Императрица семи холмов - Кейт Куинн

– Да так, ничего особенного.

– Я ведь видел, как ты, прежде чем набросится на даков, потрогал его, – заметил Тит. – Это оберег?

– Мне его дал отец, – признался Викс. – Марс, сказал он, бог воинов, и он защитит меня в бою. Но дело даже не в этом. Каждый раз, когда я трогаю амулет, я вижу перед собой лицо отца. Он тоже был гладиатор. Целых восемь лет сражался на арене Колизея. Лично я предпочел бы отцовскую удачу, чем защиту какого-то там римского бога с копьем. – С этими словами Викс засунул амулет назад, под тунику. – Но до сих пор он меня хранил.

– То есть вы с отцом оба гладиаторы? – удивился Тит.

– Один император ненавидел нас обоих, и его, и меня.

Проведя целый день в седле, они под вечер добрались до Мога – более того, успели в последний миг проскочить в ворота лагеря, прежде чем те закрылись на ночь. Центурион тотчас поспешил с донесением к легату.

– Пойдем, трибун. Он наверняка захочет услышать наш отчет.

– А что должен доложить я? – удивился Тит. – Что я такого сделал? Разве что вывалился из седла.

– Пойдем!

К тому времени, когда легат выслушал их историю, уже было темно. Тит устало добрел до принципии в надежде, что еще успеет поужинать. По всему залу туда-сюда сновали вестовые, рабы, которых то и дело отправляли за чем-то в архив, легионеры читали развешанные по стенам объявления.

Намечается постройка новых казарм, прочел Тит. В лагерь ожидалось прибытие отряда из Фракии. Рядом красовалось строгое предупреждение о том, что местных женщин можно посещать только во время увольнительной и только за стенами форта. И ни намека на то, что они видели в Дакии. Ни намека на то, что в скором времени их ждет война. Тит почувствовал, как у него свело живот, как будто внутри набирал силу и разгорался пожар. «И почему я только жаловался на однообразие и скуку? – подумал он. – Уж лучше страдать от скуки, чем проливать кровь на поле боя».

– Ну и как? – это к нему обратился Викс. Легионер стоял, прислонившись к стене, рядом с бюстом императора. Такой бюст взирал на солдат в каждом форте, где размещалась римская армия. Но даже высеченное в камне, лицо Траяна, казалось, излучало доброту и участие. – Что нового? Что сказал легат?

– Лично мне – ничего. – С этими словами Тит снял шлем и пригладил волосы. – Я лишь молча стоял, пока он вытаскивал из центуриона подробности. Затем он выставил меня вон, сказав, чтобы я шел ужинать, а сам принялся диктовать депеши.

– Я так и знал. – Викс стукнул кулаком о кулак. – Войны не миновать. Траян не потерпит, чтобы кто-то нападал на его гарнизоны. Этот дакийский царь еще пожалеет, что появился на свет.

– Ну, не в такой степени, как я, когда пропустил ужин, – грустно пошутил Тит и поморщился. – Впрочем, здесь особенно не о чем жалеть, если вспомнить, какой гадостью нас потчуют.

– Жженым ячменем и вареной свининой, – согласился Викс. – Это тебе не жареные фламинго, которых тебе подавали в Риме, что скажешь, трибун?

– Ты дважды спас мне жизнь, Чуть-Чуть, – ответил Тит и еле заметно поежился. Он был уверен, что дикие даки с криками еще не раз налетят на него в его снах. – Думаю, теперь ты можешь называть меня просто Тит.

– Центурион, если услышит, спустит за это с меня три шкуры.

– Тогда, когда его не будет поблизости. Договорились? Как заметил Овидий, «хорошо живет тот, кто живет незаметно».

– Наверно, твой Овидий был знаком не с одним центурионом, – Викс не без смущения пожал протянутую руку. – Значит, Тит.

– Спокойной тебе ночи, Викс, – сказал Тит, с трудом подавив зевок. – Пойду, посмотрю, может, мне еще хватит пригоревшего ячменя и вареной свинины. Потому что я готов съесть сырым дохлого коня.

– Трибун Тит, – произнес Викс, поколебавшись с минуту. – Я знаю в городе одну девушку, она отлично готовит – не то что эти наши горе-повара. Если ты не против.

– Веди, – просто ответил Тит.

Жаркое из ягненка мучительно щекотало ноздри, однако Тит прилагал все усилия к тому, чтобы не пялиться на девушку, которая слегка испуганно посматривала на него, пока ставила на стол миски с дымящимся угощением. Овальное лицо, полные губы, кожа чистая и белая как свежие сливки. Медового оттенка волосы заплетены в толстую косу, которая свисает ниже колен. Нет, девушке Викса полагалось гордо ступать в шелках, увешанной драгоценными камнями и золотом, а не ходить, перепачканной в муке по крошечной комнатушке над пекарней. Наконец Тит заставил себя оторвать глаза и попробовал мясное рагу.

– О боги! – воскликнул он, проглатывая первую ложку. – Выходи за меня замуж, красавица!

– Я же сказал тебе, что моя Деметра отменная стряпуха, – произнес Викс, обнимая девушку за талию. Она улыбнулась, однако нервно покосилась на Тита. Когда же он представился, она побледнела как мел.

– Трибун? – пискнула она. – Что такого натворил Викс? Честное слово, он навещает меня не часто, только в увольнительную. И я никогда не прихожу к нему в форт! Я знаю все правила.

Титу стоило немалых трудов убедить ее, что он здесь не за тем, чтобы увести ее Викса на порку. Но все равно она смотрела на Тита так, как будто в ее кухню залетел дракон – и это несмотря на вздохи и причмокивания, которые он издавал по поводу ее кушанья.

– Тебе везет, – тихо сказал он, обращаясь к Виксу, пока девушка отошла к плите. – Уверяю тебя, у такой не постеснялся бы просить благоволения даже император – и не только из-за ее стряпни. Было бы достаточно одной красоты. Признавайся, как ты заполучил себе такую стряпуху?

– Как-то раз в прошлом году к ней на базаре приставали несколько воздыхателей. Так вот, я их прогнал, – довольно произнес Викс. – Девушки обычно благосклонны к своим спасителям.

Тит тотчас взял себе эту мысль на заметку. С другой стороны, будет ли у него когда-нибудь шанс спасти девушку? Да и от кого? От неправильно процитированной строчки?

Тит даже не заметил, как скребет ложкой по дну миски. Деметра тотчас поспешила подложить ему добавку. Он учтиво ее поблагодарил и обвел взглядом крошечную комнату, которая служила одновременно и кухней и спальней. Зато в ней было чисто и уютно. Не то что в провонявших мужским потом казармах. Постель была накрыта пестрым лоскутным покрывалом, сшитым из ярких, цветных полосок ткани. На шатком столике в старом кувшине стоял букет поздних астр. В воздухе витал, поднимаясь откуда-то снизу, аромат свежеиспеченного хлеба.

Тем временем Викс тоже уплетал вторую миску рагу.

– Что ты так пристально разглядываешь? – спросил он, перехватив взгляд Тита.

– Все, – ответил тот, обводя глазами комнату. – Домашний уют. Я никогда не думал, что буду по нему скучать, пока не попал в казарму.

– Тебе нужно найти девушку, – посоветовал Викс, – чтобы было к кому ходить в увольнительную. А если подмазать кого надо, то можно запросто оставаться на ночь.