Ночной обход - Вадим Фридрихович Агапов

Это раз. Но кто именно? В письме он обращается к тебе «старик», но при этом пишет короткими фразами, а ты сам рассказывал, из-за чего Федора прозвали Склифосовским. Что из этого следует? Он знает Федора, общался с ним, но, вероятно, только по делу, длинных разговоров не вел. Это два.

Я очень хотел верить, что Федор невиновен, и готов был принять любые доказательства. А на лице Громова было написано сомнение. Арсений продолжил:

– Дальше. Как говорится, найди отличия. Моя тачка и машина Федора.

Воцарилось молчание. Строганов, видя наши недоуменные взгляды, разозлился.

– Неужели не дошло?

– Стоимость, что ли? – сделал попытку догадаться Громов.

– Я понимаю, про что ты, – усмехнулся я и, обращаясь к Громову, пояснил: – У Строганова в машине бардак, да и сам автомобиль выглядит… не очень. А Федор, судя по всему, пылинки с машины сдувал. Да и вообще он перфекционист.

– Да, он аккуратист, я заметил, – подтвердил Громов. – И что?

– И то – Арсений стал разминаться, крутить шеей и махать руками. – Что он никогда бы не выбрал такой путь для самоубийства. Ввел бы себе какой-нибудь препарат в вену, и все. А машину бы не стал портить. Это три. И потом, выезд на встречку – это всегда риск угробить еще кого-то. А хороший человек никогда не пойдет на такое.

– Это четыре! Согласен полностью! – с готовностью подтвердил я и удивился, как же я сам так легко поверил и в признание, и в самоубийство Склифосовского? – Погодите, но письмо ведь пришло с его адреса? – У меня снова появились сомнения.

– Ну, допустим, он отправил его с работы, с компа Федора. Пришел этим утром пораньше… – сочинял на ходу Строганов.

– Бред, – отреагировал долго молчавший Громов. – И доказательства так себе. Но придется ехать осматривать его машину. Вдруг ты окажешься прав?

– Ну наконец-то! – Арсений в одно мгновение сделал стойку на руках и совершил пару шагов.

Громов демонстративно покрутил пальцем у виска.

Вечер был ветреный, но теплый. Светящийся поток машин двигался по набережной. Рассекая черную блестящую воду, плыли кораблики. Подсвеченные куртины, бастионы и собор с усыпальницей выглядели мистически на фоне темного неба. Я помогал Арсению тащить шезлонги со столом до дома.

– Слушай, а почему именно в этом месте мы проводили наше совещание? – поинтересовался я. – Здесь кроется какой-то смысл?

– Да просто от дома недалеко. – Арсений напевал и пребывал в прекрасном настроении. – А что?

– Ничего… Знаешь, у меня как камень с души свалился. Ну, я про Склифосовского… Даже дышать стало легче, – улыбнулся я.

Глава 24

Как известно, Александр Сергеевич любил поднять бокал вина в пору между волком и собакой. А все счастливые родители усаживаются на кухне с этой же целью, когда дети легли наконец спать и есть час относительного покоя.

Я достал из холодильника небольшую посылку от друзей, и мы с женой, издав одновременно возглас радости, извлекли из пакета сыр Grana Padano, prosciutto crudo и бутылку вина региона Puglia. В знак уважения я выключил негромко игравшего на рояле Билла Эванса и поставил Челентано. Первый бокал вина мы подняли за здоровье Федора…

Я собрался позвонить на работу, узнать, как дела у нашего Склифосовского, но увидел, что телефон беззвучно сигнализирует о входящем вызове. Звонил Строганов.

– Привет, не разбудил? Я не слишком поздно? – подозрительно вежливо поинтересовался он.

– Нет, все нормально. – Я впервые за день чувствовал себя расслабленно или, во всяком случае, верил в это. – Как дела?

– Прекрасно! Я думаю, что скоро появится свет в конце тоннеля. Слушай, – голос перестал быть медоточивым, – если ты говоришь, что еще не поздно, то я зайду к тебе?

– Как… зайдешь? – Я выпрямился на стуле. – Когда?

– Да прямо сейчас, – бодро ответил Арсений. – У тебя какой номер квартиры?

Строганов сидел за столом на кухне, перед ним был открытый ноутбук, бокал с недопитым вином, чашка чаю, банка Нутеллы и потрепанный блокнот с ручкой. Последний он принес с собой. Плотно поужинав, он занимался сбором информации и пил чай.

– Ты молодец, – хвалил он меня, – этот Филипп Пивных будет нашей отправной точкой. Сейчас я узнаю про его жену…

– А как ты ее вычислишь? – спросил я, борясь с зевотой.

