Мастер осенних листьев - Андрей Кокотюха
Шрифт:
Интервал:
Она натянула исподнюю рубашку, потом торопливо влезла в платье, прижала, сцепила застежкой разошедшийся шов.
Рыцек, наверное, уже сидит за столом и ждет завтрака. И молодец, что ее не разбудил. Вон солнце как высоко. Значит, будет уже не завтрак, а почти обед. Она весело – через одну ступеньку скок, через вторую прыг – спустилась сверху и обнаружила вместо Рыцека молочницу, румяную, рыжеволосую, пышногрудую.
– Ох и горазда спать ты, девонька! – заулыбалась та, пряча в подол полученную от Униссы медную мелочь. – Всю весну проспишь.
Эльга застыла на пороге комнаты.
– А где Рыцек?
Звери и предметы как-то виновато смотрели со стен. Была бы возможность, наверное, отвернулись бы, убежали, спрятались.
Унисса подождала, пока за молочницей закроется дверь.
– Ушел, – сказала она, спокойно глядя на ученицу.
– К-как ушел? – Эльга даже запнулась на первом слове. – Просто ушел? И ничего не сказал?
Ей стало вдруг холодно, и она обняла себя руками.
– Нет.
Унисса поставила кувшин на стол.
– А я? – спросила Эльга.
– А ты – глупая девочка, – мягко сказала Унисса. – Глупая повзрослевшая девочка. Но все равно глупая.
– Но он же вернется? – Эльга с надеждой посмотрела на женщину.
Унисса пожала плечами.
– Не знаю. Думаю, нет.
У Эльги задрожали губы.
– Вы врете! Он хороший! Даже если его вызвали… срочное дело или новый учитель…
– Он просто ушел, – сказала Унисса.
– Вы же могли ему помешать!
– В чем?
– Остановить!
– Ученика мастера Изори? – В голосе Униссы прорезалась насмешка.
Слезы брызнули у Эльги из глаз.
– Я же набила… я же набила букет. Я целую ночь…
– Дурочка! – Унисса обняла ее, прижала голову к своей груди. – Ты еще не умеешь, не знаешь, как это делается. Менять в человеке что-то очень непросто. Тем более в твоем Рыцеке. Некоторое умение – еще не мастерство.
– Неправда!
Эльга вырвалась и побежала наверх.
У нее есть букет, и она покажет, что все сделала правильно! Она видела, как и что исправлять!
Кот прыснул с ее пути.
Вот. Сейчас. Где? Эльга озадаченно крутнулась на месте, ища марбетту глазами. Стул. Стол. Шкаф. Кровать и тюфяк. Мятая простыня с крохотным пятнышком крови. Ее скомкать. Ни марбетты, ни букета.
Но как же?
Может, Рыцек забрал букет с собой? Эльга заглянула под кровать. Пусто. Раскрыла шкаф. Паук в паутине. Дохлый вроде бы.
Но тогда, получается, Рыцек забрал и марбетту. Зачем? Она вышла из комнаты. Под ногой слабо хрустнуло. Маленький осколок дубового листа.
Эльга замерла.
Она вдруг услышала еле различимый шепот, перебор зубчиков, доносящийся из чулана, в котором хранились вещи мастера Криспа.
– Хозяйка! Хозяйка. Сюда!
Голоса листьев были подавленные, испуганные. Бедные, бедные, остались одни, в темноте, духоте и пыли. Кто вас…
– Эльга! – крикнула снизу Унисса.
– Я сейчас.
Эльга приоткрыла дверь в чулан. Слабо скрипнули доски. Желтый свет проник внутрь, наткнулся на разбитый сундук, обмахнул полки, уставленные глиняными фигурками, перескочил на ткани, платья и шубы, сложенные мятой горой.
Эльгин букет венчал собой эту гору.
Доска была аккуратно расколота надвое, и Рыцек на ней казался пораженным мечом или топором от темени до шеи. Глаза ошалело смотрели в стороны. Рот провалился, пропал. Лиственная крошка стыла вокруг, будто кровь.
Эльга отступила от бурого кленового ручейка, протекшего к ногам.
– Эльга!
– Я здесь, – прошептала Эльга.
Ноги отказались ее держать, и она опустилась на пол. Зачем же? – подумалось ей. Что же это такое?
– Ах, моя девочка! – Унисса оказалась рядом, поймала в ладони ее лицо. – Не смотри. Смотри на меня.
– Он сошел с ума, мастер Мару? – тихо произнесла Эльга.
– Нет, – замотала головой Унисса. – Он просто… Ему, наверное, не понравился он сам, и он разозлился.
– Я не смогла его изменить?
– Нет.
Эльга заплакала.
– Но я так хотела!
– Ты научишься. Только нужно время.
– Я помню. – Эльга шмыгнула носом. – Неудачи и терпение.
– Да, моя девочка.
– Но Рыцек все же хороший, – подняла глаза на мастера Эльга.
Унисса вздохнула.
– Все люди такие.
– Как листья.
– Да, как листья.
Рыцек так больше и не появился.
Букет Унисса выкинула. Потом он славно сгорел в канаве вместе со всякими деревяшками, мусором, Рыцековой одеждой, едва стало чуть потеплее.
Кончилась, распрощалась с Гуммином зима.
Снег сошел напрочь, из земли пробилась трава, зазеленела, несмелыми листочками оделась липа.
Эльга продолжала набивать птиц и кота, который, словно переняв характер от того, чьим именем был назван, стал вредничать, драть углы стен и пропадать из дому. Глаза у него сделались диковатыми, а голос – требующим, противным. Где молоко? Где мяу-со?
Накормленный, он полюбил лежать на подоконнике в большой комнате и, вытянувшись во весь рост, грелся на солнце.
Букеты выходили под стать ему, холодные, безучастные, какие-то отрешенные. Ни один из них Унисса не повесила на стену.
– Так, – сказала она после десятого букета, – это никуда не годится. Ты понимаешь?
Эльга кивнула. Хотя ей было все равно.
– Что ж, – сказала Унисса, – тогда пойдем.
– Куда?
– В молодой лес. За молодым листом. Нам давно пора пополнить запасы, как думаешь?
– Да, мастер Мару.
– Да, мастер Мару, – передразнила Унисса. – Что за уныние?
На следующий день они вышли за город, миновали свежие вырубки и углубились в рощицу у реки. Светило нежаркое солнце. Дышал дымами спрятавшийся за возвышенностью город. С воды слышались голоса лодочников и плотогонов – те медленно тянули могучие бревенчатые связки к дальнему берегу.
На небольшом холмике в окружении берез и сосенок Унисса остановилась.
– Встань сюда.
Она добилась от Эльги неохотного шага вперед.
– Мы же за листом…
– Это мы еще успеем.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!