Алтын-Толобас - Борис Акунин

– Неважно. Послужной список у него – полный финиш. ЗавалилАтласа, Жмырю и Левончика – это подмосковные беспредельщики. Мой источникговорит, что братьев Отаришвили, скорее всего, тоже Шурик сделал. И президента«Святогор-банка», и председателя Лиги инвалидов. Ах, да что я тебе толкую – тыже ежик в тумане, ничего в нашей новейшей истории не смыслишь! В общем, Шурик –киллер с большой буквы. Меньше ста тонн зеленки за заказ не берет. По всему,над таким крутым мочилой должен быть хозяин, но кто неизвестно. Что еще? Ах да,у Шурика свой почерк – не любит убивать издалека. Предпочитает работать невзрывчаткой и не волыной с оптикой, а ножом, пистолетом, кастетом или просторуками – у него пятый дан по карате. Знаешь – из тех душегубов, кто любитвидеть глаза жертвы.

– З…знаю, – с трудом выговорил Николас, вспомнив веселуюулыбку Очкарика.

– Что ты так разволновался? – успокоила его Алтын. – БылШурик – стал жмурик. Мальчики Coco до него добрались.

– Да, конечно, – тихо произнес Фандорин.

– Сиди дома, жди меня. Я только заеду в наш инфоцентр,девочки обещали надыбать книжек про библиотеку Ивана Грозного и пресс-досье поее поискам. Сильно оголодал?

– Нет, не очень…

– Ладно, потерпи.

Магистр уронил трубку на аппарат и заметался по комнате.

Шурик, этот кошмар с улицы Вязов, жив и невредим! Записканаписана им, ни малейших сомнений. «Мильпардон»! Это он подбросил кейс, кто жеще. Вчера, на набережной, преспокойно стоял, махал рукой вслед. Запомнил номермашины, поэтому и адрес отыскал без труда. Бр-р, входил сюда ночью, смотрел наних с Алтын, спящих. Почему-то не убил. Передумал? Получил другую инструкцию?Наверняка.

Неизвестно, что за игру ведет этот веселый убийца, но нельзяподвергать опасности маленькую журналистку. Она и так из-за Николаса оказаласьна волосок от гибели. Выродку, который любит смотреть своим жертвам в глаза, ничегоне стоит убить черноглазую девушку ростом полтора метра плюс один сантиметр,рука у него не дрогнет.

Следует немедленно уходить отсюда. Только вот как? Квартиранаверняка под наблюдением. Что делать? Что делать? Что делать?

Уже сложив кейс, Фандорин еще минут десять пометался поквартире, потом взял себя в руки: сел, закинул ногу на ногу, решительно сцепилпальцы на коленях. Заставил себя успокоиться.

Значит, так.

Вывести Алтын из-под удара. Это главное. Всё остальное потом.

Нужно было сказать ей, что Шурик жив и где-то рядом. Теперьпоздно, у него даже нет номера ее сотового телефона.

Оставить записку?

Но скорее всего, едва он покинет квартиру, сюда наведаются.Наверняка. Убивать его пока не намерены, это ясно – значит, будут следить, или,как выражается Алтын, пасти. Зачем-то он им нужен – иначе к чему быловозвращать кейс?

А если эти серьезные господа будут за ним следить, тонепременно захотят установить здесь подслушивающую аппаратуру. Они ведь незнают, что англичанин сюда больше не вернется.

Стало быть, нужно сделать так, чтобы они об этом узнали.

Фандорин взял листок, размашисто вывел фломастером:

Цыпка, отоспался и ухожу.

Спасибо, что приютила. Ты, даже не представляешь, каквовремя ты вчера подрулила на своей тачке. За это – особенная благодарность илишние полсотни плюс к той сотне. И спасибо, что не задавала лишних вопросов.За это еще полсотни.

Целую, Коля.

«Коля» – это хорошо. Она поймет. Не приписать ли что-нибудьеще, что предупредит ее об опасности?

Нет, нельзя считать Шурика идиотом. Сам внезапный уходНиколаса и оскорбительный смысл письма должны подсказать ей, что дело нечисто.Фандорин подумал, полистал фольклорный блокнот и усугубил эффект припиской:

А перепихон был классный.

Вот так. Теперь она сообразит. Будем надеяться.

Положил поверх записки две бумажки по пятьдесят долларов. Навсякий случай запомнил номер телефона, обозначенный на аппарате. Звонить,конечно, сюда будет нельзя. Разве что просто послушать голос. Убедиться, чтожива.

Больше пока ничего сделать было нельзя. Как говорит Алтын,ноги в руки и вперед – то есть, в аэропорт. Если нет мест на лондонский рейс,улететь куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Прощай, маленькая храбрая женщина, которая мечтает вырастина пять сантиметров и быть любимой. Пусть твои мечты сбудутся.

* * *

Перед тем, как выйти из подъезда, Фандорин набрал побольшевоздуха в грудь и снова перекрестился – это уже становилось вредной привычкой.

С нарочитой неспешностью прошел мимо пожилых женщин,сидевших на скамейке и бесцеремонно на него уставившихся. Он слышал, как однагромко шепнула:

– Это Алтынкин. Ночевал.

Другая заметила:

– Ишь, каланча-то.

Не озираться по сторонам. Глупый англичанин ни о чем неподозревает, он уверен, что чемоданчик ему вернуло Божье провидение.

Направо подворотня. Свернуть. Шагов сзади не слышно.

На пыльной, залитой солнцем улице Фандорин позволил себеоглянуться. Никого. Для верности прошел по тротуару минут пять, ничегоподозрительного не заметил.

Может быть, он драматизирует? Что если господин Икс,прочитав письмо Корнелиуса, и в самом деле утратил интерес к поискам Либереи?

Тем лучше!

Тогда так. Остановить машину. В путеводителе сказано, что вМоскве мало такси, но зато развит частный извоз. За небольшие деньги, долларовза пять, можно на попутной машине доехать с окраины до центра. А там взятьнастоящее такси, и в Шереметьево.

Оглянувшись (по-прежнему никаких признаков слежки), Николасстал поджидать попутку. Как назло, мимо ехали одни грузовики. Ну, естественно,скоро конец рабочего дня.

Наконец из-за угла вылетел ярко-алый спортивный автомобиль.Николас вскинул было руку и тут же опустил. Зачем владельцу такого шикарногоэкипажа пять долларов?

Но «ягуар» бесшумно затормозил у тротуара. С деликатнымжужжанием сползло вниз тонированное стекло.

За рулем сидел викинг с золотистыми волосами до плеч икоротко стриженной бородкой. Васильковые глаза взирали на магистра с веселымнедоумением.