– По ее адресу. Мы же знаем, что они живут в квартире над винником, забыл? Затем пошарюсь в соцсетях. Пивных – нечастая фамилия. А многие женщины берут фамилию мужа. У твоей жены какая фамилия? Вот видишь. Кстати, мне кажется, что она обрадовалась, что я пришел в гости. Жаль, дети уже спят… Так, Ксения Пивных, город Харьков… не годится. Смотрим дальше… – Строганов вдруг дернул рукой, отчего часть напитка выплеснулась на стол. – Эврика! Вот она! Живет в Петербурге.

Он развернул ко мне ноутбук. С аватарки на нас смотрела симпатичная молодая женщина в деловом костюме.

– Может, однофамилица, – предположил я.

– Смотри загруженные фото. – Я не успел вытереть стол, и Строганов поставил локоть в лужу. – Узнаешь улочку? Это Миллионная. Вот кусочек их дома. Та-ак, – пробормотал он, дергая ногой. – Место учебы… О, это может быть интересно! Летом у них была встреча выпускников, пять лет со дня окончания… групповое фото… их тут человек пятьдесят, не меньше. Сейчас скачаю и увеличим размер…

Арсений напоминал охотничью собаку, учуявшую след. Он вдруг замер, уставился в одну точку, глаза его расширились, а рот приоткрылся. Строганов вдохнул несколько литров воздуха и…

– Не кричи, ты всех разбудишь! – ринулся я к нему, чтобы предотвратить звуковое цунами… Но его «эврику» услышали даже соседи.

Я напомнил себе, что «гость – это драгоценный камень на подушке гостеприимства». Так говорил Ниро Вульф. Но он не был знаком с Арсением.

– Так кого ты там увидел? – устало спросил я. – Кроме жены владельца винника.

– Эх, доктор! – Строганов закинул руки за голову и потянулся. – Кого и ждал. У «Nickelback» есть песня «What Are You Waiting For». Переводится как «Чего ждешь?». Слушай, а у тебя есть принтер?

– Хочешь распечатать эту фотографию? Типа разыскивается?

Выяснилось, что распечатать надо было фотографию Яблочкова, которую Арсений нашел в интернете. Я пошел в комнату выполнять задание. Вернувшись и вручив ему лист с черно-белым изображением, я спросил:

– Ну и зачем тебе фотография?

– Может пригодиться, – туманно сказал Строганов, рассматривая фигуру Яблочкова. Затем он сложил из листа самолетик и запустил в коридор.

– Ого? Уж полночь близится! – воскликнул этот авиамоделист. – Извини, пожалуйста, мне надо бежать. У меня же еще планы на вечер…

Я стал закрывать вкладки на ноутбуке, открытые Арсением. Последняя была со статьей про военные обычаи индейцев. «Ахарай!» – произнес я вслух боевой клич. Чтобы заснуть, я принял успокоительное.

Наутро Арсений заехал за мной довольно рано. Он выглядел как человек, не спавший ночь, но был бодр и весел.

– У меня ощущение, что я работаю в МКБ! – хмуро приветствовал я его.

– Так и есть, мы же эксперты «Ланцета». Что будем слушать по дороге? – Он стал насвистывать мелодию.

– «Наутилус». «Скованные одной цепью». Без вариантов, – пресек я его возражения.

По дороге мы заехали вначале в магазин снаряжения, где Арсений купил маскировочную сетку. Затем зарулили в салон связи, где ему каким-то образом удалось приобрести сим-карту и телефон без предъявления паспорта. И последним нашим пунктом оказался фотосалон.

– Мне нужна эта фотография сегодня вечером, деньги не проблема, – нахмурив свои черные брови, сообщил он директору.

– Хардпостер даже за несколько дней вам никто не сделает!

– Оплата тройная. – Брови сошлись в одну линию.

Арсений определенно умел торговаться. Мы продолжили наш путь. Я из принципа не стал расспрашивать, что он задумал, и его это злило. Позвонив на работу, я спросил про Федора. «В штатном режиме», – ответил мне дежурный доктор. Что ж, отсутствие плохих новостей – новость хорошая. Неожиданно позвонила Алмазова. Я с удивлением продемонстрировал экран телефона Арсению.

– О, супер! – обрадовался он. – Поговори с ней, скажи, нам надо встретиться.

Честно сказать, мне с ней совсем не хотелось общаться. Если речь идет о статьях или исследованиях, то что я смогу ей сказать? Вздохнув, я все же ответил. Как выяснилось, ее интересовало состояние Федора, она была сильно обеспокоена. Искренне поблагодарила меня за информацию и за то, что я перевел его к себе в реанимацию. И спокойно отнеслась к просьбе Строганова встретиться.

– К нам сейчас приехала комиссия из Москвы, но я выделю время и обязательно приму вас с вашим коллегой, – сказала она напоследок.

Видимо, комиссия затребовала к себе всю верхушку МКБ, включая и Громова, и Борщевикова. Арсения это известие вывело из себя:

– И что нам теперь делать? Сидеть и ждать? – Он встал посреди коридора и стал делать упражнение «мельница». – О! Здравствуйте! Куда идете?

К нам