ста двадцати!

Питер — единственный город, где чтецами были настоящий общительный робот и цифровой Кот Учёный (специально для диктанта Центром речевых технологий были синтезированы и вложены в их уста человеческие голоса). Диктант петербуржцы также писали в прочтении Михаила Боярского, Светланы Крючковой, Светланы Сургановой, Кирилла Набутова, Анны Ковальчук, DJ Feel и других артистов.

Помимо классических вузов, школ и библиотек Тотальный диктант проходил на крейсере «Аврора», стадионе «Зенит-Арена», старейшем в России Витебском вокзале и Таврическом дворце, где ТД уже третий год подряд будут писать сотрудники администрации города. В этом году диктант впервые пройдет в Мраморном дворце Русского музея, в аэропорту «Пулково» и на трех социальных площадках: в библиотеке для слепых, на площадке Ассоциации ГАООРДИ для маломобильных людей и в колонии для несовершеннолетних.

* * *

Коренного петербуржца можно легко вычислить в толпе: в своей речи петербуржцы употребляют слова, присущие исключительно жителям города на Неве. Например, каждый подъезд в Петербурге называют красивым словом «парадная». При этом не имеет никакого значения, что эта «парадная» может находиться в полуразрушенном доме с отвалившейся штукатуркой, а на стенах вдоль лестницы написаны нецензурные выражения.

Петербуржцы носят только «бадлоны», но никак не водолазки. В других городах это понятие не используется, и даже текстовый редактор Word подчеркивает слово «бадлон» красной волнистой линией, обозначающей ошибку. «Бадлоном» тонкий свитер с закрытой шеей называли еще пятьдесят лет назад. Слово быстро вышло из употребления — ему на смену пришла «водолазка». Лишь сентиментальные петербуржцы остались верны старому названию и до сих пор не признают водолазок.

Больше всего петербургских понятий задействовано в продовольственной сфере. Пусть булочное изделие с дыркой посередине все называют пончиком, но в Петербурге это «пышка». И обычная пышка — тоже пышка. В ларьках с фастфудом жители города на Неве едят «шаверму», а не шаурму и шаварму, которые распространены в стране. На прилавках магазинов продается «кура». Слово «курица» на ценниках не увидеть практически нигде, только «филе куры», «грудка куры», «кура-гриль».

На асфальте культурной столицы лежат не окурки, а «хабарики», хотя место им в «пухто» (пункте утилизации хозяйственных твердых отходов, то есть контейнере для сбора твердого бытового мусора).

1

Питер нас встретил