Северные сказки. Книга 1 - Николай Евгеньевич Ончуков

я пойду могилу копать.

Роботник спрашиват:

— Батюшко, ты не осердилса-ле?

— Нет, не осердилса.

Робяток похоронили, пришла ночь, легли спать, комната одна. Поп с попадьей на кравати, роботник на полу. Попадья попу и говорит:

— Поп, што-жо будет делать нам? Это-ле нам не беда! У нас ведь житьё было хорошо, нынче нецёго не осталось, один скот. Прокажонной ты, прокажонной! Лука да Перша были безвинны, да и тех погубил у нас, кабы нас не погубил. Пошлём его в чисто поле, там ходит медведь-людоед, скажем ему, што у нас цёрна корова не пришла.

Наутро стали, поп роботнику и говорит:

— Роботник, у нас цёрна корова не пришла, поди пригони. Роботник был послушен, мимо и пошол.

Приходит в чисто поле на самого медведя, медведь на задни ноги стал. Молодец говорит:

— Михайло, много-ле ты у меня уешь? Поди к моему хозяину трепущаго мяса ись.

Медведь и пошол. Молодец позади идёт. Догонил до дому, отворил вси двири в хлевах.

— Полезай, будет этта тебе ись.

Сам пошол в дом. Поп спросил:

— Роботник, пригонил-ле корову-ту?

— Пригонил.

Попадья и заревела:

— Што жо, поп, будет! Корова-то ведь у нас дома была, кого же он пригонил?

Попадья кинулась во хлев, заглянула, медведь ходит:

— Поп, это-ли не беда! Ведь он медведя пригонил, скота всего придавил. Поп говорит:

— Роботник, пожалуста, поди выгонь медведя назад. Роботник вышол.

— Михайло, наелса, дак поди прочь.

Медведь ушол. Роботник зашол в избу.

— Батюшко, не осердилса-ле на меня?

— Нет, как, зачим осержусь.

Пришел вецер, ложится спать стали, поп с попадьей на кравать, роботник на полу. Ноцью попадья попу и говорит:

— Поп как же будем делать? Роботник доциста у нас всё упёк, кабы нас не упёк. Утром испекци надо хлеба, да сбежать, цёрнаго, да белаго склась в мешки, побольше ты тащишь, поменьше я.

Роботнику худо спитця, слышит ихной розговор. Утром попадья стала стряпатця. День проходит, наступат вецер, ложатця спать, мешки с хлебом в сенях лежат. Роботник ноцью взял малицу, завертел под одеяло, окутал, сам вышол, из мешка хлеб высыпал, в мешок сам забилса. Попадья ноцью прохватилась.

— Поп, ставай, Бога ради, круце.

Выбежали в сени, оделись, поп большой мешок схватил, попадья малой, побежали. Бежали, бежали, стретилась рецька, груба-река. Мешки бросили, попадья и говорит:

— Слава тебе, Осподи! Убежали от злодея.

Поп и говорит:

— А слава Богу, убежали же.

Роботник из мешка выбиваетця.

— Поп, я ведь здесь.

— Але ты, роботник, здесь?!

Сели ужинать, и роботник вместе, роботнику не есса, не шипко пристал. Роботник скоро наелса и ушол на свою нужду к рецьке. Угорыш крутой, попадья и говорит:

— Ты, поп, на гору ляк, а я под гору, а роботника возле Меня повали. Ты сосни, да прохватись, да меня пихни, я его ищэ пуще пихну, он в воду-то улетит, утонет.

Легли спать, поп на гору, попадья пониже, роботник ищо того пониже. Поп с попадьей устали, заспали, работнику не спится. Взял попадью, пошевелил, попадья откатилась, сам в серёдку лёк. Роботник лежит ждёт: «Когды, когды поп меня пихнёт». Поп проснулса, роботника пихнул, тот ищо того пуще попадью толкнул, попадья улетела в воду, буртыхаетца.

— Попадья, ставай, ставай, утонул, слава Богу!

Роботник скочил.

— Поп, да ведь попадья утонула!

Поп молчит, роботник и говорит:

— Поп, не осердилса ли?

— Ах ты, дурак ты, дурак, хоть век бы ты меня упёк, ищо бы я не осердилса, а то попадью упёк, нынце осердилса.

— Поп у нас было о цём залог положенной?

— Был, да ведь ты у меня уже всё упёк.

— И я бы тебе нецего не сделал, да мы на восток Богу помолились, грешно будет, давай ложись.

Попа повалил, стал кроить из спины ремень, из жопы пряжоцьку. Прошол проць оттуль, до дому дошел, остатки увезли всё.

43

Поп и прохожий

Жил-был поп. Поп с попадьей сидит, ужинат, пришол к ему прохожай. Поп отужинал, прохожая накормить нецем. Пошли спать в особу комнату, прохожай осталса в избе. Прохожай зашол на полати, самому не спитця, пошол по грядке, нашол книгу. Книгу взял цитать, а сам неграмотной, не знат, што и цитат. Поп услыхал — читал вслых.

— Што, молодеч, вы не грамотны?

— Как, батьшко, мы грамотны.

— Не можете ли вместо причетника службу сослужить у нас?

— Как, батьшко, это дело, на то мы довольни петь и читать.

— А как у вас свято имё?

— У нас, батюшко, Светкакофей.

— Как?

— Светкакофей.

— А, Светкакофей, ну топерь понял. Мамочка ставай! Мужика покормить чем-нибудь надо.

— Бачка, да у нас хлеба-то нету.

— Да нет-ле опары?

Налили в чашу солодовой опары, он нахлебалса досыта. Прохожай давно не едал, его пробирать стало, дристать зачал. Ночью не удалось ему спать, он наутре и заспал. Поп стават, времё в церков итти.

— Светкакофей, ставайте.

Тот спит.

— Какофей, ставайте.

Тот и прохватилса.

— Што, батьшко?

— Да времё к заутрене итти.

— Эка парень, батьшко, да у меня гуня-то худа.

— Да, мамочка, тащы ему подрясник.

— Эка парень, батьшко, у меня сапоги-то худы.

— Пападья, тащы сапоги ему.

— Батьшко, у меня шапчёнка-то худа.

— Да, попадья, тащы ему картуз.

Пошли в церковь, зашли, поп пошол на своё место, а Светкакофей стал на крылос. Поп:

— Во имя отца и сына и святого духа. Какофей, читай, давай.

Молцит. Времё идёт, церков полна народу набралась. Поп не один раз говорил ему: «Цитай, Какофей». Наконец поп сказал:

— Да што же, Какофей, нашого приходу стыдисся? А нет, дак пой.

Тот и запел:

— Солнце на лети,

На запади, на закати,

— Тащите дурака вон!

Вон вытащили, побежал к попу в дом.

— Попадья! Ведь поп-от беду сделал, просил денег все, откупитця ладит.

Та побежала в горницу, а прохожай срать захотел, взял шапку со спицьки, надристал и назад повесил на спицьку.

— На цетыре тысеци, тольки и было, бежи, Бога ради, скоре!

Тот побежал, куды себе путь гледит, тут и убежал. Поп пришол из церкви.

— Попадья, дурак-от не приходил сюды?

— Как не приходил, деньги все утащил, сколь в коробке было.

Поп испугалса, на улици мороз, платье церковно скинул, худяшшу