Лунные хроники. Мгновенная карма - Марисса Мейер

И даже если это не так, Морган все равно совершила преступление. И мироздание наказало ее за это.

Квинт выглядит слегка смущенным, добавляя:

– Конечно, она могла бы прерваться на пару секунд, чтобы уделить внимание твоей подруге. Поаплодировать. И тебе тоже, если уж на то пошло.

Я пожимаю плечами и тоже смущаюсь, вспоминая, как он смотрел на меня, как поднял бокал с «Ширли Темпл» в мою честь, когда я уходила со сцены.

– Кстати, ты действительно хорошо спела.

Я не сразу понимаю, что Квинт меня хвалит.

– Сам не верю, что говорю это, – продолжает он. – Но это действительно так.

Он вдруг сосредоточивается на начос, словно выбор чипсов с идеальным соотношением сыра, свинины и халапеньо[37] – это вопрос жизни и смерти.

Я снова краснею, жар охватывает шею и грудь.

– Спасибо, – тихо говорю я. Мне приходится откашляться. – Но я знаю, что у меня не очень сильный голос. Тебе не обязательно…

– Нет, я знаю. Это не… – Он запинается. – Я хочу сказать, у тебя красивый голос.

– Красивый, – откликаюсь я со смешком, – это значит чуть выше сносного.

– Я не это имел в виду. Ты была… – Он замолкает.

– Я польщена, – невозмутимо отвечаю я.

Он качает головой.

– Я просто хочу сказать, ты была… – Он машет рукой, словно пытаясь ухватить нужное слово или, может, передать его смысл жестом, но я не понимаю.

Наверное, мне стоит еще больше ценить нашу с Джудом телепатию близнецов. Совершенно очевидно, что общение не мой конек.

– Я была?..

Его пальцы зависают в воздухе, затем на мгновение сжимаются, прежде чем опуститься в тарелку с чипсами.

– Неважно.

Колено начинает тревожно подрагивать под столом. Я ловлю себя на том, что продолжаю смотреть на него, даже когда он поворачивает голову и внимательно рассматривает полоску пляжа между домами на другой стороне улицы.

Его щеки. Они тоже как будто раскраснелись.

Но, очевидно, это игра моего воображения. Или, может, он просто забыл нанести солнцезащитный крем – непростительная ошибка здесь, в Фортуна-Бич.

Видимо, так и есть.

– Ты казалась очень уверенной там, на сцене, – вдруг вырывается у него почти скороговоркой.

– Я вообще довольно уверенный в себе человек.

– Поверь, я это заметил. Но дело не только в этом… ты выглядела так, словно тебе было очень весело. Вот и все.

О. Вот оно. Ключевое слово. Нотка удивления. Подтекст: Надо же! Пруденс Барнетт умеет веселиться? Кто бы мог подумать?

– Ну конечно! Я же могу только усердно трудиться, получать хорошие оценки и учиться.

Он бросает на меня свирепый взгляд, и мы снова готовы поссориться.

– Честно? Я так и думал.

Это ужасно, но его слова ранят. Квинту невдомек, что он бьет по самому больному. Я знаю, что немного помешана на контроле. Знаю, что ко всему отношусь слишком серьезно. Я не хохотушка, не звезда вечеринок и не одна из тех беззаботных «крутых девчонок», которых изображают в фильмах как мечту любого брутального парня.

Я знаю, как обычно описывают девчонок вроде меня такие, как Квинт.

Зануда. Гордячка. Ханжа.

Но он ошибается.

– Я умею веселиться. И веселюсь. К твоему сведению, у меня есть друзья, которым нравится тусоваться со мной. Им нравится моя компания. Может, я и не занимаюсь серфингом и не устраиваю танцев на столах или… что там еще…

– Стоп, стоп, стоп, – перебивает меня Квинт. – Это не то, что я… все, проехали. Просто забудь, ладно?

Я резко вдыхаю через нос. Кровь стучит в висках, но я подавляю гнев, загоняя его внутрь. Я вынуждена признаться самой себе, что, возможно, перегнула палку, отреагировала чересчур остро. Хотя я никогда не порадую его этим признанием.

– Хорошо, – ворчу я. – Забыто.

– Отлично.

– Ладно.

– Прекрасно.

И… вдруг возникает какое-то странное ощущение неловкости. Как будто что-то осталось недосказанным, но никто из нас не хочет этого говорить, и – если честно, – я понятия не имею, что это. Но оно словно висит над нашими головами, заставляя нас обратить на него внимание.

– Ладно! – повторяю я так громко и неожиданно, что Квинт вздрагивает. – Итак. Давай поговорим о стратегии фандрайзинга? У меня много идей. Меня прямо распирает. Вот, смотри. Я составила список, организованный в порядке возрастания суммы расходов, от самой низкой до самой высокой, а в этой колонке я отметила, каким, по моему мнению, может быть потенциальный доход. – Я переворачиваю лист и передаю его Квинту. Он бегло просматривает мои записи, жуя начос. Концом авторучки я указываю на верхнюю строчку списка, где значится продажа выпечки. – Очевидно, что продажа выпечки была бы невероятно дешевым и простым способом, но сколько мы можем заработать на продаже брауни[38]?

– Не знаю. Вообще-то людям нравится брауни.

– Верно. И у меня также есть страница дополнительных идей, где в разделе продажи выпечки я предусмотрела тематические изделия. Например, печенье в форме дельфинов и тому подобное. Но, в любом случае, я думаю, нам под силу нечто большее, чем выпечка. – Я показываю еще несколько пунктов в списке. – Другие экономически эффективные варианты: создание рассылки, просветительская работа в местных школах, и нам определенно нужно активизировать работу в соцсетях. Единственная цена здесь – это наше время. На другом конце спектра, здесь, внизу, у нас такие вещи, как…

– Подарки для спонсоров? – спрашивает Квинт.

– Да! Как в нашем проекте. Помнишь? Многоразовые сумки и бутылки для воды. Все – с логотипом Центра. Просто небольшой стимул, в зависимости от суммы пожертвований. Но нам придется платить за производство этих вещей, и лучше заказывать их оптом, чтобы снизить цену за единицу товара.

– Экскурсии?

– Правильно! Я подумала, что, если мы сможем увлечь детей Центром, они придут домой и расскажут родителям. Мы сможем приглашать классы прийти посмотреть на животных, увидеть, как мы их кормим; может быть, смастерить своими руками какие-то забавные поделки вроде санкетчеров[39] в виде морских черепах – я видела на Pinterest, такие милые, из папиросной бумаги, – потом еще…